Луи Буссенар - Мексиканская невеста
— Перестань дурачиться, дорогая!
— Смешно же! К тому же у нас есть время. Впрочем, хватит… надо защищаться!
В домике не было окон. В обычной ситуации свет проникал через открытую дверь. Сейчас же только тоненькие лучики солнца еле попадали с четырех сторон в домик. Впрочем, девушкам, быстро освоившимся с царившим полумраком, хватало и этого света.
Флор сняла висевшие на ремнях карабины и протянула один подружке.
— Ты ведь умеешь стрелять? — спросила она.
— Сейчас увидишь! — решительно ответила Хуана. Оружие оказалось заряженным. Шесть патронов находились в магазине и один в патроннике. Итого семь выстрелов.
— Надо продержаться до ночи! Когда стемнеет, мы тихо откроем дверь, захватим с собой по карабину… и побежим со всех ног. Они ничего не заметят, и нам не составит труда скрыться…
— А если бандиты перекроют дорогу?
— Мы расчистим себе путь ружейными выстрелами! А теперь хватит болтать!.. Они слишком близко подошли… Их надо остановить!
Флор тщательно прицелилась в огромного, выше всех остальных, всадника. Затем легко нажала на курок.
Раздался выстрел. Бандит взмахнул руками и тяжело рухнул назад.
Жестоко расхохотавшись, индианка воскликнула:
— Один готов! После этого другие почувствуют к нам почтение!
Почти одновременно выстрелила и Хуана. Пораженный в грудь конь встал на задние копыта, словно геральдическое животное, сделал несколько шагов и затем свалился на землю, подмяв под собой седока.
— Ты промахнулась? — раздосадованно произнесла индианка.
— Нет! Я и целилась в лошадь… стрелять же в человека я не могу…
— Ах да!.. Ты же бледнолицая! И у тебя свои предрассудки… А что б ты сделала, если б этот мерзавец взломал дверь и набросился на тебя?
— Что ты хочешь от меня? В гневе… в пылу схватки… я б защищалась.
— Так, значит, то, что является плохим издалека, оказывается хорошим и полезным поблизости… Ну что ж, ладно!..
И бесстрашная девушка еще одним выстрелом как бы отметила это умозаключение, довольно необычное в данный момент.
Второй всадник покачнулся, затем осел и рухнул на землю. Чуть позже, почти одновременно, — третий и четвертый.
— Мой отец научил меня стрелять из карабина, — сказала Флор. Ее глаза сверкали в темноте, словно у пантеры. — Джо был бы доволен мной!
— А я не могу решиться убить человека… каким бы негодяем он ни был!..
Во второй раз Хуана сосредоточенно прицелилась в лошадь, появившуюся с фланга. Приклад карабина с силой ударил в плечо, а снаружи всадник и конь рухнули в пыль.
Пуля попала в бок животного. Лошадь продолжала дергаться и время от времени заунывно ржать. А всадник со сломанной ногой полз по песку и орал благим матом.
— Отлично!.. Как бы ты не хотела, но к этому пришла! — саркастически рассмеялась индианка. — Ты его покалечила…
Решительный отпор, удивительная ловкость и сноровка, проявленные нашими героинями, быстро охладили наступательный пыл бандитов. Те рассчитывали играючи схватить беглянок. Но вместо двух дрожащих от страха юных созданий разбойники встретили храбрецов, защищающихся словно два мужественных и бесстрашных солдата.
Бандиты остановили лошадей, сгруппировались, отойдя из осторожности подальше от злополучной хижины.
— Думаю, мы им преподали хороший урок! — произнесла индианка, деловито заряжая свое оружие.
— По крайней мере, сейчас они успокоились! Но что будет позже… этой ночью!
— Прежде всего отдохнем и подкрепимся. И глядим в оба!
— Я не голодна, просто ужасно разнервничалась, — ответила Хуана.
Она в самом деле испытывала глубокий упадок сил, обычный после сильных психических встрясок.
— На войне, видишь ли, моя дорогая, необходимо отдыхать и кормиться… Без этого невозможно защищаться.
— Как бы я хотела обрести твое спокойствие и хладнокровие! Но я не перестаю думать о моей маме, моем отце — они все еще в руках этого монстра. И мне страшно!
— Ты права, монстр… и трус! Во время схватки его не увидишь, он прячется… боится пуль и посылает убивать других!
— Человек, предпочитающий темные делишки… удары из-за угла… словом, ты права, трус.
— Смотри! Я ж тебе говорила!
Хуана, пытавшаяся разгрызть кусок тазахо, взглянула в амбразуру[138]. Она увидела, как к хижине, укрываясь за толстыми ветками деревьев, ползли люди. Пули им, кажется, уже были не страшны. Хуане почудился среди них Андрес.
План бандитов был прост. Под прикрытием деревьев они рассчитывали медленно, но наверняка подобраться к осажденному домику. Хуана насчитала двенадцать человек.
— И мы позволим им двигаться вперед? — воскликнула Флор, вскинув карабин. — Ну что, как твои предрассудки?
— С ними покончено! — отрезала Хуана, повторив движение индианки.
Девушки открыли огонь одновременно. Врезавшись в деревья и выбив два куска древесины, пули со зловещим визгом срикошетили[139] далеко в сторону.
Надежно защищенные передвижными укрытиями, нападавшие были неуязвимы. Однако из осторожности они остановились.
Раздались еще два выстрела. Один из бандитов, раненный в плечо, выругался и, показав кулак, опустился на землю.
Массивные, вертикально стоящие стволы образовывали настоящую баррикаду. За ней, прячась от выстрелов, суетились старатели с лопатами. В основании огромных кругляков они вырыли маленькую траншею, в которую под действием собственной тяжести опустились деревья. Вынутую землю тотчас раскидали, затем примяли. В итоге получился надежный частокол, за которым можно было укрыться дюжине человек.
Разумеется, в этой импровизированной[140] ограде оказалось множество щелей, и наметанный глаз индианки заметил, как в них появились стволы винчестеров.
Инстинктивно Флор отпрянула от амбразуры и одновременно с силой толкнула Хуану. В тот же миг баррикада покрылась облачком дыма. Послышался ружейный залп, и град пуль обрушился на массивные стены хижины. Некоторые, с ужасающей точностью задев кромку амбразуры и повредив деревянную обшивку, с мрачным свистом вонзились во внутреннюю стену.
Если бы Флор оставалась на своем посту, пуля попала бы ей прямо в голову!
— Хороший ответ! — холодно произнесла девушка.
— И неплохая реакция[141], — добавила Хуана, положив пока ненужное оружие на пол. — Какая честь для нас — мы в осаде!
— А как же иначе! Мы защищаемся, как мужчины, и с нами обращаются соответственно!
— Теперь-то я поняла, зачем они все это делали!
