Андрей Баширов - Оборотни Индии
— В таком случае мне остается только позавидовать тебе, поскольку я за эти дни так и не воспользовался ни разу румалем. Впрочем, время зря мы тоже не теряли, — заметил я и рассказал Бадринатху о наших торговых операциях. — Сегодня вечером отец должен получить деньги, и мне пора возвращаться, чтобы помочь ему.
— Отлично, ступай! — весело сказал Бадринатх. — Если ты там совсем соскучишься со своими торговыми делами, то заходи сюда опять, хотя бы сегодня ночью придушим кого-нибудь ради развлечения и сохранения тобой нужного навыка. Кстати, не сходить ли нам куда-нибудь перекусить? Знаю я тут одну харчевню.
Я охотно согласился, и мы вышли на улицу.
— Ах, как вкусно пахнут эти кебабы! — воскликнул Бадринатх, когда мы с ним поравнялись со входом в харчевню. — Иногда я жалею, что я брахман, а не мусульманин, вроде тебя, с каким удовольствием я бы их попробовал! Искушение!
— В самом деле? — поинтересовался я, заходя в харчевню. — А ты уверен, что тебе всегда удавалось преодолеть это искушение? Может быть, когда тебя никто из своих не видит, ты их заглатываешь, как голодная утка?
— Клянусь Кришной! Ты возводишь на меня напраслину! — возмущенно сказал Бадринатх. — Я брахман и останусь им. Ты же знаешь, что брахманом становится только тот, кто прошел через длинную и мучительную цепь перерождений, побывав в самых разных, подчас низменных, воплощениях. Неужели ты думаешь, что теперь, достигнув моего нынешнего высокого положения, я окажусь таким дураком, чтобы начинать все сначала, осквернившись куском жареного мяса?
— Как знаешь! А я сейчас куплю себе целое блюдо этих кебабов, ибо их аромат удивительным образом возбудил мой аппетит.
Через несколько минут я погрузил пальцы в блюдо с грудой кебабов, которое поставил передо мной хозяин, отведал их и… чуть не задохся от жгучего вкуса.
— Мой друг! — обратился я к хозяину, как только смог перевести дух. — Твоими кебабами впору шайтана кормить, ибо только он смог бы их проглотить. Воистину, мне понадобится медная глотка, чтобы съесть еще хоть кусок!
— Прошу прощения! — стал извиняться хозяин, согнувшись в низком поклоне. — Я выходил из харчевни на несколько минут, и, надо думать, пока меня не было, моя дочка немного переложила перца в кебабы. Сейчас я подам вашей милости божественный прохладный щербет, почти такой же, которым праведники угощаются в раю, и он остудит ваш благородный рот.
— Не забудь, кстати, захватить и кальян! — приказал я. — Он поможет мне прийти в себя после твоего угощения.
Я обнаружил, вернувшись к отцу, что Мохан Дас уже прибыл туда в сопровождении сахукара, нескольких носильщиков и десятка людей свирепого вида, которые держали в руках сабли и мушкеты с зажженными фитилями. Я уставился на них в недоумении.
— Можно подумать, уважаемый господин купец, — сказал я, — что вы собираетесь отправиться на войну вместе с этими бравыми ребятами. Даже страшно немного!
— Не бойся их! — засмеялся сахукар. — Мы всегда ходим так, когда несем товар или деньги.
— Ну что же! — сказал отец. — Забирайте поскорее товар и уносите его отсюда. Он теперь ваш, и я не хочу за него отвечать, случись что!
— Сейчас, сейчас! — ответил сахукар. — Давайте только сразу договоримся, в каком виде вы хотели бы получить ваши деньги.
— Мне нужны все деньги звонкой монетой. Нет, пожалуй! Лучше вы заплатите пять тысяч рупий серебром, а остальную сумму выдайте золотом.
— Как угодно! Значит, на оставшиеся деньги вы покупаете золотые слитки; цена на золото в эти дни в Хайдарабаде — двадцать рупий за толу. Все-таки я бы посоветовал вам взять часть денег векселями — везти их будет намного легче и безопаснее.
— Нет! Никаких векселей! — сказал отец. Только золото, тем более что цены на него в Дели, куда я отправляюсь, вполне устраивают меня. Кроме того, в дороге бояться мне нечего — вооруженных слуг у меня хватает.
— Вы забыли обо мне и моей плате за услуги! — вдруг напомнил отцу Мохан Дас.
— Успокойся! — сказал я. — Мы заплатим тебе твой процент с каждой сотни рупий, как условились. Рупиями мы получаем пять тысяч, значит, твоя доля составит сто пятьдесят рупий, верно?
— Двести пятьдесят! Как это вы так считаете, почтеннейший! — вскричал Мохан Дас. — Потом, речь ведь шла о пяти процентах с выручки за весь товар!
— Кому это вы собираетесь платить столько денег? — с интересом спросил сахукар, прислушавшийся к нашему разговору.
— Вот этому посреднику, да сдается мне, что он нас обманывает, — показал я на Мохан Даса.
— Обманывает? Еще как! Послушай, Мохан Дас, друг мой, о чем это ты? Ты что, с ума сошел, что требуешь себе такой процент? — укорил сахукар Мохан Даса.
— Столько предложил и пообещал мне мой господин, — отвечал посредник. — А тебе-то что за дело!
— Сколько же следует ему заплатить? — спросил отец у сахукара.
— Один процент! Этого будет вполне достаточно, — сказал тот. — Могли бы заплатить и меньше, найми вы не Мохан Даса, а кого-нибудь еще.
— Мы ведь впервые в вашем городе и не знали, к кому обратиться, — пояснил я. — Поэтому-то нам и пришлось прибегнуть к услугам этого жулика.
— Что! Разве не вы сами наняли меня у мечети Чар Минар? Разве не вы обещали мне пять процентов и потребовали от меня хранить в тайне вашу торговую сделку? — вскричал в негодовании Мохан Дас.
— Послушайте его! — возмутился отец. — Да он и впрямь с ума сошел! Какой еще Чар Минар! Этот негодяй приполз к нам сюда на коленях, умоляя дать ему заработать. Когда же я спросил его, сколько он хочет, он заныл, что он бедный, несчастный посредник и будет рад любым деньгам, которые мы соизволим дать ему! Не так ли, Амир Али? А теперь он пытается вцепиться в наши бороды, обманом выудить у нас сто пятьдесят рупий и заставить нас есть грязь! Бейте его, плюйте на него, вышвырните его вон! Да будет он осквернен так, чтобы не смог смыть свой грех даже водами священного Ганга! Пусть его мать, пусть сестры его будут…
— Постойте, уважаемый! — прервал отца сахукар. — Стоит ли вам так волноваться из-за этого ничтожества? Кроме того, что-то все-таки следует заплатить, раз вы его наняли. Если хотите, то в знак уважения к вам я заплачу ему его процент.
— Ни в коем случае! Заплачу я — но пусть он не рассчитывает на большее, ведь, клянусь бородой Пророка, я и сам бедный человек и всего лишь не более чем слуга своего хозяина, пославшего меня в Хайдарабад! Не правда ли, Амир Али? Ведь я действительно беден? — Конечно! — поддержал я отца. — Ты не можешь платить ему такую сумму — целый процент со всей сделки. Дай ему сто пятьдесят рупий, что ли, и хватит.
