Михаил Трофимов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984
В церкви гулко раздавались чьи-то шаги. Потом кто-то остановился возле двери, за которой стоял милиционер.
— Сумки прямо к лошадям! — услышал он тихий мужской голос. — И побыстрее!.. Где отец Владимир?
Стараясь не шуметь, Лунин побежал вверх, лег за пулемет.
От молодого, рогатого месяца толку было мало, но Лунин все-таки различил тропинку, скамейку у ворот, а поглядев направо, увидел тускло поблескивающую речку, ракиты, возле которых стояли невесть откуда взявшиеся лошади под седлами. Лунин точно знал, что еще несколько минут назад их тут не было.
Надо было предупредить Пантелеева, но сделать это можно только выстрелом. А стрелять, значит, открыть свою позицию… Лунин решил ждать.
Не знал, он что дозорные уже сообщили Пантелееву о появлении бандитов, и милиционеры теперь окружали церковь.
Все помыслы Лунина сейчас были заняты одним — не упустить бандитов. И когда они наконец появились, он, немного выждав, дал длинную очередь по площади. Услышал крики, топот бегущих и следующую очередь направил в сторону ракит.
Взвизгнули, ударившись о колокол, пули. Лунин понял, что стреляют по нему. И не от реки, а от дома. Но ответить не мог, продолжая очередь за очередью посылать туда, где были лошади!
Между двумя очередями он услышал зычный голос Пантелеева:
— Лунин! Прекращай огонь! И быстро вниз давай!
— Товарищ начальник, — отозвался Лунин, — на дворе у батюшки пошарьте, кто-то стреляет оттуда!
— Сам батюшка и стрелял, — весело крикнул Пантелеев. — Раскрыл свою божью душу!
14.
ЭТОТ ВИЗИТ в Боровое дорого обошелся Скокову. На пяти лошадях ушли только четверо. Пятая лошадь несла две кожаные сумки, ради которых и сунулся он в эту ночь в село.
Скоков с самого начала неодобрительно отнесся к этой акции. Он не был убежден, что милиционеры ушли из села, а встречи с ними не желал. И не потому, что боялся. Он не хотел рисковать людьми, которые могли ему еще пригодиться в предстоящем долгом пути к границе. В тех, кто окружал его, Скоков не сомневался. Ограбления, убийства, совершенные вместе с ним, да и без него, — достаточная гарантия «верности». И будь его воля, он давно бы ушел из здешних мест, поближе к долгожданному покою и счастью. Удерживала его зависимость от Хозяина, человека, живущего в Кромске. Тот должен был переправить его через западную границу, а затем свести с нужными людьми. А Хозяин что-то ждал. И вдруг распорядился немедленно забрать из Борового сумки с награбленными ценностями.
Перед тем как появиться в селе, он послал на разведку Ковалева и Сидоренкова. В глиняном карьере дождался их возвращения и сравнительно успокоился лишь тогда, когда те рассказали, что милиционеры из Борового ушли и что отец Владимир ждет их.
Все шло хорошо. Они забрали сумки, переданные им отцом Владимиром, и уже направились к лошадям, когда произошла неожиданность — их обстреляли. Скоков первым, ведя в поводу лошадь, груженную сумками, скрылся в темноте. Лишь у опушки его догнали Маруська, Ковалев и Сидоренков.
— Накрыли, — зло сказал Кузьма. Затем кинул взгляд на сумки: — А ты, однако, очень резвый, Алексей, очень резвый.
— Остальные где? — спросил Скоков, будто не поняв намека.
— О них забудь, — усмехнулся Кузьма, — четверо нас теперь…
15.
ПАНТЕЛЕЕВ был доволен. Трое из банды были убиты, а один ранен в ногу.
Раненый, молодой совсем парень, рассказал все, что знал. Выяснилось, что в банде одиннадцать человек, трое из них несколько дней назад ушли в Кромск. Зачем и к кому — не знает.
— Предполагал я это, — сказал Новиков. — Предполагал, что существует в Кромске недобитая контра, и у этой контры есть пути в милицию.
— Не верю, — горячо возразил Пантелеев.
— Но ведь кто-то сообщил бандитам про разведчика, — настаивал Новиков. — А о нашем выступлении, считаешь, не предупредили?
Пантелеев молчал. Нечего ему было возразить, потому что и сам он не раз возвращался в мыслях к предположению о том, что в милиции завелся скрытый враг. Однако никого из подчиненных не мог заподозрить в измене.
И Новиков, догадываясь о причине молчания Пантелеева, предложил:
— Оставим здесь трех милиционеров. Старшим, если не возражаешь, Лунина. Он справится. В случае чего местные активисты помогут. А нам нужно возвращаться в Кромск. Сдается мне отчего-то, что руководят бандой оттуда.
16.
СЕЙЧАС Скокова беспокоило лишь одно — уходить ли отсюда, с временной стоянки на поляне, к леснику, или в милиции о той базе уже знают. Но и здесь нельзя было оставаться.
Поразмыслив, он послал Ковалева проверить, что там у лесника, а с остальными ночью решил отправиться в Кромск — выяснить у Хозяина, что делать дальше.
С Ковалевым договорились встретиться завтрашним утром в овраге, рядом с глиняным карьером, где в пещере спрятали сумки с ценностями.
До ночи спали в густом орешнике, неподалеку от своей поляны, затем двинулись к Кромску.
Спешились на окраине. Кузьма остался с лошадьми у заброшенного кирпичного завода, а Алексей с Маруськой ушли в город.
К маленькому домику, окруженному садом, они добрели тихой улочкой. Несколько раз их облаяли собаки, но быстро угомонились, и к жилищу Хозяина они подходили в полной тишине.
Связь с Хозяином обычно держали через одну базарную торговку. А в исключительных, безотлагательных случаях в дом из всех членов банды имела право входить одна Маруська.
«Если к одинокому мужчине приходит женщина, — пояснял Хозяин, — это выглядит вполне естественно, поскольку мужчина может иметь любовницу. Но если к мужчине приходит мужчина, да еще ночью — это может вызвать кривотолки, особенно в наше беспокойное время. Так что ко мне может приходить только Машенька».
Скоков остановился перед деревом, и тут же Маруська бесшумно исчезла. Прождал ее Алексей минут десять. Наконец столь же неприметно, как и ушла, она вынырнула из темноты.
— В общем так, — зашептала Маруська. — Уходим из этих мест через двое суток. У него есть тут еще одно дело… Велел ждать в карьере, у тайника. В лес и к леснику не возвращаться.
— Слава богу, — обрадовался Скоков. — Теперь, надо полагать, двинем к границе.
17.
МИЛИЦИОНЕРЫ вернулись в город к полудню. Пантелеев сразу пошел во двор, к колодцу — хотелось смыть дорожную пыль, да и взбодриться. Все-таки сказывалась бессонная ночь.
Возле конюшни стояли двое — маленький бородатый человек в очках со шнурком, заброшенным за ухо, и Кудрявцев.
