Михаил Трофимов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984
— Ладно, все понятно, иди.
Новиков молчал.
— Значит, так, — обратился к нему Пантелеев, — дверь отворяют, я вхожу, ты прикрываешь. Далее по обстановке.
— Не пойдет, — быстро возразил Степан Яковлевич, — по плану входим вместе…
— Обоим лезть на рожон — дурость, — пробурчал, не соглашаясь, Василий Матвеевич, — следом пойдешь…
Сторож взошел на крыльцо.
— Давай, дед, — грозным шепотом потребовал Пантелеев. Они с Новиковым прижались к забору и были не видны.
Старик постучал так робко, что этот стук походил на царапанье кошки.
— Ну! — прошипел Василий Матвеевич.
Сторож забарабанил по двери кулаком.
В окнах мелькнул свет. Кто-то шел со свечой — огонек метался в темных стеклах, будто сбиваемый ветром. Стукнула форточка.
— Кто там? — голос был тонкий и хриплый со сна, не поймешь, то ли мужской, то ли женский.
— В церкви ходит кто-то! — закричал сторож. — Чужой, видно!
— Сейчас выйду, — на этот раз голос был чистый, без хрипа и явно мужской.
Прошло несколько минут. За дверью послышались шаги, загремели запоры, и на крыльце появился высокий, бородатый мужчина в плаще и шляпе. В руке он держал фонарь со свечой.
Пантелеев быстро шагнул в коридор. Его сразу же поглотила тьма.
— Фонарь захвати! — услышал Новиков и, молча выхватив у бородатого фонарь, метнулся вслед за Пантелеевым.
В первой комнате они увидели сухонькую старушку, прижавшуюся к стене. В других — никого не было. Лишь в самой последней на широкой кровати сидела толстая взлохмаченная женщина и изумленно таращила глаза.
Проверили чердак — пусто. Вышли во двор, осмотрели конюшню, коровник, сеновал. У Пантелеева вспотела ладонь, сжимавшая рукоятку револьвера. Он сунул его в карман и чертыхнулся.
— В церковь надо заглянуть, — сказал Новиков.
Василий Матвеевич все еще обводил взглядом пустынный двор, посреди которого они стояли.
— Заглянем, — согласился он, — только чует мое сердце, что бесполезно. Твоя правда — кто-то предупредил банду. А тут она была, говорю тебе со всей определенностью. В конюшне одна лошадь, а яслей, видал, десять, и все овсом засыпаны. Зачем?
— Засаду надо оставить, — предложил Степан Яковлевич.
— Правильно, — оживился начальник. — Сейчас мы распределимся, кому куда, и ночку придется не поспать. А перед попом надо извиниться, — мол, ошибка вышла. Пускай так и думает…
На востоке занималась заря. Легкий ветерок прошелестел по соломенной крыше коровника.
— И собаки нет, — оглядываясь, сказал Пантелеев. — И собаку поп убрал, чтоб не мешала… Были они здесь, точно были…
9.
СКОКОВ, едва забрезжил рассвет, проснулся и осторожно вылез из шалаша. Огляделся.
Из кустов орешника, густо разросшегося вокруг поляны, высунулся Ковалев. На нем была папаха, низко надвинутая на глаза. Рассмотрев в предутренней мгле Скокова, он сообщил:
— Все тихо!
— Кузьма не появлялся? — спросил Алексей.
— Нет.
Кузьме Сидоренкову, бывшему жандарму, хитрому и ловкому мужику, Скоков приказал оставаться в селе. Кузьма обязан был удостовериться, что после обыска милиционеры уехали. В случае опасности он мог укрыться в неприметной для посторонних глаз пещерке в глиняном карьере на берегу реки.
То, что Кузьма еще не пришел, Алексея не беспокоило. Было еще очень рано, на просветлевшем небе появились лишь первые бледно-розовые отблески утренней зари.
— Иди отдыхай. Я покараулю, — сказал он Ковалеву.
Скоков прошел орешник, уселся на ствол заваленного дерева, поплотнее завернулся во френч, зябко поежился, завидуя спящей теперь в шалаше Маруське.
Прикрыл на мгновение глаза — и будто наяву увидел тонко очерченные брови и линии рта, изящный маленький нос, тонкий подбородок. Бывшая Мария Подольская, дочь жандармского полковника, волею обстоятельств превратилась теперь в Маруську, подругу и ближайшую подручную бывшего прапорщика Алексея Скокова.
10.
ДО УТРА просидели среди кустов сирени на маленьком кладбище за церковью Пантелеев и милиционер Лунин.
Зарождался день. Пастухи, волоча по мягкой дорожной пыли длинные кнуты, ушли вслед за стадом к прибрежному лугу. Из кузни донесся первый звонкий перестук молотков. Бородатый священник, гремя ключами, прошел к церкви. На огороде, что лепился рядом с кладбищем, появилась сухонькая старушка, нагнулась над грядками.
Пантелеев достал кисет и, усевшись поудобнее, начал было сворачивать цигарку, как вдруг увидел на огороде рядом со старушкой какого-то мужчину.
В сущности, здесь, в Боровом, где он бывал всего раза два-три, многие жители были ему неизвестны. Но этот сразу привлек его внимание. На мужчине был городского покроя пиджак, косоворотка и тонкие офицерские галифе, заправленные в хромовые сапоги. Слишком необычный наряд для селянина.
Незнакомец, поговорив со старушкой, внимательно огляделся и, не вынимая рук из карманов, направился к церкви. Пантелеев рассмотрел теперь его лицо — широкоскулый, вислые усы, толстый нос.
Василий Матвеевич толкнул дремавшего рядом Лунина. Тот открыл глаза, хотел что-то спросить.
— Тихо, — прошептал Пантелеев. — Видишь мужчину?.. Лазутчик. Трогать не будем, иначе всех спугнем. Чую, гостей встречать надо…
Решение не обнаруживать себя пришло к Пантелееву в последнюю минуту. Если этот человек из банды, подумал он, значит, послан на разведку. Удостоверится, что все в порядке, милиционеры ушли, — даст знать остальным, чтоб возвращались. Так что был резон не торопиться.
Они сидели и терпеливо ждали. Вдруг Лунин больно сжал локоть Пантелеева.
— Что? — вздрогнул Василий Матвеевич.
— Вон… На колокольне…
Пантелеев поднял взгляд на колокольню и увидел на ней того самого незнакомца, который почти не таясь внимательно разглядывал их, видных сверху как на ладони.
Поняв, что его заметили, мужчина мгновенно исчез.
— Следи в оба! — крикнул Пантелеев Лунину и прыжками помчался к церковным дверям.
Забежав внутрь церкви, он увидел священника, который в полумраке сидел у маленького оконца и читал книгу.
— Кто здесь был? — сдерживая себя, спросил Пантелеев. — Где он?
— Здесь? — спокойно переспросил священник. — Здесь никого не было.
— Так, — медленно произнес Василий Матвеевич.
Священник опустил книгу и посмотрел на него. Как показалось Пантелееву, с любопытством. И это еще больше обозлило начальника милиции.
— Где лестница на колокольню?
