Гай Север - Тяжелые деньги
— Ну и не будь дураком тогда. Несмотря на секреты, ты в общем знаешь, как делать припой. Вот я тоже знаю, как работают губки, вообще.
— Ну а что теперь делать?
— Думать. У тебя в голове мозги, или что?
Таллео уселся спиной к стене, обхватил руками лохматую голову и задумался.
— Слушай, Талле, а если еще раз? Попробовать?
— Каппа. Оно или работает сразу, или не работает никогда. Это тебе Волшебство. А не мясная лавка.
Таллео вздохнул.
— А почему оно вообще так?
— Скорее всего, потому, что мы бахнули черную сволочь. Понимаешь, у них такая природа... Я теперь это знаю точно, потому что мы ее бахнули. В общем, они как бы навыворот к Напряжению. Мы ее грохнули, и, похоже, Напряжение вывернулось. Это не страшно, тут везде где надо предохранители. Но понимаешь, там Кадушка... Она дает Напряжение по кускам. Призрак питается от нее, и пока не дожует этот кусок... Эту порцию мы уже испортили, и теперь выворот будет пока Кадушка не выдаст новую. Я в Кадушках разбираюсь нормально, и другого объяснения не нахожу.
— И когда она будет? Новая порция? И как это все вообще?
— Может быть — вечером, может — через неделю. А как это все вообще... Понимаешь, напряжение как бы состоит из двух частей. Оно постоянно вибрирует, так быстро, что не представишь. Первая часть как бы составляется из тех кусков, когда оно вспухает. Вторая — когда распухает. Отпухает. Выпухает, то есть. Ну, ты понял. В общем, мы бахнули Напряжение, и пиявка теперь не работает.
— Пиявка?
— Пиявка, — Таллео кивнул в сторону камня. — Понимаешь, рабочая часть напряжения — это когда вспухает. Пиявка обчитана под это рабочее время. Она сосет все, что попадает на рабочее время, то есть вспухает. Теперь Напряжение вывернулось, и там где раньше вспухало, теперь выпухает. Вот пиявка, получается, высосала все, что теперь выпухает.
— То есть пиявка твоя только напрасно старалась, как бы?
— Не как бы, а напрасно и старалась. Понимаешь, губки работают на разомкнутом контуре. Рабочее время внутри у них совпадает с призраком, но не зависит от него напрямую. Это недопустимо, потому что само действие Губки зависит от того, как распределяется рабочее время. Поэтому рабочее время в призраке им до лампы. Таких вещей, кстати, не так уж и много. Из ловушек только губки и крысоловки. Поэтому внешний контур у них открытый — какое рабочее время в призраке, такое рабочее время в контуре. Предохранителей на выворот нет, они не нужны.
— То есть если бы здесь был, например, огненный душ... — Каппа шмякнулся рядом.
— Да, — Таллео покивал. — Сработал бы внешний предохранитель, рабочее время в контуре осталось бы правильное. Я бы спокойно отсосал контур, и дело в шляпе. Слушай... — Таллео вспрыгнул. — В пиявке теперь все навыворот?
— И что?
— А внутри Губки — как было?
— И что?
— А то! Я болван! Их надо натравить друг на друга, и пиявка Губку надурит!
— А как же честность твоя? — Каппа тоже вскочил. — И почему ты уверен? Что надурит именно пиявка? И как это сделать?
— В пиявке напряжение сейчас сильнее, чем внутри нашей Губки, — Таллео склонился к мешку и выудил новый свиток. — Это главное. Осталось кое-что вычислить и рассчитать... Если получится, я буду первый... Такой умный. И потомки будут поднимать к небу палец: «Это придумал Таллео Хитрый». Или как там меня назовут... Надеюсь, Великий, не меньше... Так, вот оно. Только нужно будет переписать третью часть, потому что контур разомкнутый.
Таллео достал еще один свиток, чистый, и начал писать новое заклинание, быстрым и четким почерком. Закончив, он выпрямился, подошел чуть ближе к решетке и начал читать. Повторилась та же картина. По мере того как заклинание разворачивалось, кристалл разгорался жестким холодным светом. Таллео дочитал, отложил свиток, вытащил новый мешочек, треснул его, развязал с одного конца и сыпанул опилками на решетку.
— Ну! Блин. Ну!!!
Через две секунды ржавой решетки не стало. Железо беззвучно осыпалось, превратившись в кучу еловых опилок. В каменном склепе приятно запахло деревом.
— Есть! — от воодушевления Таллео подскочил и треснулся головой в потолок. — Ай! Видел?
— Великая сила! — воскликнул Каппа. — Ну и ну! Она сработала, только в обратную сторону!
— Да. Я тебе говорю, чтобы делать такие зверские вещи, рабочее время Губке как раз не до лампы. Ему смещаться нельзя, это самое важное, здесь все должно быть строго просчитано. Чтобы мы превратились в ржавчину. Я перечитал пиявку под частоту контура. Рабочее время в такой пиявке не перечитаешь, оно ставится раз навсегда, когда пиявку делаешь. Но частота перечитывается без вопросов. Я ее перечитал и вылил пиявку за контур. Туда, где сейчас за контуром вспухания, пивка вылила выпухания. А они сильнее этих вспуханий! Понял?! Поэтому Губка так лопухнулась. А этот старый сапог поставил мне двойку по напряжению, блин. Ну ничего, калоша ты дряхлая, ничего-о. Сегодняшний день войдет в твои мемуары черной ночью.
Таллео схватил мешок, поправил фонарь, выставил перед собой жезл.
— Вперед, Каппа, к свету любви! Нас ждет Пыточный ярус.
* * *
ГЛАВА III
— Добро пожаловать в Пыточный ярус, — Таллео скинул мешок и огляделся. — Самое главное, Каппа. Это тебе не канализация. Здесь долгое время работали люди. Поэтому будь предельно внимателен, ступай только за мной и ничего не трогай. Иначе принцесса будет тебе изменять. Тебе, конечно, будет уже все равно, но пострадает идея.
— А где кости? — Каппа тоже огляделся, с интересом.
— Какие кости?
— Человеческие! Кости, черепа, цепи. Ведь это Пыточный ярус?
— И что?
— Тут ведь пытали? Издевались, мучили? Убивали, в конце концов?
— Ах, вон что... А про кровь почему забыл?
— Ну, кровь-то давно уже высохла. Замку тысяча двести лет, ты говоришь? Или ее смыли, например. В древности.
— Блин. Хорошо, я с ювелирами в общем знаком. А то бы подумал, что у них у всех такая проблема с логикой. Во-первых, если кровь смыли, почему бы не убрать и кости? Во-вторых, ты не подумал, что убивать могли где-нибудь в другом месте? Я же тебе говорю, это Пыточный ярус, — Таллео фыркнул и подхватил мешок. — Нет, как можно быть таким идиотом? А вот посмотри на него — и понятно.
— Ладно, не обзывайся. Ну, мы идем?
— Идем, идем. Девчонка, надеюсь, с тобой разберется. Ты мне только деньги успей отдать.
Они прошли коридор и оказались в большом помещении, стены которого терялись во мраке, а в центре в мерцании фонаря обрисовалось загадочное устройство: две толстые круглые металлические платформы локтей четырех в поперечнике, на расстоянии восьми-десяти локтей друг от друга. Одна платформа лежала внизу, другая странным образом висела над ней.
