Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара
– Все понятно, – крикнула она.
За ее спиной возник Беловежский и промычал что-то нечленораздельное. До самого горизонта море смотрелось грязной коричнево-черной жижей. Лишь вдоль берега бесформенными светлыми кляксами просвечивали салатовые проплешины, словно в густые темные чернила капнули растворителя. Берег по ту сторону заграждения был завален тоннами выброшенных волнами темно-коричневых водорослей, издававших нестерпимую здесь, у самой воды, вонь.
– Даже очень соскучившийся по морю человек, вроде меня, не полезет в такую воду, – тяжело вздохнула девушка.
– Смирись. Танеев прав. У нас другой формат путешествия, – подбодрил ее Саша.
– Теперь понятно, почему здесь так безлюдно, – проговорил Быстров.
– То-то я удивился, зачем нужен этот бордюр на территории пляжа, – добавил Танеев. – Вероятно, здесь это нередкое явление.
– Вон и кафе, которое, видимо, имел в виду Рамирес, – кивнул Беловежский в сторону пляжного ресторанчика.
К счастью, невыносимое на самом берегу зловоние доносилось до кафе лишь чуть более ярко выраженным запахом моря. Вполне терпимо, признали все и устроились за пластиковыми столиками. Отсюда просматривалась плавно извивающаяся узкая линия побережья, на суше отороченная вереницей небольших особнячков. Вдоль кромки воды тянулась коричневая полоса толстого слоя водорослей.
– Три дня уже такая напасть, – пожаловалась молодая официантка.
– И часто такое бывает? – полюбопытствовала Марина.
– Бывает. Не то чтобы очень часто, но бывает, – пожала плечами девушка. – Видите, эти светлые полоски на море? Водоросли уже отступают. Еще пара дней, и море очистится.
В четыре часа на встречу никто не явился. Никто не появился и в половине пятого. В пять часов они по-прежнему сидели одни. Шутки про hora latina [94] сменились сначала недоумением, а затем и некоторым беспокойством. В полшестого тревога нарастала и вылилась в опасение, что им была расставлена некая неведомая им ловушка. Телефон Рамиреса, с которого он накануне звонил Александру, был недоступен. Не отвечал и телефон Гарсии, который за него ходатайствовал.
В шесть вечера, так никого и не дождавшись, они выехали в Калакмуль.
Глава сорок девятая
Калакмуль
После поворота на Калакмуль уставшая от четырехчасовой дороги по темным трассам Томина милостиво соглашается передать руль Беловежскому для преодоления последнего, самого непростого участка сегодняшнего пути. Съезд с трассы в дремучие дебри и петляние между корней по выложенной белыми камушками имитированной дорожке к кемпингу «Яшче». С пассажирского сиденья это воплощенное в реальность дежавю воспринимается ею несколько отстраненно.
Весь путь до Калакмуля они строили догадки, по какой причине не явился Рамирес, но так ни к чему и не пришли. Молодежь была настроена крайне враждебно к этому чиновнику от науки и уже полностью поверила в то, что он и есть главный злодей. Более опытные взрослые не спешили со столь скоропалительными выводами.
Быстров наконец дозвонился до Гарсии. Тот тоже недоумевал, что могло случиться с Рамиресом. Он принял решение немедленно присоединиться к российским коллегам, благо он по делам как раз оказался в Эскарсеге. В злой умысел со стороны Рамиреса он не верил и всецело ему доверял. Однако считал себя в какой-то мере ответственным за эту ситуацию и к тому же полагал, что во время поиска сосуда необходимо присутствие мексиканской стороны. В этом вопросе Быстров выразил свое единодушие с ним.
Около десяти вечера замаячил мерцающий во тьме теплый огонек гостеприимного очага кемпинга «Яшче». И вскоре, разместившись по палаткам, они собрались на вкусный ужин в главном павильоне. Снова ожившее дежавю. Марина хмыкнула про себя: их даже приютила та же палатка – «клоп». Но ни она, ни Александр не возражают против заселения в одну палатку: сейчас не до выяснения отношений. Хозяин Хосе, извинившись, отвлекается на вновь прибывших постояльцев, выразив удивление по поводу небывалого наплыва посетителей этой ночью.
Вскоре в павильон входят трое и решительно направляются к длинному столу, за которым сидят русские.
– Леонардо! – вскочил Быстров и обнял мексиканского археолога.
Гарсия тепло здоровается со всеми и произносит:
– Позвольте представить вам сеньора Диего Бернардо Рамиреса. Как я понимаю, с Антонио Льосой вы уже знакомы.
Возникла неловкая пауза. Никто не бросился радостно жать руку новому знакомому. И даже друг «Пакаль» подпал теперь под подозрение русских. Однако элементарная вежливость потребовала хотя бы сухого приветствия, после чего мексиканцы устраиваются за столом.
– Понимаю, что обязан дать вам разъяснения, – говорит Рамирес.
Все молчат, напряженно ожидая продолжения.
– Ситуация довольно глупая. Из-за грозы мой рейс был задержан на два часа. А сообщить об этом я не смог, потому что впопыхах забыл дома телефон.
– Узнав в аэропорту о задержке рейса, я пожалел, что мы с вами не обменялись телефонами, – добавляет «Пакаль», обращаясь к Саше.
– Как вы попали сюда? – немного натянутым голосом строго спрашивает он.
– Я встретил сеньора Рамиреса в аэропорту, мы ринулись к «Плайя-Бонита» и застали момент, когда вы выезжали, – рассказывает Льоса и, широко улыбнувшись, продолжает: – А в последние несколько дней я натренировался следовать за вами незамеченным.
– Только мы не единственные, кто следовал за вами. Причем они вели вас от самого пляжа, – серьезно замечает Рамирес.
– Синий «шевроле»? – ахнула Марина.
– Да нет, они меняют машины, – усмехнулся Льоса. – В темноте все кошки серы, но один и тот же номер мелькал перед нами, повторяя все ваши перемещения. А мы замыкали этот невольный кортеж.
– Где они теперь? – поинтересовался Саша.
– Как и в прошлый раз, довели вас до поворота на кемпинг, но сюда не сунулись.
– Так что здесь мы с ними не встретимся, зато здесь мы наткнулись на сеньора Гарсию, – кивнул Рамирес в сторону Леонардо.
– И я очень рад, что наконец мы все в сборе, – добродушно подытожил тот.
– «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», – в произнесенной Танеевым по-русски фразе сквозит неприкрытая ирония.
Русские не спешат оттаивать. И Рамирес берет инициативу в свои руки. Он еще раз извинился за дневную нестыковку, а затем с самого начала поведал свою версию истории с Ветровым и его сосудом.
– Думаю, здесь сегодня собрались союзники, – начал он, – те, кто уже отбросил какие-либо предубеждения в отношении друг друга. Теперь мы можем доверять друг другу, и предлагаю нам всем говорить начистоту.
Беловежский поморщился. Тирада показалась ему лишь заговариванием зубов. Его захлестнула непреодолимая неприязнь к Рамиресу. Он не сдержался и заговорил дерзко, невзирая на личности:
– Начистоту, вы говорите? А почему вы решили, что мы вам верим? Может быть, именно вы и отдали приказ об убийстве Ветрова? Может быть, именно вам понадобился сосуд?
– Что вы такое говорите? – возмутился «Пакаль». – Сеньор Рамирес спас меня, единственного свидетеля убийства.
– Он тем самым просто приблизил вас к себе, нейтрализовал, так сказать, чтобы вывести себя из числа подозреваемых для вас, свидетеля убийства, – тут же парировал Александр и через секунду добавил: – Или же вы вообще заодно!
– Беловежский, не надо так резко! – попытался одернуть его Танеев.
Но Александр уже закусил удила:
– Начистоту, говорите? Я скажу вам начистоту, что именно я думаю, почему вы не явились сегодня в Кампече на встречу, которую сами же назначили.
Рамирес не перебивал Беловежского, не пытался возражать или оправдываться, прямо смотрел на него и слушал, лишь глаза блестели при неясном мигании свечей.
– Так вот, зная, откуда мы поедем, вы отправились за нами, чтобы выведать у нас, где именно мы собираемся искать сосуд. Вы сомневались в том, что мы сами расскажем вам это, поэтому прибегли к такому способу. Что же, Калакмуль – огромное городище, ищите.
