Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара
Рамирес невесело ухмыльнулся и сказал, глядя прямо Саше в глаза:
– Понимаю ваше недоверие, молодой человек, даже, вероятно, на вашем месте я также не доверял бы кому бы то ни было. Но давайте все же поговорим для начала. Я открыт к любым вашим вопросам.
Саша задал ему вопрос, все это время тревоживший его.
– Если бы я тогда стал кричать, что я не верю в официальную версию убийства русского и докопаюсь до истины, – отвечал Рамирес, – я бы заставил настоящих преступников, убийц и заказчиков, все время быть начеку и, более того, считать меня опасным для них человеком. Но я во всеуслышание заявил, что верю в ту версию, в которую они хотели, чтобы все поверили, и тем самым усыпил их бдительность.
– Понятно, – кивнул Александр, но по его выражению лица казалось, что он вряд ли удовлетворен таким ответом, и он пробормотал: – Усыпить бдительность на десять лет…
– Увы, получилось, что на десять лет, – признал Рамирес.
Появился Хосе с блюдами для вновь прибывших. На время воцарилась тишина, ставшая той необходимой паузой, что дала каждому возможность разобраться в своих мыслях и отношении к происходящему. Три свечи в бутылках смутно высвечивали место напряженного разговора. Трепетный танец язычков их пламени создавал атмосферу нереальности.
– Вы предлагаете начистоту, – вдруг нарушил молчание Танеев. – Хорошо. Давайте определим задачи, стоящие перед вами и перед нами. Тогда станет понятно, какие мы имеем точки соприкосновения.
– Верно, – поддержал Гарсия. – Хотя, безусловно, уже ясно, что, находясь в двух шагах от Калакмуля, мы все прибыли сюда искать сосуд.
– Полсотни километров – это совсем не в двух шагах, – хмуро съязвил Александр. – Мы переночуем здесь и изменим планы.
– Не горячитесь, Александр, – сказал Быстров. – Я предлагаю по очереди спросить каждого, что он ждет от этой встречи. Это позволит нам успокоиться и потом решить, каковы перспективы нашего взаимодействия. И я могу сам начать. У меня все просто. Погиб мой друг. В идеале я хотел бы вывести его убийц на чистую воду и узнать всю правду. А пока я намерен оберегать двух юных энтузиастов, которым, вероятно, угрожает опасность.
Он почему-то серьезно глянул именно на Рамиреса.
Поймав этот немой укор и окинув всех по очереди пытливым взором, тот взял слово:
– Господа, уже десять лет я считал для себя одной из важнейших задач найти виновных в гибели вашего соотечественника. Я не чаял разыскать сосуд и даже не ставил перед собой такой задачи. Но, заподозрив, что ребята ищут потерянную вазу, я обрадовался. Вдруг станет возможным найти убийц или, во всяком случае, удостовериться в своих подозрениях, а также разыскать и сам артефакт, если имеется такой шанс?
– Я свидетель убийства, как вы знаете, – заговорил Льоса. – Эта история поломала мне жизнь. У меня есть свои подозрения и свои счеты. Я хочу наказать виновных и выйти из подполья.
Следующим отвечал Гарсия:
– Я подружился с Игорем Бетроу во время поездки. Я мечтаю о том, чтобы те, кто лишил его жизни, понесли заслуженную кару. Однако Игор приехал в Мексику по собственной инициативе, чтобы сделать принадлежавший ему артефакт достоянием науки, а возможно, и вернуть его на землю, где он был создан. Пусть будет найден спрятанный Игорем сосуд, и пусть осуществится то, о чем Игор мечтал.
– Я хочу найти сосуд и найти убийц Игоря Ветрова, – пролепетала Марина.
Не то слова Рамиреса, не то вся обстановка позволили Беловежскому немного оттаять. Их окружала полная темнота, за пределами которой крылась безбрежная толща джунглей. И только этот длинный пластиковый стол, вырванный из тьмы тусклым горением свечей, напоминал утлое суденышко в неком неведомом море. И они, те, кто сидел за этим столом, становились одной командой, чье спасение зависело только от их единства и слаженности их действий. И Саша заговорил с горячностью, но в ней сквозило уже не столько раздражение, сколько рвение исследователя.
Он выпалил:
– Я майянист. Я видел этот сосуд на фотографии. Он очень важен для науки. Я сам решил попробовать разыскать его, ну, мы с Мариной это придумали. И мы найдем его, я надеюсь. И пусть эта находка поможет покарать убийц Ветрова!
– Я майянист. Я видел этот сосуд на фотографии, – усмехнулся Танеев. – Он важен для науки. И я верю, что для науки не столь важно, в какой стране он будет находиться…
Рамирес резко поднял голову и напряженно уставился на очертания говорившего, но терпеливо ждал, когда тот закончит мысль.
– И я хочу, чтобы он был найден, – продолжил Андрей Михайлович. – И, если не будут возражать официальные наследники сосуда, я уверен, что сосуд принадлежит этой земле – земле, где жили древние майя.
Рамирес просветлел. И начал подводить итоги, в чем сказалась его привычка как руководителя держать бразды правления в своих руках, словно и не обвиняли его сегодня во всех смертных грехах:
– Как видите, у всех практически одинаковые задачи – найти убийц и найти сосуд. Значит, мы можем и должны действовать заодно. Сеньор Гарсия прав, мы здесь, в Калакмуле, где, очевидно, есть шанс найти сосуд. Но за нами идут по пятам те, кто тоже почему-то заинтересован в этом. И это, скорее всего, как раз те, кто виновен в смерти русского коллекционера. – Он помолчал и кивнул Беловежскому: – Я уже извинился перед Алехандро в том, что, вероятно, я же сам и наслал на них преследователей.
– Нет, это вряд ли, – перебил Льоса. – Они уже следили за ребятами к тому времени.
– И мне так кажется, – согласился Александр. – Мы анализировали нашу поездку и обнаружили некоторые подозрительные моменты. Похоже, нас преследуют чуть ли не с самого начала нашей поездки, когда мы еще даже не думали искать сосуд.
Он уже совсем успокоился и поддался заданному Рамиресом деловитому тону разговора, что вернуло ему способность мыслить.
– Странно, – протянул Рамирес. – Выходит, они узнали о цели вашей поездки откуда-то из других источников.
– Цели нашей поездки? – удивился Саша. – Так цель поездки была всего лишь посетить как можно больше городищ майя. Я даже не помню точно, когда мы задумали поиск сосуда.
– Вспоминайте, – подстегнул Танеев, – откуда о вас могли узнать.
– Не знаю, – пожал плечами Саша. – Историю Ветрова мне поведал Полонски.
– А мне Леонардо.
Марина подмигнула мексиканскому археологу, и тот ухмыльнулся:
– Вы же понимаете, я специально рассказал это хрупкой девушке, которую мне к тому же поручили оберегать, чтобы она кинулась разыскивать этот артефакт. И я же наслал на нее преследователей.
– Тебя никто не подозревает, – отрезал Рамирес.
– Ну, спасибо, – как-то даже обиделся Гарсия.
Марина вдруг встрепенулась:
– Саш, помнишь в Монте-Альбане?
– Что?
– Ты рассказывал мексиканскому семейству про письменность и упомянул сосуд…
– Было дело! И что? Не может быть!
– Я запомнила этот момент, потому что тогда ты впервые упомянул «сосуд Ветрова» при мне, – пояснила девушка. – А я тогда находилась под впечатлением от грустного рассказа Леонардо.
– Погодите, допустим, – прервал их Танеев. – И что за семейство?
– Ну… Мама, папа и три дочки разного возраста. Типичные мексиканцы, метисы или даже скорее больше индейцы, – вспомнил Саша.
Антонио Льоса хлопнул ладонью по столу так, что зазвенели стаканы.
– Что? – Все уставились на «Пакаля».
– Тот главный, что распоряжался во время убийства, помните? Я точно знаю, что он тот же самый человек, который следил за ребятами, начиная от Чиканны. Я видел его везде, вплоть до Голубятни Ушмаля вчера.
– И? – поторопил Рамирес. – Ты знаешь, кто он?
– Да, я говорил вам, что имею подозрения. Но я не был уверен…
– И кто же?
– Я видел его однажды в нашей лаборатории в Кампече. Он вошел в кабинет директора…
– Сеньора Буеналуса? – тихонько переспросила Томина.
– Именно. Я спросил тогда у кого-то из сотрудников, кто это. Мне ответили, что это добрый знакомый директора по имени Педро… как-то типа… Педро Лопес. Он, дескать, иногда захаживает в лабораторию с поручениями. Я уточнил, ученый ли он. Мой собеседник точно не знал, сказал лишь, что тот вроде из Вильяэрмосы. Потом, когда жизнь моя круто изменилась, у меня было много времени, чтобы проанализировать то, что привело к этим изменениям. Я предположил, что Педро Лопес и есть тот главный из Ушмаля, и попытался навести справки. В Вильяэрмосе проживает Педро Мануэль Лопес. У него своя курьерская контора и фирма аренды машин. Это позволяет ему постоянно разъезжать по стране. Он прекрасный семьянин. У него симпатичная жена и три дочки от подросткового до юношеского возраста.
