Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара
– И что теперь? – нетерпеливо спросил Танеев.
– Полонски сказал, что Буеналусу я представлюсь, что я от Рамиреса, дескать, он с Буеналусом уже поговорил обо мне.
– Интересно, о чем? – размышлял Быстров.
– И вот что странно. Полонски просил, чтобы я был осторожнее, потому что Рамирес, дескать, намекнул ему, что мне угрожает опасность. А это значит, что Рамирес знает о наших поисках. Откуда? Я ничего не понимаю, – расстроился Беловежский.
– А не мог Полонски догадаться по твоим вопросам, когда ты обращался к нему с просьбой помочь в Кампече? – предположила Марина.
– Он вообще-то умный дядька, – улыбнулся Танеев. – Но давайте не гадать на кофейной гуще, а попробуем подвести итоги.
– А итог один, – подхватил Быстров. – Держим ушки на макушке. Действуем заодно. Ничего не говорим мексиканцам, пока не поймем, кому именно мы можем доверять.
– Да, зря мы сбросили этого Рамиреса со счетов, – вздохнула Томина.
Повисла тягучая пауза. Все переваривали информацию. Напряжение разорвал неожиданный телефонный звонок. Звонил телефон Николая Быстрова.
– Да… Добрый вечер, Леонардо!
После ресторана старшие мужчины почти насильно усадили молодежь в нарядную коляску, запряженную гнедой лошадкой с коротко остриженной гривой. Веселый возница обрадовался клиентам и обещал им, что они не пожалеют. Саша с Мариной переглянулись и пришли к выводу, что Быстров и Танеев решили обсудить звонок Гарсии вдвоем. Впрочем, оба уже устали от этой тревожной темы.
Сорок минут возница со всей ответственностью отрабатывал немалую стоимость поездки, вложив весь свой талант экскурсовода в свой рассказ. Он говорил понятно, с воодушевлением и со знанием дела. Он показал им совсем другую часть Мериды. Они попали туда, выехав за крепостные ворота, веками охранявшие границы старого города. Широкие проспекты со старинными особняками, принадлежавшими с XVII по XIX век богатым колониальным фамилиям, которые стояли, так или иначе, у истоков процветания города и вообще штата Юкатан. Теперь в этих особняках обосновались банки и бизнес-учреждения, зачастую возглавляемые потомками тех самых семей, а также музеи и концертные залы. Здания имели ухоженный вид и оригинально подсвечивались.
Экскурсовод самозабвенно вещал все сорок минут романтической поездки по вечернему городу, поэтому у Саши разговора с Мариной не получилось. На пути к отелю они обсуждали в основном беседу с Быстровым и то, что узнали нового.
– Давай посидим возле этого бассейника, – отважился предложить Беловежский, когда они подошли к своим комнатам. – Поболтаем.
Марина как-то неопределенно кивнула, будто не решалась согласиться на это предложение, и спросила:
– Интересно, здесь купаются?
– Думаю, он декоративный. Лестницы для купальщиков нет. Да и вода не блещет чистотой.
Возле кадушек с пальмами прямо около воды стояли пластиковые кресла, где они и разместились.
И Александр решил не тянуть кота за хвост, а брякнул с места в карьер:
– Соскучился я, Маришка. Ну, глупая ведь ссора получилась. Нельзя же столько времени нам за нее цепляться. Сколько пудов соли мы уже с тобой съели…
– Саш, я тоже к тебе очень неплохо отношусь, – перебила его Томина, – и тоже скучаю. Наверно. И хорошо, что мы теперь не вдвоем. Это позволяет мне отвлечься от моих переживаний.
– Значит, ты все же переживаешь?
Девушка странно на него посмотрела и ничего не ответила. Он протянул руку и попытался погладить ее по волосам и по щеке, но она отстранилась, собралась с духом и выпалила:
– Я думаю, нам надо взять тайм-аут. Вероятно, мы стали слишком остро реагировать на то, что нас не устраивает друг в друге. Видимо, мы немного устали быть все время вместе, устали друг от друга.
Саша вздрогнул: она озвучила то, что утром предположил Танеев. В глубине души он возмутился и не хотел мириться с этим. Молчал, чтобы справиться с эмоциями.
Марина встала:
– Пойдем отдыхать. Завтра совсем ранний подъем.
– Погоди. – Саша удержал ее за руку. – Но мы же больше не дуемся друг на друга? Мы же будем общаться по-дружески?
– Конечно, – Марина обрадовалась, что найдено подходящее слово, – мы же друзья. И к тому же попутчики. И я уверена, что попутчикам легче мириться с недостатками друг друга. А у нас с тобой еще долгая дорога вместе. Должна же я вернуть тебя в твою Коиштлауаку и вручить твоему Полонски в целости и сохранности.
Беловежский поморщился.
Марина спохватилась, что перегнула палку, и исправилась:
– Не могу же я ехать совсем одна. Ты же должен опекать меня в пути.
Чтобы не сморозить что-нибудь язвительное, он молча кивнул. Разговор опять зашел в тупик. Он поймал себя на том, что снова начал раздражаться. Он пожелал ей спокойной ночи и проводил до номера.
Оставшись один возле бассейника, он задумался и понял, что в одном она права: присутствие Танеева и Быстрова разрядило обстановку и отвлекло их от личных разборок. Заметно было, что настроение у Марины улучшилось и общаются они вполне обычно и непринужденно. По-дружески. Он начал сильно сомневаться в ее чувствах к нему. «Будем друзьями» – старая история!
Глава сорок шестая
Ушмаль
Беловежский искоса поглядывал на Томину, которая сосредоточенно вела машину. Старшие мужчины настояли на том, чтобы уступить ему законное штурманское место. И он старательно помогал Марине реагировать на указатели, чтобы выбраться из Мериды на ведущую в Ушмаль трассу. Улочки с низкими одно-, двухэтажными особнячками часто прятались в зарослях ярких бугенвиллей и мало чем отличались от других мексиканских городков.
Узкая, иногда тенистая дорога с редкими машинами легко приближала их к Ушмалю. Затронув особенности местного пейзажа, старшие мужчины вернулись к теме, которая их беспокоила, к звонку Гарсии.
Мексиканский археолог начал разговор аккуратно. Он заверил Быстрова в своей старинной дружбе и извинился, что задает неделикатный вопрос: не связан ли его приезд с тем, что двое русских ребят ищут сосуд?
– Леонардо, мы старые друзья, – засмеялся Быстров. – Давай начистоту. Мне известно, что ты общаешься с Гуровым и оберегаешь ребят. И спасибо тебе огромное, что ты даже направил своего человека охранять их в пути. Но к чему ты клонишь?
– Николас, ребят охраняет не мой человек, – возразил Гарсия. – Вот это, в частности, я и хотел разъяснить, если ты здесь за этим.
– Да, честно признаюсь, я приехал к ним на помощь и, предвосхищая твой следующий вопрос, отвечу сразу. Сосуд мы еще не нашли, но если найдем его, то, конечно, передадим мексиканским ученым. Так хотел сам Игорь Ветров.
– Спасибо!
– Я и сам собирался советоваться с тобой, как нам быть дальше.
– Есть человек, который желает с вами подробно об этом поговорить, – начал Гарсия.
– Сеньор Буеналус?
– Нет-нет. – Леонардо помолчал. – О том, что ребята ищут сосуд, знают немногие: вы, русские, включая Гурова, я и сеньор Рамирес из Института истории. Он-то и послал своего человека оберегать ребят.
– Погоди, есть еще те, кто охотится за ребятами.
– И пока нам неведомо, кто это, лучше не расширять круг осведомленных лиц, – подхватил мексиканец.
– Это однозначно. Откуда это стало известно Рамиресу?
После недолгого молчания Гарсия произнес:
– Николас, сеньор Рамирес готов сам ответить на ваши вопросы.
– Ты доверяешь ему? – строго спросил Быстров.
– Всецело. Иначе я не позвонил бы тебе.
– Хорошо.
Они договорились, что тема сосуда – табу для разговоров с кем-либо, кроме Гарсии или самого Рамиреса, и условились созвониться вечером, когда Быстров и компания прибудут в Кампече после посещения Ушмаля.
Танеев с Быстровым бурно обсуждали, как понимать этот звонок. Откуда Рамирес знает о ребятах? Можно ли ему доверять? Беловежский периодически подключался к беседе и высказывал версии, полностью противоречащие одна другой. То он считал, что Рамирес и есть убийца Ветрова. А значит, и преследователи и защитники посланы им самим для отвода глаз. И он, дескать, ввел Гарсию в заблуждение. А то полагал, что Рамирес – честный ученый и печется о судьбе науки, потому и оберегает их. Каждая версия вызывала шквал размышлений со стороны всех участников, как в поддержку, так и в опровержение. Марина всю дорогу молчала и буркнула лишь, что она верит в честность и порядочность Леонардо Гарсии. Но в этом и так никто не сомневался.
