Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара

Саша с Мариной нехотя повиновались подталкивающему их дулами ружей официанту. Далеко идти не пришлось. Они сидели как раз прямо возле красного грузовика. Здесь на фоне машины со скелетами делалась традиционная фотография в пестрых сомбреро и со скрещенными ружьями.

Вернувшись к столу, они в двух словах поведали Николаю Андреевичу свои приключения: рассказали о преследователях и о защитнике «Пакале».

– Подозреваю, что он-то и есть тот самый Льоса, – признался Беловежский.

– Тем более он представился как Антонио, – добавила Марина.

– Я ведь видел этого Льосу, – сказал вдруг Быстров. – Он приезжал за Игоряшей. Как, вы говорите, он выглядит?

– Как сошедший со стелы Пакаль, – изрекла Томина.

– Да, он просто типичный майя, – подтвердил Александр. – Почему мы и окрестили его Пакалем, когда впервые увидели в Паленке.

Быстров задумался, что-то припоминая, и произнес:

– С Пакалем я не знаком. Но Льоса действительно имел ярко выраженную индейскую внешность.

Марина дернулась, извлекла телефон и какое-то время сосредоточенно водила пальцем по экрану.

– Вот же он! – издала победный возглас девушка. – Я тайно сфоткала его на пирамиде в Паленке.

– Да, это он, – признал Быстров. – Интересно, кто за ним стоит?

– Мне почему-то кажется, что Гарсия, – высказала Марина предположение.

– А он в курсе ваших поисков? – удивился Быстров.

– Видимо, уже да. Он же меня оберегает с самого моего приезда в Мексику. От него я и узнала про судьбу вашего друга, – поделилась Марина. – Леонардо на связи с моим руководителем, Максимом Анатольевичем Гуровым. Вот я и думаю, что это он как-то устроил, чтобы нас охраняли.

Быстров медленно проговорил, словно размышляя вслух:

– Гарсия.

– Конечно, «Пакаль» появился в Паленке, – рассуждала девушка. – И Ветрова Леонардо начал сопровождать в Паленке, так ведь? Так что все сходится.

– Тогда Гарсия работал в Паленке, а сейчас он живет в Мехико, – возразил Быстров. – Вы встретились с ним в Мехико?

– Мы с ним познакомились в самолете, – поправила Марина.

Беловежский ерзал на стуле, нетерпеливо ожидая удобный момент, чтобы поднять главную, на его взгляд, тему.

Неожиданно заговорил Танеев, до сих пор погруженный в свое экзотическое блюдо:

– Беловежский, расскажи Николаю Андреевичу о воспоминаниях, которыми поделился с вами Гарсия…

Уговаривать не пришлось, Саша тут же взял слово, перебив своего научника:

– Да! Леонардо вспомнил, что в городище Калакмуль они с Ветровым разошлись в разные стороны…

– Так.

– Николай Андреевич, я думаю, мы поняли, где спрятан сосуд, в смысле, в каком археологическом комплексе его надо искать. Дело за вами. Нам нужно увидеть схему Ветрова, – настойчиво и твердо заявил Александр.

Быстров внимательно посмотрел на молодого человека и широко улыбнулся: он тоже всегда был дерзким, настырным и упертым, когда дело касалось археологии. Саша невольно ответил улыбкой на улыбку.

– Ах да, схема! Вы правы, давно пора. – И археолог извлек смятый пожелтевший листок из бумажника. – Вот она.

Все жадно склонились над этим вожделенным клочком и долго его изучали.

– Здесь нет названий, – бесстрастно констатировал Беловежский.

– Названий нет умышленно. Он велел мне запомнить…

– Да-да, я понял, – нетерпеливо прервал Александр, будто раздражаясь тем, что ему мешают думать.

– Схема почти любого городища, – обреченно признал Танеев. – Разве что по центру – поле для игры в мяч.

– Конечно, они же разбрелись возле стадиона, – резко брякнул Саша.

– Вы сейчас пытаетесь представить конкретное место? – поинтересовался Николай Андреевич.

Саша внезапно начал с упоением рассказывать, как они с Мариной искали правильный ответ, высказывали версии, основанные на «камнях» и «воде».

– В Калакмуле все сошлось. Понимаете, у этого города два древних топонима, Хуш-Те-Тун – Три камня…

– Три Камня у Смоляного Озера, – как зачарованный пробормотал Быстров, уставясь на Александра.

– Как вы сказали? – хором спросили Танеев и Беловежский.

Николай Андреевич приподнял голову. Его взгляд устремился на стойку бара, туда, куда он весь вечер неосознанно смотрел. Но сейчас он увидел интерьер ресторана иначе: стойку бара словно заслонила фигура его друга Игоря Валентиновича Ветрова, который говорил: «Хуштетун Чикнаб. Я вот заучил. А черт его знает, что это значит. Смешно. Три Камня у Смоляного Озера».

– Три Камня у Смоляного Озера, – повторил он отрешенно и вдруг добавил: – Хуш-Те-Тун Чик-Наб.

Повисла пауза. Все уставились на говорившего. Танеев улыбался. Беловежский застыл, не моргая. Томина смахнула катившиеся по щекам слезы.

– Все, – выдохнул Саша. – Сад сходящихся тропок!

Гарсия вошел в кабинет Диего Бернардо Рамиреса, и они сердечно поприветствовали друг друга. После небольшого пустого разговора о семейных делах, о погоде, о природе и стариковских болячках Рамирес неожиданно спросил:

– Ты доверяешь мне?

– Теперь, после всего что ты мне тогда рассказал, да. И хорошо, что твой парень оберегает этих русских ребят.

– Да?

– Хорошо, потому что я тоже за них в ответе, – признался Гарсия и засмеялся: – А знаешь, как ребята прозвали твоего охранника?

– Как?

– Пакаль.

Рамирес раскатисто расхохотался:

– А что, похож, пожалуй.

Секретарша принесла кофе и печенье.

– Угощайся, – предложил Рамирес и поставил чашку перед археологом. – Я вот для чего тебя позвал. К счастью, мы с тобой случайно выяснили, что оба мы как-то связаны с этой русской парочкой. Я знаком с мальчишкой, а ты – с девушкой. Я не скрыл от тебя всю эту историю с васихой. Я лишь заподозрил, что они ее могут искать, а кто-то уже шел за ними по следу. Когда этот кто-то узнал об их планах и сел им на хвост, нам неведомо.

– Лично я и не догадывался, что их эта история задела, пока тот, кто мне их поручил, не попросил почаще звонить им и понаблюдать за их действиями повнимательней, – признался Гарсия. – Окончательно я убедился в их намерениях, когда они уже приехали в штат Кампече и начали задавать мне странные вопросы.

– Тут я тебе как раз и позвонил, памятуя, что ты и есть тот, кто вез русского коллекционера по Мексике, – напомнил Рамирес и серьезно спросил: – Так вот, известно ли тебе, что они уже нашли сосуд?

– Нет, неизвестно. И думаю, это очень вряд ли.

– Почему?

Гарсия отхлебнул кофе и, жуя печенье, уточнил:

– Нашли где?

– В Калакмуле. Так считает мое доверенное лицо.

– Тогда точно нет, – замотал головой археолог. – После Калакмуля они еще задавали мне уточняющие вопросы.

– Отвлекающий маневр?

– Исключено!

– Почему?

Леонардо Гарсия молчал. Он пил кофе. Но Рамирес понял, что он что-то тщательно обдумывает и тянет время.

– Леонардо, я должен сказать тебе, – заговорил Рамирес снова. – Я считаю, что этот многострадальный сосуд должен остаться в нашей стране. Согласен ли ты с этим?

– Совершенно.

– Если сосуд уже найден, мы должны уговорить их вернуть его нам, – продолжил Диего. – Если еще нет, в чем ты почему-то уверен, то мы должны помочь им найти его и присутствовать при его возвращении.

– Согласен.

– Ты можешь не говорить мне всего, что знаешь. Возможно, ты связан каким-то словом, но помоги мне установить с ними доверительный контакт.

Леонардо Гарсия пристально посмотрел Диего Бернардо Рамиресу в глаза, расплылся в улыбке и сказал:

– Непременно.

Луис Альберто Буеналус не находил себе места после короткого и нервного разговора с Педро. Он чувствовал, что его верный помощник раздражен и избегает разговоров с ним.

– Где вы, Педро?

– В Мериде.

– Новости?

– Работаем, Тата!

Вот и весь разговор. Бросив саркастическое «Тата», Педро отключился.

Луис Альберто не мог сосредоточиться. На столе лежали неразобранные бумаги. Он достал из шкафа бутылку мескаля и рюмку. Он не любил выпивать на работе. Держал бутылку на всякий случай для представительских целей или от головной боли. Да и дома не особо баловался алкоголем. И сейчас выпитая рюмка не доставила ему удовольствия. Он сморщился, словно горечь была невыносимой, и, устав метаться по кабинету, опустился в кресло.