Бернард Коннерс - Искатель. 1992. Выпуск №4
Эверетт подобрал три гильзы от «люгера», а водитель медленно подошел к лежащему человеку.
— Бога ради, Эверетт, не позволяйте ему…
— Теперь у нас нет выбора, — сказал Эверетт, отворачиваясь.
Харви видел, как приближается темный силуэт. «Люгер» смотрит ему прямо в лицо. Выстрел — и последний хрип умирающего.
— Выстрели-ка еще раз, Готти, — посоветовал Эверетт. — Он легко не сдается.
Водитель отрицательно покачал головой, глядя на подергивающегося Харви. Последняя судорога — и тело стало неподвижным.
— Хватай за ноги, Готти.
Комковатое пухлое облако унеслось прочь, обнажив желтую луну. Сразу высветились две фигуры, тащившие тело к резиновому плоту.
— Обмотай цепь вокруг ног и прицепи груз. Проверь надежность.
Бесшумно работая веслами, один из них отогнал плотик. Вскоре послышался всплеск — и опять стало тихо, если не считать приглушенного кваканья все той же лягушки.
Часть вторая
ДЖЕЙ ВОН ВЛАК
— Альбукерк? Ты сошла, сошел! Ни за что не доедешь. — Уайта Баррет, хозяин найравиллского гаража, шумно вы сморкался в большой голубой платок. — Коробка передач барахлит, клапана стучат — а посмотри на покрышки!
Разговор шел о черной английской «эм-джи», стоявшей на гидравлическом подъемнике. Механик нажал на рычаг, и машина медленно опустилась на пол.
— Спасибо, Уайти. — Джей сел за руль и утопил кнопку стартера. Из-под капота исторгся усталый надрывный стон, потом раздались треск и тарахтенье. Двигатель завелся, пригрозил заглохнуть, потом ровно загудел.
Сворачивая на главную улицу, Джей взглянул на часы. На окраине городка сделал левый поворот к Нортгейту и стал набирать скорость перед подъемом на холм, на котором он жил.
Дорога вилась вокруг холма, пересекая зеленое море роскошных лужаек, деревьев и кустарника. Столбы из местного камня и причудливые чугунные ворота обозначали вход к изящным мраморным дорожкам, петлявшим по богатым угодьям и быстро скрывавшимся в листве. С главной дороги были видны крыши особняков, а кое-где мелькали и башенки в нормандском стиле — как предупреждение о том, что здесь все охраняется.
Машина замедлила ход, приблизившись к большому каменному порталу, увитому плющом и простиравшемуся or приворотной будки у конца дороги. На маленькой медной пластинке, прикрепленной к чугунным воротам, значилось название:
«Линденвальд».
Женщина в одежде прислуги махнула рукой, когда машина проезжала мимо по мощеной дорожке, усаженной лавром и рододендронами. За поворотом машина миновала огромное каменное здание из множества башенок и арок в нормандском стиле, которое и представляло главные жилые помещения Линденвалъда.
У дальнего конца здания Джей остановил машину у въезда в гараж неподалеку от черного лимузина. Шофер — он нес пакеты к лимузину — кивнул с улыбкой:
— Доехал нормально, Джей?
— Да, спасибо, Карло. Отец где-то поблизости?
— Только что видел его у теннисного корта. Тебя Тед искал.
— Знаю. Я загляну к нему в офис перед отъездом.
Джей обогнул гараж, спустился по каменным ступенькам на белую щебеночную дорожку, по обеим сторонам которой цвели белые и желтые тюльпаны. Миновав теплицу, подошел к плавательному бассейну.
Его отец, садовник, стоял на коленях спиной к нему, рядом с клумбой роз у входа на корт. У Джея защемило сердце при виде его седых волос. Он не знал точно, сколько отцу лет, но догадывался, что больше семидесяти.
Мистер Уоллингфорд, лорд Линденвальда, не раз пытался снять с него часть обязанностей, но управляющий поместьем оставался непреклонен. Больше тридцати лет он являл своим трем коллегам образец для подражания — присматривал за угодьями и создавал самые изысканные английские сады в мире. Йохан Фон Влак относился к работе с величайшей ответственностью.
Потихоньку, на цыпочках, Джей подошел к согбенной фигуре. Отец, как обычно во время работы, что-то тихо напевал. По его голосу можно было без труда определить, что садовник находится в гармонии с окружающим. Как в детстве, Джей потянулся и закрыл отцу глаза руками.
Отец удивленно хохотнул. И поддержал игру:
— Мистер Уоллингфорд? Стелла? Карло?
Из башенки в задней части главного здания эту сценку наблюдал семидесятитрехлетний Дэвид Уоллингфорд. Ярко-желтые волосы его давно побелели, скулы обтягивала загорелая кожа, но он не чувствовал себя стариком. О возрасте свидетельствовали только морщины у глубоко посаженных серых глаз. Глядя на владельца Линденвальда, можно было решить, что он бригадный генерал в отставке.
Мистер Уоллингфорд не раз наблюдал подобные проявления чувств между своим садовником и мальчиком, и сейчас это вызвало у него обычную реакцию: глаза потемнели, губы поджались в узкую линию.
Потом его взгляд переместился на кучу пурпурных листьев под его окнами. Но он тут же отвел взгляд. Мистер Уоллингфорд избегал смотреть на это деревце — вишню. Ее посадили три года назад по его указанию — он хотел всегда точно знать, что это место осталось непотревоженным. Но деревце все больше стало напоминать о себе. Из саженца оно быстро превратилось в крепкое деревце, а темные листья, казалось, питались тайными соками…
Джей расстался с отцом и пошел вверх по тропе, которая соединяла эту часть поместья с задней стороной главного здания. Тысячи раз проделывал он этот путь и почти всегда испытывал приятное предвкушение того, что ждало его в конце. Сейчас — тоже. У него была назначена встреча с мистером Уоллингфордом, и любой такой визит относился к числу незаурядных событий.
Жизнь в Линденвальде всегда была хорошей. Мистер Уоллингфорд относился к нему как к сыну, и поэтому Джей получил многое из того, что достается сыновьям богатых людей.
Прекрасное образование: Найравилл, Филипс Эгзетер, Принстон, Йельская юридическая школа. После военной службы он получил место в одной из достойнейших адвокатских фирм в Нью-Йорке. Все было спланировано тщательно, будто благодетель считал своим долгом обеспечить сыну садовника самое лучшее из возможного.
Несмотря на такое большое внимание к его особе, личных контактов между ними почти не было. Не считая редких визитов, все дела, имевшие отношение к Джек», велись через кого-то.
Тропа кончилась у сетчатой двери, и Джей заглянул в большую кухню.
— Хелло, Вера. Где мистер Уоллингфорд?
Полная женщина в белой форме, стоявшая у большой черной плиты, подняла голову и улыбнулась.
— Доброе утро, Джей. Кажется, он в нижнем кабинете. Сейчас я узнаю, одну секунду… Он тебя ждет… — Потом тише: — А он не сердит на тебя?
