История барсучихи. Мой тайный мир - Киднер Паулина

Будь на месте Симона Кинга кто-либо с менее сильным характером, он давно бы уже послал нас ко всем чертям, но у Симона характер был поистине фантастический. Он учтиво кланялся каждому вновь прибывшему и извинялся за досадное недоразумение. К счастью, нам удалось втиснуть в зал всех. Устроители дискотеки обещали не дубасить так сильно по тарелкам, и Симон начал свою речь. Когда же дело доходило до стучания по стенке и сакраментальной фразы «О’кей, Маргарет», то со стороны это выглядело столь забавно, что кое-кто наверняка счел это остроумным приемов из арсенала знаменитого мастера спецэффектов. Под занавес он пригласил в зал хозяйку рыбно-чипсовой лавки и объявил: «Почтеннейшая публика, представляю вам ту саму очаровательную Маргарет. Желающие могут приобрести у нее пакетик чипсов», — и сам подал пример. Надо ли говорить, что склад чипсов очаровательной Маргарет тут же опустел.

Самому Кингу случалось выручать нас множество раз, и всегда он оставался очаровательным и доступным. По всей вероятности, он не утратит эти качества, даже когда станет важным чиновником. Был такой случай — я позвонила Симону, трубку взял его младший сынишка.

— Привет, — сказала я. — Папочка дома?

— Подождите секунду, я посмотрю, — ответил детский голосок.

Я услышала, как взбегают наверх детские ножки, и затем до меня долетели невнятные обрывки диалога мужчины и ребенка. Взяв трубку снова, мальчуган гордо объявил:

— Папочка в туалете. Подождите минуточку, сейчас он выйдет и возьмет трубку.

На другом конце провода раздался стук брошенной на стол трубки и удаляющиеся прыжки. Затем до меня донесся подхваченный микрофоном шум спускаемой воды, и вот наконец к телефону подошел Симон.

— А, это вы, сэр? А я знаю, где вы минуту назад были! — поддразнила я его.

— Я все слышал, — проворчал он, — и думал только об одном: лишь бы на проводе был кто-нибудь из знакомых! Услышал, что ты, и сразу успокоился.

Мы с Симоном неоднократно имели дело и с телевидением. Например, принимали участие в съемках очень популярной в Австралии программы «Диалог с животными». Нам нравилось работать с этой телегруппой — они никогда не унывали и любили посмеяться при каждом удобном случае. Правда, поначалу были некоторые сомнения: «Какой нам толк от того, что программу покажут в Австралии? Кто ж оттуда потащится к нам в гости?» Но знаете, потащились: после этих передач у нас уже было семь групп из Австралии, путешествовавших по Англии и включивших в свою программу визит к нам.

Некоторые сюжеты специально придумываются, а иные получаются неожиданно и сами собой. На открытие рукотворного гнезда для барсуков приехала телегруппа из Би-би-си сделать ролик для программы новостей. Я рассказала им о том, как выкормила трех барсучат, которые между тем играли за толстым стеклом, — эти совсем юные забавные существа с радостью обнюхивали свое новое жилище. Тут, к изумлению телевизионщиков, Примроуз встала на задние лапы и добралась до брошюры «Проблемы, которые создают барсуки». Оторвав обложку, она принялась носиться с нею по жилой части гнезда, как бы давая понять, что это отнюдь не та книга, которая заслуживает рекламы средствами телевидения.

Случаются, к сожалению, и курьезы. Однажды телекомпания «Уэст кантри телевижн» прислала к нам корреспондента для съемок сюжета, посвященного сокращению численности сов-сипух. По замыслу организаторов, корреспондент должен был читать монолог «от автора» с ручной сипухой, сидящей у него на плече. А как он относился к совам, у него спросить-то позабыли. Оказалось, он боится этих пернатых как огня, и в продолжение всей передачи, пока сипуха восседала у него на плече, он корчил рожи и вытягивал шею, стараясь, чтобы его голова была как можно дальше от страшной птицы. Еще немного — и он точно свернул бы себе шею.

В другой раз «Уэст кантри телевижн» прислала корреспондентов для съемок сюжета о барсучатах, живших у нас в кухне. А их в тот момент было ни много ни мало шесть. Увидев, что все шестеро спят без задних ног за креслом, ведущий и телеоператор решили: проще всего будет аккуратно вытащить кресло, и тогда вся шестерка окажется перед зорким глазом телекамеры. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается: пока ведущий, словно школьник, дозубривал текст, который собирался сказать перед камерой, один из барсучат проснулся и важно отковылял прочь.

— Да что ты там канителишься, они же все разбегутся! — шепнул оператор ведущему.

— О’кей, я уже все вызубрил, — кивнул тот.

— Ну что ж, мотор! — ответил оператор и начал съемку. Ведущий читал свои слова так, что от зубов отскакивало; все шло как по маслу. Стоя позади оператора, я увидела, как оторвавшийся было от коллектива барсучонок вернулся к своим товарищам как раз в то время, когда ведущий заканчивал монолог, словно так и положено было по сценарию. Барсучонок сладко зевнул, обнюхал своих спящих приятелей и принялся, перед работающей камерой, с наслаждением посасывать детородный орган у одного из них.

Ведущий дочитал монолог, подождал с минуту, пока оператор закончит съемку, и сказал: «Ну, эту сцену включим в первую очередь. По-моему, она удалась неплохо!» — «А может, не надо? — ответил оператор повесив голову. — Вдруг не так поймут!»

А как-то к нам приезжала телегруппа из «Кантри уотч» — на сей раз героями программы должны были стать летучие мыши, обитавшие у меня в кухне. Готовясь взять интервью, ведущая Сьюзан Кинг собирала в кулак всю свою волю, чтобы во всеоружии встретить момент, когда я начну доставать из ящика летучих мышей, — вот, мол, какие у меня стальные нервы! Промашечка вышла! Шорох крыльев разлетевшихся по кухне героев программы потонул в диком сдавленном вопле, невольно исторгшемся из уст Сьюзан. Эхом отозвался дружный хохот всех остальных членов телегруппы — один этот момент стоил того, чтобы сюда приехать!

Чем больше занимаешься съемками фильмов о дикой природе, тем лучше понимаешь, как достигается эффект тех или иных сцен. Проникая в творческую кухню — или лабораторию, если хотите, — осознаешь, какой преданности делу и каких затрат сил и времени требует создание программ, кажущихся нам привычными.

Вообще же публике свойственно принимать за чистую монету все, что она видит на экране, — примерно так же, как и все, что она читает в прессе. О возможности монтажа или комбинированных съемок никто как-то не задумывается. Сколько пришлось Симону Кингу выслушать несправедливых обвинений в том, что он допускает жестокость по отношению к животным с целью достижения тех или иных шикарных трюков! Что может быть дальше от правды?!

В 1989 году Симон помогал нам с обустройством рукотворного гнезда для барсуков — правда, не совсем бескорыстно: он надеялся, что в этом гнезде когда-нибудь родятся барсучата, которых он мог бы поснимать для фильма «Барсук Сумрак». Фильм был в основном закончен к 1991 году, а рождения детенышей — у Блюбелл — пришлось ждать до 1992-го. Добавим к этому, что, прежде чем приступить к съемкам, Симон два года обдумывал концепцию фильма — что-то воплотилось в жизнь, а что-то нет. Вот и посчитайте, сколько времени прошло от замысла до окончания.

В фильме «Барсук Сумрак» есть сцена драки барсука с собакой, залезшей в его подземное жилище. Сцена была сделана с использованием кукол. Сперва одна дама, у которой жил ручной барсук, приучила его трепать куклу-собаку, а затем собаку натравливали на куклу-барсука. Путем комбинированных съемок удалось произвести впечатление реальной битвы барсука с собакой.

После показа этого фильма мне позвонила некая крайне разгневанная леди и напустилась на Симона: как он пошел на такое? Я попыталась объяснить, что в фильме задействованы куклы и ни одно животное не получило ни царапины.

— Вы что, провести меня хотите? — воскликнула она. — Драка была самая настоящая! Я же слышала, как они рычали!

Я объяснила, что фильм был озвучен уже после съемок и монтажа, как это обычно и происходит. Звукозапись, одновременная со съемкой, делается крайне редко, а тем более при съемках сюжетов о дикой природе. Я привела ей такой пример: Симону Кингу нужно было записать предсмертный крик антилопы гну, загрызаемой львом. Для этого ему не требовалось лишать жизни животное — он поступил куда проще. Была у меня вьетнамская свинья по кличке Рози. Если она и была на что-то способна, так это пронзительно визжать. Когда ее, к примеру, перевозили с места на место, она подняла такой скандал, будто ее режут. Ну, мы погрузили свинью в машину, и она завизжала изо всех своих свинячьих сил, а Симону только это и надо было — звукозапись получилась превосходная. Полный аналог предсмертного крика. В общем, не всегда верь не только глазам, но и ушам своим.