Паулина Симонс - Красные листья
Обзор книги Паулина Симонс - Красные листья
Паулина Симонс
Красные листья
Пролог
В Гринвич-Пойнт-парке, где соленый ветер с пролива Лонг-Айленд пропитался запахом опавших листьев и влажной земли, по лестнице, ведущей к руинам старинного сооружения, похожего на замок, карабкались двое детей. Они были одни.
Мальчик и девочка миновали паркового служителя — он, видимо, хорошо их знал, потому что улыбнулся и помахал рукой, — и направились дальше. Парк был большой. До того места, куда они направлялись, нужно было идти долго. Но в небе ярко светило солнце, и было еще совсем тепло. В руке у девочки покачивалась красная с белым бумажная сумка, а мальчик нес бумажного змея, зажав подмышкой бейсбольную кепочку. Они обошли западную оконечность бухты и недалеко от берега увидели небольшой столик для пикников. Девочке немедленно захотелось снять туфли, чтобы почувствовать под ногами гладкие камешки, но мальчик твердо сказал: «Нет. Вначале нужно поесть». Она вздохнула и села. Они поели. Но девочка недолго хмурилась: ей здесь нравилось.
Затем она все же сбросила свои белые парусиновые туфли, встала и радостно устремилась к воде. Камешки под ногами приятно покалывали, некоторые были покрыты тонким слоем мха, но ей было все равно. Она принялась поднимать разбросанные по всему берегу раковины мидий и внимательно их изучать. Раскрытые она отбрасывала прочь, помня, что говорил отец: «Если раковины раскрыты, это означает, что они мертвы и, стало быть, ни на что не годятся».
Закрытые черные раковины она складывала в сумку. Мальчик принес несколько крабов, и она положила их тоже в сумку.
В течение пятнадцати минут они стояли, вглядываясь в море и пытаясь определить, что это там за рябь в бухте, примерно в пятидесяти метрах от берега — волны или морские выдры? Девочка сказала, что это выдры, а мальчик засмеялся. «Волны, — сказал он ей, — всего лишь волны». Это ее не убедило. На расстоянии они были похожи на выдр с черными спинками, которые ныряли и выныривали из воды. Вообще-то ныряли они все на одном месте, поэтому, наверное, он был прав, хотя ей этого не хотелось. Он всегда считал себя правым. Кроме того, было просто забавно думать, что они видели выдр в парке.
Девочка двинулась назад по дорожке. Он погнался за ней, а поравнявшись, дернул за волосы. Она отклонила голову и убыстрила шаги, стараясь перепрыгивать через крупные камни.
Она была хорошенькая. Ее короткие волосы аккуратно облегали головку. Безупречно сшитая белая блузка была накрахмалена, а джинсы отутюжены даже со складкой. На блузке не было ни пятнышка, не то, что у большинства детей ее возраста. Парусиновые туфли были тщательно отбелены, а шнурки на них выглядели абсолютно новыми. Единственное, что она позволила себе детского, единственную роскошь, единственную небрежность, так это сняла их, чтобы пройтись по нежному зеленому мху.
Их прогулка состояла как бы из двух частей: первую можно было назвать пикником, а вторую, не менее интересную часть — запуском бумажного змея в другой части парка. Девочке нравилось и то и другое. А вот в промежутке между этими развлечениями ей становилось немножко грустно. Так хотелось, чтобы они оказались сразу на зеленом поле и разматывали змея. Когда он оказывался высоко в небе, девочка отпускала веревку, бежала за мальчиком и кричала:
— Выше, выше, выше!..
Осень была ее любимым временем года, особенно здесь, где резкий соленый ветер срывал красные листья с белых дубов [1].
— Может быть, пойдем сразу на поле? — спросила она мальчика, переводя дух, и остановилась надеть туфли.
Он остановился тоже, повернулся и направился к ней.
— Я что-то не понял. Что значит «сразу на поле»? А куда еще нам идти?
— Например, в замок, — сказала она.
Он посмотрел на нее и, секунду помолчав, произнес, пожав плечами:
— Ладно. Вообще-то я думал, что замок тебе нравится. Она ответила, немного помедлив, извиняясь:
— Мне он нравится, но я просто устала, вот и все. Он сделал ей знак следовать за ним:
— Ладно тебе, давай все же сходим. Не будь ребенком. "Не быть ребенком, так не быть…
Они двинулись по дорожке между высокими прямыми дубами, огибая небольшую купальню, держа путь к стене.
Добравшись до места, мальчик тут же вскочил на нее. Стена возвышалась над землей на метр с небольшим. Но только с одной стороны; с другой же зияла пропасть, на дне которой плескалась вода. Ведь стена отгораживала аллею от залива. Каждый раз, когда девочка взбиралась на стену, она боялась, что упадет в воду. А если это случится, кто ее спасет? Не он, это уж точно. Он не умеет плавать. И главное, ухватиться руками здесь не за что. Стена была шириной с полметра. «Но я все равно заберусь на нее, — думала девочка, — и покажу ему, что не боюсь». Но она боялась, у нее даже ладони вспотели.
— Я не буду этого делать, — прошептала она, но он не слышал, потому что уже был далеко впереди на пути к замку. Она приказала себе: «Немедленно прекрати мандраж, сию же минуту!» — и, вздохнув, полезла на стену следом за ним.
Если смотреть на гору со стороны пролива Лонг-Айленд, то руины замка вообще трудно разглядеть. Но если присмотреться внимательно, то все же можно заметить, что поросшие форситией [2] развалины стен были когда-то великолепным замком.
В нем наверняка обитали рыцари в доспехах и принцессы. Там было много слуг, и все ходили в белых одеждах. То был замок с секретными комнатами и тайными переходами и самое главное — с тайной жизнью. «А что, у меня тоже есть тайны», — подумала девочка, делая неуверенные шаги по стене. А как же: у принцессы в белом и начищенных туфельках должны быть тайны. Как же без тайн?..
Мальчик был далеко впереди.
— Подожди меня! — закричала девочка, устремляясь за ним. — Подожди!
Часть первая
Девушка в черных ботинках
Любые, самые сильные наши устремления сдерживает деспот. Он сидит у нас внутри. И этот деспот — не только наш разум, но и совесть.
Фридрих НицшеГлава 1
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Четверо друзей играли в баскетбол. Двое на двое. Они играли всего только несколько минут, но Кристина Ким уже вспотела. Она запросила перерыв и схватила полотенце. Френки Абсалом, судья этого, с позволения сказать, матча, и Аристотель, ее верный ньюфаундленд, — оба вопросительно на нее уставились. Она сделала гримасу и, в свою очередь, уставилась на них.
— Ничего страшного, просто мне жарко. Что, непонятно?
Френки, еще сильнее запахнув свою куртку и потуже натянув на уши лыжную шапочку (а колени его прикрывал еще и плед), понимающе ухмыльнулся:
