Карл Май - Виннету
Рев этот нетрудно воспроизвести, выкрикивая тонким фальцетом протяжное «и-и-и-и!..» и ударяя при этом ладонью по губам так, чтобы получалась непрерывная трель.
Киовы чувствовали себя не в менее напряженном состоянии, чем мы. Каждый из них, желая быть первым, протискивался вперед, и таким образом они все дальше оттесняли нас к апачам. Это представляло ту опасность, что мы могли слишком близко подойти к неприятелю, который в таком случае заметил бы нас. Вот почему я с нетерпением ждал, чтобы апачи скорее перешли в наступление.
Наконец мое желание исполнилось. Среди царившей кругом тишины раздалось пронзительное, проникавшее до самых костей «и-и-и!», а затем последовал такой ужасный вой, что можно было подумать, что возле костра бесновалась, по крайней мере, тысяча чертей. Несмотря на мягкость почвы, мы слышали спешный бег и суетню апачей. Затем все внезапно смолкло. Наступила такая тишина, что можно было бы услышать полет мухи.
Вдруг раздалось громкое приказание Инчу-Чуны: «Ко!» Это означало «огонь».
Апачи немедленно исполнили приказание вождя и подбросили в полупотухший костер сухих сучьев. Через несколько мгновений вспыхнуло яркое пламя, и при его свете мы увидели окружавших костер индейцев.
Инчу-Чуна и Виннету стояли друг возле друга, и их моментально обступили апачи, как только они заметили, что нас не оказалось около костра. «Уф! Уф!» — послышались их удивленные возгласы.
Однако Виннету не растерялся среди царившего вокруг смятения. Он мгновенно сообразил, что мы не могли находиться далеко от костра и что его воины, освещенные пламенем, являлись отличной мишенью для наших ружей. Поэтому он громко крикнул:
— Татиша, татиша!
На языке апачей это слово означает «скрыться». При этом он сам уже был готов ринуться в темноту, но я все же опередил его. Подскочив к окружавшим вождей апачам, я растолкал направо и налево преграждавших мне путь воинов и протиснулся вперед.
Хоукенс, Стоун и Паркер не отставали от меня. В тот момент, когда Виннету крикнул «Татиша!» и повернулся, чтобы отскочить от костра, он очутился лицом к лицу со мной, и мы на мгновение посмотрели друг другу в глаза. Апач сунул было руку за пояс, чтобы выхватить нож, но я в тот же миг нанес ему удар кулаком в висок. Он покачнулся и затем повалился на землю. В это же время я увидел, как Сэм, Билли и Дик схватили его отца.
Апачи взвыли от ярости, однако этого воя не было слышно, так как его заглушил рев киовов. Вследствие того, что мне удалось пробиться сквозь толпу апачей, я очутился в самом центре рукопашной схватки. Пятьдесят апачей боролись против двухсот киовов — значит, один против четырех! Однако храбрые воины Виннету защищались очень стойко. Только с большими усилиями мне удавалось отражать их натиск. При этом я пользовался исключительно силой своих кулаков, боясь пустить в ход оружие, чтобы кого-нибудь не ранить или, чего доброго, не убить по неосторожности. Только после того, как мне удалось повалить еще с полдесятка апачей, я почувствовал себя немного свободней, одновременно с этим ослабел и общий натиск. Спустя пять минут после того, как мы напали на апачей, сражение было закончено. Да, оно длилось только пять минут, но мне показалось, что прошла целая вечность!
Оба вождя лежали крепко связанные на земле, Виннету все еще не приходил в сознание. Апачи все до единого попались в плен, так как никому из них в голову не приходило спасаться бегством, оставив на произвол судьбы своих вождей. Многие во время схватки были ранены, и, к сожалению, пять апачей и три киова оказались убиты. Несмотря на то, что мы рассчитывали обойтись без кровопролития, энергичное сопротивление апачей заставило киовов пустить в ход оружие.
Итак, все апачи были связаны и прикреплены к деревьям. Пленникам не представлялось никакой возможности освободиться и бежать из плена, и все же Тангуа поставил вокруг лагеря стражу.
Наш костер вновь запылал ярким пламенем, и мы снова расположились вокруг него. Киовы также зажгли несколько костров поодаль от нас. Они чувствовали себя господами положения, их можно было сравнивать со львами, которые из милости терпят присутствие у себя в клетке ничтожных щенят!
Осуществление наших замыслов было затруднено тем, что о них знали всего только четверо: Сэм, Дик, Билли и я. Остальных мы не хотели посвящать в тайну, так как они, по всей вероятности, были бы против нашего плана и, чего доброго, еще сообщили бы о нем киовам. Таким образом, нам оставалось только спокойно выжидать, пока уснут киовы. Сэм предложил нам использовать это время для сна, так как в дальнейшем уже трудно было рассчитывать на отдых. Мы растянулись на траве, и, несмотря на чрезвычайно возбужденное состояние, я очень скоро заснул. Когда меня наконец разбудил Сэм, то все наши спутники крепко спали. Костры давно уже потухли, только один из них еще догорал у киовов. Очевидно, никто не мог нас подслушать, и мы начали совещаться. Паркер и Стоун тоже проснулись. Между тем Сэм Хоукенс шепотом обратился ко мне:
— Прежде всего нам необходимо решить, кто отправится спасать апачей, так как мы не можем взяться за это дело все четверо. Для этого достаточно двоих.
— И к этим двоим, конечно, принадлежу я, — заявил я решительным тоном.
— Ого, не спешите с решением, любезный сэр! Это дело связано с опасностью для жизни, и удача в нем зависит именно от того, кто возьмется осуществить его!
— В таком случае, чтобы заслужить ваше доверие, я подкрадусь к вождю киовов и разузнаю, спит ли он!
— Хорошо! Однако будьте осторожны! Ведь это может навлечь на вас подозрения, если вас задержат.
Поглубже засунув за пояс нож и револьвер, я пополз на коленях. Только теперь, рассказывая о минувшем, я вполне сознаю ту ответственность, которую я так легко взял на себя, и также всю смелость тогдашних своих намерений. Ведь я даже и не собирался подкрасться к вождю киовов!
Почувствовав непреодолимую симпатию к Виннету, я сразу же решил доказать ему это каким-нибудь рискованным, опасным поступком. И вот мне представилась наконец такая отличнейшая возможность: я мог вернуть ему свободу. Поэтому я и решил направиться не к вождю киовов, а прямо к Виннету.
Итак, я полз наподобие четвероногого, упираясь локтями и коленями в землю и ощупывая перед собой дорогу, чтобы не наткнуться на хворост, который мог бы захрустеть под тяжестью моего тела. Если мне приходилось проползать между двумя ветками, то, чтобы не задеть их, я тщательно связывал их. Таким образом я, правда, очень медленно, но все же неуклонно пробирался вперед.
Оба вождя находились налево от нашего костра, а на расстоянии четырех или пяти шагов от них, обратившись к ним лицом, сидел индеец, специально поставленный сторожить этих важных пленников. Последнее обстоятельство сильно затрудняло осуществление моего плана, но я придумал, как можно было на короткое время отвлечь внимание индейца. Для этого мне необходимы были камни, но их, к сожалению, не оказалось под рукой.
