Говард Фаст - Последняя граница
— Трубить атаку!
Маленький Волк повернул пони и ускакал. Звуки трубы резко разорвали тишину, и, гулко вторя им, застучали копыта, словно барабаны неведомого оркестра. Солдаты пустили коней во весь опор.
Уинт поднял руку, указывая на вершину холма, где внезапно, четко вырисовываясь на фоне пылающего неба, появилась длинная цепь всадников. Их было более восьмидесяти, все мужчины племени — глубокие старики, зрелые воины и почти мальчики.
Оба кавалерийских эскадрона рванулись вперед, и неистовый топот почти тысячи копыт заглушил звуки трубы. Сабли сверкнули и померкли, когда эскадроны поскакали вверх по склону холма, погруженного в тень, но силуэты людей на вершине все еще оставались неподвижными.
Вдруг шайены перемахнули через гребень холма, и их боевой клич дополнил хаос нестройных звуков. Они мчались навстречу коннице, яростно атакующей их, готовой принять их на вытянутые вперед остро отточенные сабли. И вот, внезапно разделившись надвое и рассыпавшись, точно стеклышки калейдоскопа, когда его встряхнут, шайенские воины, как бы танцуя на своих выносливых пони, так что темные перья их головных уборов развевались, охватили отряд и понеслись мимо него и через него.
Горнист протрубил отбой, и эскадроны. «А» и «Б», придерживая измученных лошадей, повернули и перестроили свои ряды. Сделав поворот на погруженном в темноту склоне холма, они увидели внизу разрозненные группы индейцев, мчавшихся к реке. И единственным объектом для их атаки был шайен, лежавший на спине с раскроенной головой и милосердно укрытый сумерками.
Мюррей, дважды разрядивший свой револьвер и все еще державший его в судорожно сжатой влажной руке, сделал знак капитану Уинту и крикнул ему, чтобы он, взяв свой эскадрон, зажал индейцев у реки.
Отряд разделился, и часть его помчалась вниз. Солдаты, хрипло крича, опять выхватили сабли. Рядовые Гардинг и Дефрей плелись позади. У одного было прострелено плечо, у другого ударом томагавка перебита рука.
Когда отряд спустился к реке, шайены уже перебрались на другой берег. Лошади эскадронов мгновенно измолотили копытами кусты, но песчаное дно замедляло продвижение отряда. Утомленные долгим дневным переходом, кони могли идти только медленной рысью, и многие из них скользили, пытаясь выкарабкаться на противоположный берег. А в это время индейцы, давшие перед атакой своим выносливым лошадкам отдохнуть, произвели несколько выстрелов по отряду и, проскакав вверх по течению, снова перешли реку, оставив покрытых грязью, павших духом и измученных кавалеристов на противоположном берегу.
Почти совсем стемнело, но бледное небо все еще розовело над холмом. Солдаты спешились и, стоя около тяжело дышащих лошадей, наблюдали, как шайены гуськом возвращаются к тому месту, где они оставили своих женщин и детей.
Уинт растерянно улыбался. Он шепнул Мюррею:
— Мне однажды пришлось наблюдать, как лисица отводила охотников от своей норы, в которой находились лисята…
— Нам надо было ворваться в их лагерь. Они сейчас же вернулись бы, если бы мы захватили их женщин и детей. В другой раз я учту это.
— Их лошади были еле живы, еще когда они выехали из Дарлингтона, и все-таки они перегнали нас.
— Никакой гонки больше не будет! — сказал Мюррей.
Напоив лошадей, отряд Мюррея вновь переправился через реку и расположился в полумиле от холма вниз по реке. Ранено было шесть человек, но не очень серьезно, и все они могли сидеть в седле.
Рядовой Темпор, бородатый человек средних лет, про. служивший санитаром всю войну Севера с Югом, перевязал раны как умел.
Пока солдаты подкреплялись пищей, Мюррей с Уинтом поехали по направлению к холму. Костры шайенов были скрыты гребнем, но розовый отблеск, поднимаясь веером вокруг вершины, придавал ей фантастический вид маленького действующего вулкана.
— Они, кажется, не очень-то встревожены, — сказал Уинт.
— Запасов продовольствия у них не может быть, — заметил Мюррей. — Майлс, видимо, просто морил их голодом.
— Дело не в продовольствии, а в воде. Пищей им могут служить и лошади.
— О нет! Индейцы ведь не едят лошадей.
— Разве? Ну, шайены будут. Они нарушат любое табу, только бы не сдаться.
— Неприятное дело… — сказал Уинт. — Мы будем атаковать их сегодня ночью?
— Хотелось бы. Не думаю, чтобы у них имелось много оружия — несколько пистолетов, может быть один-два карабина. Когда их переселили на Территорию, у них было всего несколько сот патронов. С таким запасом долго не постреляешь.
— Может быть, они и не будут стрелять. Тот старик не дурак.
— Мне не следовало стрелять в него, — сказал Мюррей. — Я потерял самообладание.
— Я имел в виду не это.
— Можете иметь в виду все, что вам угодно…
— Хорошо. Но я действительно имел в виду не это. Я понимаю, что можно потерять самообладание с таким народом.
— А вы никогда не теряете самообладания?
— О нет, иногда теряю… Вам выспаться надо. Если бы я спал так мало, как вы…
— Замолчите! — крикнул Мюррей.
Они поехали дальше молча. Губы Уинта были поджаты. Наконец Мюррей сказал:
— Прошу извинить меня, Уинт.
— Все в порядке. Забудьте об этом.
Они поехали обратно к лагерю. Уинт спешился и пошел прочь, ничего не сказав. Мюррей бросился наземь возле костра и принялся набивать свою трубку.
Подошел лейтенант Фриленд:
— Сэр?..
— Что такое? — спросил Мюррей.
— Какие распоряжения будут на ночь?
— Будем спать, — ответил Мюррей. — Это всё. Выставьте караулы возле лошадей, и пусть пикеты объезжают этот холм. Сменять каждые два часа. Если кто-нибудь попытается подойти к воде — стрелять. Всё.
Лейтенант кивнул, но не уходил.
— Это всё, — повторил Мюррей. — Постарайтесь поспать и вы.
Капитан лег на спину. Он ничего не ел — у него не было аппетита. Он лежал и смотрел, как на черном фоне скользят отблески костров. Чего ему очень хотелось сейчас — это выпить… В конце концов Мюррей заснул. Это был первый настоящий сон за все три ночи.
Проснулся он от холодных капель дождя на своем лице. Взглянув вверх, он увидел низкое, свинцовое небо. Ночью кто-то прикрыл его одеялом. Он скинул его и с трудом поднялся. Его ноги в сапогах распухли и затекли, поэтому первые несколько шагов были настоящим мучением. Взглянув на часы, он увидел, что до пяти остается несколько минут. Солдаты лежали вокруг потухших костров, закутавшись в одеяла. Со стороны холма, где были пикеты, слышалось легкое постукивание копыт.
Мюррей, ковыляя, пошел отыскивать Уинта. Кое-кто из солдат проснулся от дождя; они с трудом вставали и вытягивались перед ним. Мюррей нашел Уинта и принялся трясти его, чтобы разбудить.
