Эдуард Овечкин - Акулы из стали
Фельдшер показал ему где лежат всякие там их кенгуты и прочие приблуды и рассказал что и в каком порядке нужно будет подавать.
– Всё понял, – сказал Олег, – а сейчас-то чем заниматься?
– Развлекай пациента и не давай ему сознание терять!
– Ну как тебя развлекать? – улыбается Олег мне, – хочешь про шестой съезд РСДРПБ расскажу?
– Сестричка, – стону я, – помру сейчас, дай хоть за сиську подержаться!!!
– Откуда у меня сиська-то? Я ж писят килограмм вешу, это надо было у флагманского штурмана просить! ААААА!!!! Так вот чего он в обморок грохнулся-то!!!
Ну и, в общем, с шутками и прибаутками терпим с ним дальнейшую боль. Я-то терплю, а он делает вид, что сочувствует. Вскрыли мне значит все слои там положенные, развернули всё. Смотрят внутрь с детским любопытством.
– А где аппендикс-то? – спрашивает Андрей
– Да вот тут должен быть, вообще-то.
– Ну я знаю, что тут, дык нет-то же его тут?
– Ну повезло, значит нам, чо. Олег ну-ка вот тот атлас раскрой нам быстренько!
Олег раскрывает какую-то полутораметровую цветную картинку и приклыдывает ко мне сбоку. Доктора смотрят в неё.
– Слышь, – говорит Саша, – а зачем ты ему сфинктер к носу приложил? Наоборот разверни!
– Мне главное знать, где печень и ливер остальной находится! – парирует Олег, переворачивая атлас.
Посмотрели доктора и начали копаться в моём богатом внутреннем мире в поисках этого злополучного отростка. Ну больно, конечно было. Не так больно, как при разлуке с любимым человеком, но о-го-го тоже. Нашли гада этого.
– Он сейчас лопнет, ребята, – сказал Саша тихо, наверное для того, чтоб я не слышал, но я слышал, – работаем очень быстро! Кишки как попало, потом сложим на место!!!
И понеслось вот это вот классическое пинцетскальпельзажимтомпонотосос. Отрезали его и бросили в банку с формалином. Потом уже Саша показывал мне его, и объяснял, в каком месте он вздут и как бы он лопнул и отчего бы я умер. По его расчётам успели они в пределах пол часа – час, не больше.
Потом начали зашивать кишки и укладывать их на место, сверяясь с атласом. К этому моменту прошло уже порядком времени и у меня так затекли спина и, прошу прощения, жопа от лежания на доске, что я думал, что умру именно от этого желания почесать себе спину.
– Ребята, – просил я к концу докторов, – не отвлекайтесь уже на новокаин! Шейте так, только быстрее снимите меня с доски этой!
Олег пытался, конечно, просунуть мне линейку и почесать жопу, но безрезультатно. Операция получилось долгой у них, что-то больше часа ушло на всё, почти два, в общем, с моей покладки на стол, так как пол часа они только медсестёр меняли. Потом я показывал свой шов гражданским врачам и врачам из центра медицины катастроф и все, в один голос, говорили, что, для условий операции на подводной лодке, шов охуенен просто.
В конце доктора, фельдшер и комсомолец перенесли меня на простыне в соседнее помещение на кровать, отходить, а сами, доложив в центральный об успешном завершении операции, естественно, уселись замачивать мой аппендикс. Потом, кстати, Андрей предлагал мне забрать домой эту банку с формалином, в которой плавал этот кусок плоти для того, чтобы я всегда помнил о Смерти. Я отказался – и так о ней всегда помню. Докторам выдали по медали впоследствии, а мне предложили покинуть борт и не продолжать автономное плавание, для восстановления и реабилитации. Естественно, я отказался сославшись на закон "Русские на войне своих не бросают".
Моих докторов зовут Андрей Марченко и Александр Молочников. Я понимаю, что мир тесен и может когда-нибудь кто-нибудь из вас столкнётся с ними в жизни и тогда, я очень прошу вас, поцеловать их от меня прямо в дёсна и передать им мои контакты со словами о том, что я помню, что они спасли мне жизнь и моё чувство благодарности им с годами только усиливается.
Автор этой шикардосной акварели – Мария Филатова
Как я был султан
А вы бывали когда-нибудь султаном? Я один раз – да, примерно неделю. Конечно гетер с наядами (что жаль) и павлинами (что пофиг) не хватало, а, в остальном, я думаю, что именно так султаны и живут, за тем небольшим исключением, что у султанов нет столько искренних друзей, как было у меня.
Когда я очнулся на следующий день после операции и меня осмотрели хмурые доктора, они разрешили всем меня проведывать. И началось.
Комсомолец Олег принёс мне маленький телевизор, приставку Сега Мега Драйв и пакет картриджей. Электрик Рома принёс мне видеомагнитофон (мой же акай) и коробку с видеокассетами разнообразного содержания, начиная от Ларса фон Триера и заканчивая глубокими глотками знойных негритянок.
– По всему кораблю собирал! – гордо доложил Рома.
– Я вижу, похоже и на арктическую станцию сплавал (это я до глубоких глоток дошёл).
Управленец Борисыч принёс мне книгу Покровского "Расстрелять". Она у него была тогда в одном экземпляре на весь экипаж и очередь на неё была расписана на месяц вперёд. Борисыч забрал книгу у командира дивизии посчитав, что командиры дивизии приходят и уходят, а друзья остаются.
– И опять же, – рассуждал Борисыч, сидя у меня на краешке кровати, – а вдруг у тебя заражение крови или эскулапы пинцет какой внутри оставили? Ты ж тогда можешь умереть не прочитав Покровского, а я не могу этого допустить, как твой старший товарищ!
Учитесь, кстати, заботе о друзьях!
Покровский. Сука, если я когда-нибудь тебя увижу, то я, конечно, расскажу тебе каково это – пытаться ржать с разрезанным животом!!! Когда доктора услышали мой фальцетный, булькающий вой в первый раз, они ломились в изолятор, чуть не затоптав друг друга, а во второй раз пригрозили, что книжку у меня заберут, если ещё раз, блядь, такое услышат. Вот скажи мне, Покровский, ты смеялся когда-нибудь с разрезанным животом, затыкая рот подушкой, чтоб докторюги у тебя книжку не забрали? А я – смеялся над твоей "Расстрелять!"!!! Спасибо тебе, кстати, огромное хоть ты и гад после этого.
Потом пришёл проведывать меня Борисыч, который трюмный и принёс банку черешневого компота. Про трюмного Борисыча я писал много раз и напишу ещё не раз, так что здесь упомяну только, что он был командиром седьмого отсека и заведовал холодильными установками провизионных камер, поэтому доступ к компоту и всяким другим мелким приятностям у него был практически не ограничен.
– Так, стоять!!! – закричали доктора на Борисыча, – что в кармане прячешь?
– Компот черешневый!
– Ему нельзя ягоды, давай сюда банку, мы компот отцедим!
И пока мы с Борисычем разговаривали, айболиты трескали мои черешни за все четыре щеки, а мне оставили пол стакана компотика. Диетологи, блядь.
