Эдуард Овечкин - Акулы из стали
– А чего они орут-то Антоныч? – спросил командир тихонько у Антоныча
– Да дохтура Эдуарда на дискотеку не отпускают.
– Дураки, чтоли?
– Ну так он именно это у них и спрашивает.
Шарж, который, помещён в начале нарисовал на меня тот самый хирург Александр Молочников, который и спас мне жизнь))) Знаете, он вот например, когда весь экипаж в отпуск уходил, ехал работать в какую-нибудб больницу или госпиталь, чтоб практиковаться. Он из таких настоящих врачей был, по призванию души которые врачи, а не потому, что мама с папой отдали. И Андрей тоже всё время учился и практику нарабатывал. У некоторых из вас, в связи с моей манерой залихвастской подачи информации, могло сложиться о них неправильное мнение, так вот – нет, они не были коновалами или недоучками, – они были ребята с очень сильной подготовкой и желанием быть врачами. Они помогли многим людям и уверен, что и после службы продолжают это делать. Любой из нас, не раздумывая, доверил бы им свою жизнь, такие красаучеги были!!! Ну, в общем, всем любить наших врачей и до следующей встречи в эфире!
Айм стил ловинг ю!
А вы бывали когда-нибудь в Париже? Я, например, – нет и меня туда не особо и тянет. А всё почему? А всё потому, что я однажды был в Северодвинске, но погодите пока сарказмически улыбаться и крутить пальцами у виска, – прочитайте-ка сначала рассказ об этом.
Многие из вас думают, что Северодвинск – это рабочий посёлок с населением под 200 тысяч человек где на каждом шагу стоят подводные лодки и кто-то на них что-то всё время жжёт. А мы, когда пришли туда, после полутора месяцев автономки в сентябре месяце, увидели много домов, солнце, асфальт, большие деревья и беззащитных женщин. Если я скажу, что женщин в Северодвинске много, то я не скажу ничего. Они там везде,- понимаете? Непугаными стайками они ходят по тротуарам, покупают молоко в магазинах, а по вечерам направляются на дискотеки и вечера отдыха, для того, чтобы скрасить свой серый быт, потому, что они-то привыкли к солнцу и большим деревьям и считают это само собой разумеющейся опцией, в отличии от нас.
Нас загнали туда загрузить ракету в шахту.
– Дня три-четыре точно простоим, выводиться не будем. Экипаж делим пополам, – половина на вахте, половина отдыхает. Старпому сходить в комендатуру и договориться, чтоб наших не трогали, делайте ночью, что хотите, но к восьми ноль-ноль все должны стоять на подъёме флага. Ежедневно. Кто не придёт – становится моим личным врагом!
Объявил командир своё решение. Старпом набрал полный дипломат спирта и консервов и убыл к коменданту.
– Сказал, что всё понимает и мы можем делать всё, что хотим, кроме уголовно наказуемый действий. Дипломат брать отказался, еле всучил ему! – доложил старпом результаты своего похода командиру.
– Нельзя совершать уголовно наказуемых действий? – деланно удивился командир, – жаль, так хотелось ведь!
– И ещё, тащ командир, у них приказом начальника гарнизона запрещено ходить в пилотках!
– Шта, блядь! – не выдержал механик, – Да не пошёл бы в жопу начальник этого гарнизона!!!
– Хафизыч, – предложил командир, – так может сходишь патрули потренируешь?
– Лехко!
И командир БЧ-5 атомного подводного крейсера надевает свою замусоленную пилотку, которая чувствовала на себе пальцев больше, чем престарелая проститутка и идёт в город тренировать патрули. А так-то он в звании капитана второго ранга, и это их в базах атомных подводных лодок, как собак не стреляных, а в нормальных городах их – пара, тройка человек на город. Максимум, четыре.
И вот механик гуляет по городу, выискивая патрули, потом попадает в их поле зрения и, отвернувшись к ним спиной и заложив ладони в карманы брюк, начинает вразвалочку от них удаляться (тактика, мать её!). Патрульные старлеи, завидев такую легкую добычу, радостно принимались гнаться за Хафизычем, крича во всю свою старлейскую глотку «Товарищвоеннослужащий!!! Астанавитесь!!». Военнослужащий делал вид, что не слышит их от слова «вообще», а когда топот копыт настигал, резко разворачивался к патрульной группе, ослепляя их блеском четырёх больших звёзд.
– Тащ старший лейтенант!!! – строго говорил Хафизыч, щуря глаза, – ко мне!!! Вы почему бегаете в гражданском городе, распугивая мирное население? Война?
– Никак нет, тащ капитан второго ранга! Я…
– Отставить! Почему фуражка сдвинута на бок, Вы что – правила ношения военной формы одежды не знаете?
– Тащ капитан второго ранга! Так мы же бежали…
– Возвращаемся к первому вопросу. Куда вы бежали?
– …за Вами, тащ капитан второго ранга..
– За мной? Мне крайне лестно слышать, что я настолько популярен на флоте, что офицеры бегают за мной наверное для того, чтобы взять автограф. Но, старлей, – смотри ребёнки в колясках плачут от твоего топота и крика! Женщины!!! Женщины, старлей, прижимаются в ужасе к стенкам зданий, так ты их пугаешь! Что ты хотел-то?
– Тащ капитан второго ранга, прошу прощения…
– Простил.
– У нас в гарнизоне запрещено в пилотках ходить!
– Я не из вашего гарнизона, старлей! Целый! Тяжёлый! Атомный! Подводный! Крейсер! Крейсер, лейтенант! Стратегического назначения! Стоит сейчас в порту и волнуется, в ожидании своего драгоценного механика, а ты меня задерживаешь!
– Прошу прощения, тащ капитан второго ранга!
– Свободен!
И Хафизыч шёл дальше в поисках следующей патрульной группы. Крейсер, на самом деле, не волновался за механика, – командир дивизиона живучести, Антоныч, прекрасно и без него приводил системы и механизмы в положение «по-базовому».
Вернувшиеся к вечеру из города разведчики доложили, что по рекомендации местных аборигенов, самые рыбные места – ДК с дискотекой «Для тех, кому за тридцать» и один кабак на Яграх. Командир, всегда склонный считать, что, если безобразие невозможно предотвратить, то его нужно возглавить, назначил старшим по посещению дискотеки в ДК старпома, а кабака – старпома по БУ.
– Внимание экипажу! – объявляет старпом по громкоговорящей связи, – те, кто идёт на дискотеку в ДК, сбор на пирсе в девятнадцать ноль-ноль!
Форма одежду – рубашки, куртки или тужурки с фуражками! Никаких кителей и пилоток мне!!!
– Серёга, – смеётся командир, – может пусть и медали пристегнут?
– Сей Саныч, мы же там атомный военно-морской флот представлять будем!! Серьёзное мероприятие, а Вы шутки шутите!
Берёт микрофон ГГС:
– Ордена и медали разрешаю не вешать, чтоб у всех были равные шансы, а не только ко мне было приковано всё внимание!!!
Тогда ещё старпом не знал, насколько там…будут обстоять дела.
В девятнадцать собираемся на пирсе.
– О, раненный олень!!! – радуется старпом моему появлению, – те доктора-то разрешили на дискотеку ходить?
