Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
Несмотря на наигранные искренность и простодушие Фензиле – а возможно, именно благодаря им, – корсар, как в открытой книге, читал мысли сицилийки. То, что ее лицо сокрыто чадрой, уже не имело значения. Теперь пришел его черед задать коварный вопрос:
– И таким образом, ты выиграешь не меньше меня. Ведь так?
– Да, не меньше, – призналась Фензиле.
– Тебе следовало бы сказать «больше», – возразил Сакр-аль-Бар. – Я сказал, что тебе недостает хитрости. Клянусь Кораном, я солгал. Ты хитра, как змий-искуситель. Но я прекрасно вижу, чего ты добиваешься. Если я последую твоему совету, то ты одним выстрелом убьешь двух зайцев. Во-первых, я лишу Асада возможности получить франкскую девушку; во-вторых, поссорюсь с ним – и тем самым удовлетворю твои заветные желания.
– Ты несправедлив ко мне. – Фензиле притворилась обиженной. – Я всегда была твоим другом. Я… – Она вдруг замолчала и прислушалась.
Тишину ночи нарушили крики, доносившиеся со стороны Баб-аль-Оуба. Фензиле стремительно подбежала к парапету, откуда были видны ворота, и перегнулась через него.
– Смотри! Смотри! – крикнула она дрожащим от страха голосом. – Это он, Асад ад-Дин.
Сакр-аль-Бар шагнул к парапету и в ярком свете факелов увидел вооруженный отряд, входивший через сводчатые ворота во двор.
– Похоже, на сей раз ты, против своего обыкновения, сказала правду, о Фензиле.
Они стояли совсем рядом, и корсару показалось, что глаза Фензиле злобно сверкнули под чадрой.
– Сейчас у тебя не останется ни малейшего сомнения в этом, – холодно заметила она. И тут же поспешно спросила: – Но что будет со мной? Паша не должен застать меня здесь. Он меня убьет.
– Несомненно, – согласился Сакр-аль-Бар. – Но кто узнает тебя в таком виде? Уходи, пока он не поднялся сюда. Спрячься во дворе и дождись, пока он не пройдет. Ты пришла одна?
– Неужели я стала бы сообщать хоть одной живой душе, что отправляюсь к тебе? – ответила она, приведя корсара в восхищение силой своего сицилийского характера, который не сломили долгие годы, проведенные в гареме паши.
Она стремительно направилась к двери, но задержалась у самого порога:
– Так ты не уступишь ее? Ты не?..
– Будь спокойна, – твердо ответил корсар, и удовлетворенная Фензиле скрылась.
Глава 13
Пред взором Аллаха
Сакр-аль-Бар стоял, погруженный в невеселые мысли. Он вновь взвешивал каждое слово Фензиле и думал, как отказать паше, если цель его прихода действительно состоит в том, о чем предупредила сицилийка.
Сакр-аль-Бар молча ждал, когда Али или кто-нибудь другой принесет ему приказ предстать перед пашой. Однако едва Али успел доложить о приходе Асада, как тот сразу же появился на террасе. Горя нетерпением, он потребовал немедленно проводить себя к Сакр-аль-Бару.
– Мир пророка да пребудет с тобой, о сын мой! – приветствовал паша своего любимца.
– Да пребудет он и с тобой, о господин мой. – Корсар склонился в поклоне. – Какая честь дому моему!
И он жестом приказал Али уйти.
– Я пришел к тебе как проситель, – сказал Асад, подходя ближе.
– Проситель? Ты? Это лишнее, господин мой. Разве мои желания – не эхо твоих желаний?
Паша жадно оглядывался по сторонам, и, когда увидел Розамунду, в его глазах зажегся огонь.
– Словно влюбленный юнец, я поспешил к тебе, сгорая нетерпением увидеть ту, кого ищу, – франкскую жемчужину, пленницу с лицом пери, привезенную тобой из последнего набега. Когда эта свинья Тсамани вернулся с базара, меня не было в Касбе. Узнав, что он не исполнил мой приказ и не купил ее, я едва не зарыдал от горя. Сперва я боялся, что девушку купил и увез какой-нибудь купец из Суса, но, узнав, что – хвала Аллаху! – она у тебя, я успокоился. Ведь ты, сын мой, уступишь ее мне.
В голосе паши звучала уверенность, и Оливер не сразу подыскал слова, чтобы рассеять иллюзии Асада. Несколько мгновений он стоял в нерешительности.
– Я вознагражу тебя за потерю, – поспешно добавил Асад. – Ты получишь свои тысячу шестьсот филипиков и еще пятьсот в придачу. Скажи, что ты согласен. Видишь, я горю от нетерпения.
Сакр-аль-Бар мрачно улыбнулся.
– Когда речь идет об этой женщине, господин мой, подобное нетерпение мне знакомо, – не спеша ответил он. – Пять долгих лет оно сжигало меня. Чтобы унять огонь, я отправился на захваченном мной испанском судне в далекое и опасное путешествие в Англию. Ты не знал об этом, о Асад, иначе бы ты не…
– Ну, – прервал его Асад. – Ты – прирожденный торгаш, Сакр-аль-Бар. В хитроумии тебе нет равных. Хорошо, называй свою цену, наживайся на моем нетерпении, и покончим с этим.
– Господин мой, – спокойно возразил корсар, – здесь дело не в наживе. Моя пленница не продается.
Паша прищурился и молча взглянул на Сакр-аль-Бара. На его лице проступила краска гнева.
– Не… не продается? – слегка запинаясь от изумления, проговорил он.
– Нет. Даже если бы ты предложил за нее все свои владения, – прозвучал торжественный ответ. – Проси все, чего пожелаешь, только не ее. – Голос корсара стал мягче, и в нем зазвучала мольба. – Я все с радостью положу к твоим ногам в доказательство моей преданности и любви к тебе.
– Но мне ничего другого не надо, – раздраженно ответил Асад. – Мне нужна только она.
– В таком случае, – сказал Оливер, – я взываю к твоему милосердию и умоляю тебя обратить взор в другую сторону.
Асад нахмурился.
– Ты мне отказываешь? – гневно спросил он.
– Увы, – ответил Сакр-аль-Бар.
Наступило молчание. Лицо Асада становилось все более грозным, в глазах, обращенных на корсара, вспыхивали свирепые огоньки.
– Понятно, – наконец произнес он.
Резкий контраст между спокойным тоном и разъяренным видом паши не предвещал ничего хорошего.
– Понятно. Кажется, Фензиле была права более, чем я думал. Ну что ж! – Он помолчал, исподлобья глядя на Оливера. – Вспомни, Сакр-аль-Бар, – голос паши дрожал от сдерживаемого гнева, – вспомни, кто ты, кем я тебя сделал. Вспомни о благодеяниях, которыми осыпала тебя эта рука. Ты – самый близкий мне человек, мой кайя, а со временем можешь достичь еще большего. Кроме меня, в Алжире нет никого выше тебя. Так неужели ты настолько неблагодарен, что откажешь мне в первой и единственной моей просьбе? Воистину, справедливо начертано: «Неблагодарен человек!»
– Если бы ты знал, – начал Сакр-аль-Бар, – что значит для меня эта женщина…
– Не знаю и не желаю знать, – прервал его Асад. – Чем бы она ни была для тебя, все это ничто в сравнении с моей волей.
Вдруг он смирил свой гнев и положил руку на могучее плечо Сакр-аль-Бара:
– Послушай, сын мой, из любви к тебе я буду великодушен и забуду о твоем отказе.
