Януш Мейсснер - Зеленые ворота
Когда корма корабля впритирку миновала последний мысок, раздались окрики и команды, лоцманы отдали буксир, шлюпки ушли влево, к высокому берегу, «Зефир» медленно проплыл мимо них, и оказавшись в открытом море, тут же поднял паруса.
Мартен, отдав последнюю команду « — Так держать!»с облегчением перевел дух. Лучших условий для плавания нельзя было и желать. Туманная погода как нельзя лучше отвечала его намерениям: оставляла ему достаточное поле зрения, и вместе с тем скрывала корабль от взглядов нежелательных случайных наблюдателей. Если повезет, «Зефир» должен за десять часов миновать остров Оланд с востока и в наступившей темноте войти с севера в Кальмарский пролив, никем не замеченным.
Только таким образом можно было застать врасплох главные шведские силы, собранные в районе Кальмара, и взять их под перекрестный огонь, одновременной атакой по фронту «Сепа»,»Давида»и «Эммы», — с юга, и «Зефира» — с тыла, с севера.
Это было ясно и просто. И все-таки Мартену пришлось немало потрудиться, чтобы склонить Герда Хайена и капитанов обоих хольков к согласию на одновременное начало действий. Даже Бекеш долго колебался, прежде чем стал на его сторону.
Причиной этих колебаний были приближающиеся праздники. По мнению шкиперов, не подобало сражаться и проливать кровь в сочельник. Они хотели подождать до двадцать седьмого декабря, и ротмистр, казалось, разделял их сомнения.
Но Мартен упирался. Сочельник не был праздником, а оттепель и туман могли быстро миновать, подвергая всю затею опасности провала, зато в случае успеха они успели бы к торжественной службе в крепостной церкви Кальмара.
Его аргументы, и даже угрозы, что начнет в одиночку, наконец взяли верх и после согласования всех деталей, сигналов и времени начала битвы, «Зефир» поднял якорь, чтобы якобы вернуться в Гданьск за подкреплением, как объяснили датским лоцманам.
В действительности только очень недолго он плыл на восток, после чего, миновав траверз Седра Удде, свернул на северо-восток и перебрасопив реи на фордевинд, тихо как призрак двинулся меньше чем в трех милях от берегов Оланда.
Сразу после захода солнца они обогнули северный мыс острова, под зарифленными парусами вошли в пролив и, пользуясь вечерним бризом, до поздней ночи лавировали почти в слепую в направлении Кальмара, чтобы наконец бросить якоря в какой-то маленькой бухточке с крутыми берегами, поросшими сосновым лесом.
Светало медленно, рассвет запаздывал, словно солнце увязло во мгле, которая за зимнюю ночь загустела и зависла над проливом тяжким слоем. Ленивые порывы ветра, словно сонные вздохи земли, раз за разом вздымали её, и тогда можно было на краткий миг разглядеть крутые, темные и таинственные берега, глядящиеся в спокойные воды бухточки, и её узкий выход, открытый к юго-западу. Высокие сосны и ели росли по обе стороны, взбираясь по обрывистым склонам вверх, а туман скрывал их вершины наподобие огромного волнистого балдахина из серого развевающегося газа. Дальше, за этими темно-зелеными распахнутыми воротами ничего видно не было. Могло показаться, что за минувшую ночь весь мир растворился и исчез, и только крошечный ободок земли, обрамлявший зеркало темной воды, остался нетронутым среди наплывавшего отовсюду тумана. Зеленые ворота никуда не вели, разве что в некую бездонную пустоту, тянувшуюся в бесконечность…
Мартен смотрел туда, как зачарованный, пока новая волна тумана с изморосью не скрыла их от его взора. Глубоко втянул в грудь влажный воздух, пропитанный соленым запахом моря и легким ароматом смолы.
« — Становлюсь суеверен, как старая баба, — раздраженно подумал он. — Это всего лишь туман и деревья!»
Оглянулся на Грабинского, стоявшего за ним в ожидании распоряжений.
— Медленно подтянемся на якорной цепи, — вполголоса бросил он. — Потом спустим шлюпку. Возьмешь несколько человек и малый запасной якорь на канате. Завезешь его дальше линии берега и там бросишь в подходящем месте, так чтобы мы могли выйти в пролив, к нему подтягиваясь.
— Понимаю, — кивнул Стефан.
Мартен смотрел на него странно рассеянным взглядом, словно ещё не вполне уверившись в верности своих распоряжений.
— Нельзя рисковать выходить под парусами, — буркнул он наполовину про себя. — Тут наверняка есть какие-то местные течения, о которых я ничего не знаю. В этом дьявольском тумане трудно ориентироваться, а ветер ещё не установился. Да, нужно оказаться в проливе как можно дальше от берега, прежде чем поставим паруса. Может, за это время немного разойдется.
Грабинский не был уверен, счесть ли эту реплику приказом к действию. Он привык к коротким командам без всяких комментариев.
— Начинаем? — спросил он, когда Мартен умолк, и не получив ответа, взглянул вначале на него, а потом на выход из бухты, куда всматривался Ян, нахмурив брови.
Ничего особенного он там не увидел. Ползущий над водой холодный и мокрый туман быстро рассеивался под напором какого-то резкого порыва ветра, открывая оба берега овальной бухты. Серый клубящийся туман поднимался все выше, зацепился за верхушки огромных стволов и повис на них, пока новый порыв ветра не прогнал его оттуда дальше.
Мартен, казалось, только того и ждал, ибо вдруг снова обратился к своему кормчему.
— Начинайте. Поцеха проследит за кабестаном, а Ворст приготовит шлюпку. Постарайтесь потише. Мы не дальше трех миль от Кальмара; тут могут крутиться балингеры Столпе.
Грабинский кинулся на бак, к главному боцману, ждавшему там, а Мартен встал за плечами Клопса у штурвала. Скоро стал слышен приглушенный, напоминающее монотонное воркование голубей рокот цепи, навиваемой на вал лебедки, и «Зефир» начал медленно продвигаться вперед, к середине бухты, где лежал якорь.
Стефан, распластавшись на самом краю носовой надстройки, смотрел вниз. Продолговатые железные звенья поднимались из воды одно за другим, роняя светлые капли, все дальше и дальше перед носом корабля, который плыл следом за ними, а потом ползли наискосок вверх, с легким скрежетом исчезая в отверстии клюза. Когда «Зефир» покрыл таким образом около двадцати саженей, Грабинский дал знак рукой и кабестан остановился, а цепь повисла вертикально. Теперь корабль двигался по инерции, но постепенно замедлял ход, пока его движение вперед не стало почти незаметным.
— Давай! — скомандовал Грабинский, покрутив поднятой ладонью.
Заскрипел кабестан. Теперь он шел легко, ибо цепь лежала на дне. Только через минуту она дернулась и натянулась.
— Стоп! — скомандовал вполголоса Грабинский. — Хватит.
Вскочив на ноги, он помчался обратно на шкафут, где Броер Ворст приготовил шлюпку с огромной бухтой каната и запасным якорем, привязанным к его концу, в то время как другой протянули через шпигат и закрепили на валу ручной лебедки для подъема рангоута.
