Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв
– Ничего не понимаю, – пожал плечами Салливан, поглядев на Тиллета.
– Поймешь, – ответил Тиллет. – Это не «Титаник». Это фотография лайнера «Адриатик» той же «Уайт стар». На нем возвращаются Исмей и выжившие офицеры. Обрати внимание на заголовок: «Офицеры “Уайт стар” бегут от повесток».
– Новые повестки? – спросил Салливан.
– Это было неизбежно, – заметил Тиллет. – Частные лица в США планируют подать гражданские иски против «Уайт стар лайн». Теперь Исмей, Лайтоллер и другие офицеры спасают свои шкуры.
– В буквальном смысле? – уточнил Салливан.
– Нет, не в буквальном, – ответил Тиллет. – Я имею в виду, что, каким бы ни был вердикт сенатских слушаний, будут еще гражданские иски, и выживших офицеров вызовут в качестве свидетелей. Их жизни ничто не угрожает, но репутация пострадает.
Салливан вспомнил события той страшной ночи – решимость Лоу выгрузить пассажиров и вернуться на поиски живых среди плавающих обломков; тумаки, которые раздавал Лайтоллер, чтобы отогнать мужчин, которые бросились к шлюпкам и могли погубить всех; судовых механиков, которые даже не пытались покинуть нижние палубы и продолжали работу, поддерживая освещение.
– Они все заслуживают наград и медалей, – произнес он.
Тиллет покачал головой.
– Только они их не получат. Вот капитана Рострона ждут всякие почести за то, что он провел «Карпатию» через лед и подобрал выживших, но экипажу «Титаника» медалей никто не даст, – он вздохнул. – Им достанутся только обвинения.
– Ты это хотел мне показать? – спросил Салливан, постучав пальцем по газете.
– Нет, – отозвался Тиллет. – Переверни страницу.
Салливан перевернул страницу и увидел фотографию женщины, которую сразу узнал.
– Дейзи! – воскликнул он.
– Нет, не Дейзи, – покачал головой Тиллет. – Леди Маргарита Мелвилл, дочь графа Риддлсдауна.
– Но это же…
– Одно и то же лицо, – продолжил Тиллет. – Тебе не показалось странным, что бравый капитан Хейзелтон приехал в Плимут, чтобы забрать двух девушек?
Салливан нахмурился. Дейзи была графской дочерью и, конечно же, не испытывала недостатка в деньгах. Тогда почему она оказалась горничной на «Титанике»?
Салливан стоял в дверях курительного салона первого класса. «Вот, значит, как выглядит знаменитая английская выдержка», – подумал он, рассматривая бледного молодого мужчину, вцепившегося в каминную полку. Он снял спасательный жилет и стоял неподвижно, рассматривая картину, изображавшую океанский лайнер, входивший в бухту. Салливан знал этого человека. Это был Томас Эндрюс, главный проектировщик «Титаника», всегда сопровождавший капитана на ежедневных обходах и даже спускавшийся в бункер, где Салливан кидал лопатой горящий уголь. Что бы ни случилось с «Титаником», какой бы изъян теперь ни открылся, это бремя лежало на плечах Эндрюса, и он молча готовился заплатить наивысшую цену за то, что его корабль никогда не придет в порт.
Курительный салон был полон людей. Некоторые все еще были в спасательных жилетах, кто-то в вечерних костюмах, другие буквально в пижамах. Салливан увидел, что здесь собрались представители финансовой элиты мира – мужчины, посадившие женщин и детей в шлюпки и теперь ожидавшие своей участи. Одни проводили свои последние минуты за выпивкой, другие, собравшись в кружок, склонили головы в молитве, третьи стояли в одиночестве, глядя в пустоту. Четверо по-прежнему играли в карты.
Салливан застыл в нерешительности. Он искал выход на верхнюю палубу и понимал, что цель близка. Возможно, дверь в другом конце помещения выведет его наружу, но если нет, то придется возвращаться назад, а времени оставалось все меньше. Он чувствовал, как палуба под ногами ходит ходуном. В любую минуту «Титаник» мог начать свой последний спуск, и Салливан предпочел бы в этот момент оказаться на палубе и уцепиться за что-нибудь плавучее.
Он поднял руку, чтобы опереться о дверной косяк, когда сзади его кто-то толкнул. Кудрявая девушка в униформе горничной. Почему она еще здесь? Всех горничных уже отправили в шлюпки. Он глядел, как она решительно двинулась через салон. Она – член экипажа и должна знать, как выйти на верхнюю палубу. Он решил следовать за ней.
Девушка задержалась возле стола, за которым четверка картежников вдруг вскочила на ноги и устроила пьяную драку. На секунду ему показалось, что девушка каким-то образом оказалась втянута в потасовку, но потом он увидел, как горничная метнулась вперед и схватила что-то со стола. Он не удержался от внезапного приступа смеха. Она стащила выигрыш и теперь побежала к двери на другом конце курительного салона.
Один из игроков, явно не такой пьяный, как его партнеры, пустился в погоню. Салливан отпустил дверной косяк и заскользил по наклонившейся палубе. Корабль застонал. Оставшиеся картежники пытались встать на ноги, но тут мебель начала срываться со своих мест. Игроки повалились в кучу. Салливан неловкой походкой двинулся вперед, расталкивая богачей, хватавшихся за поручни в попытках удержать равновесие. Он распахнул дверь и наконец оказался на палубе.
Салливан уставился на фотографию в газете, стараясь прогнать воспоминания о том, что произошло дальше. Нужно было сосредоточиться на одном. Он знал, кто такая Дейзи, или, во всяком случае, думал, что знал, и ему было известно, что она сделала. Он даже пытался защитить ее от последствий. Теперь оказалось, что она была графской дочерью. Зачем аристократке работать горничной на «Титанике»? Зачем ей красть деньги? Он вспомнил ту ночь, когда она разыскала его на «Лапландии» и предложила… Ну, на самом деле, он не был уверен в том, что она предлагала, только в том, что он отказался.
В голове роились противоречивые мысли. Если Дейзи – дочь графа, то, значит, и ее сестра тоже. Как он мог не обратить внимания на то, как Поппи презрительно отчитала мисс Стап, старшую горничную? «Моей сестре нездоровится, и она не будет отвечать ни на какие вопросы».
В последующие дни, пока «Лапландия» медленно разрезала волны Атлантики, он почувствовал расположение к высокой девушке и даже начал сочувствовать ей. А она наверняка презирала его, как потомка каторжников, и даже исподтишка смеялась над ним. Несмотря на разочарование, он не смог заставить себя пожалеть о том, что помог ей, когда они прибыли в Плимут. Он знал, что сделала Дейзи, а Поппи – нет. Аристократка или нет, она не заслуживала того, чтобы быть замешанной в преступлении, которого не совершала.
– Я немного знаю об этом семействе, – сказал Тиллет. – Дейзи – второй ребенок, а Поппи, леди Пенелопа Мелвилл, вероятная наследница. Если у графа не родится мальчик, леди Пенелопа унаследует титул и груду тюдоровских кирпичей в гемпширской глуши.
– И все же она была на «Титанике», работала горничной, – заметил Салливан.
– Может быть, она разделяет устремления своей сестры, – предположил Тиллет. – Они отрабатывали проезд на «Титанике» как первый этап путешествия в Калифорнию. Леди Дейзи хочет стать кинозвездой, новой Мэри Пикфорд.
– Я знаю, чего она хочет, – кивнул Салливан, вовремя удержавшись, чтобы не добавить: «И знаю, какую цену она готова заплатить». – Она милашка, но бешеная, как вомбат.
– Никогда не встречал вомбата, поэтому не могу судить, насколько они бешеные, – улыбнулся Тиллет.
Салливан задумался.
– Возможно, «бешеная» – не то слово. Она хитроумна и готова на что угодно, лишь бы добиться своего.
– А ее сестра?
– Дейзи вечно водит ее за нос, – пожал плечами Салливан и отложил газету. – Послушай, я ценю то, что ты меня укрыл, но, думаю, ты делаешь из мухи слона. Возможно, агенты «Уайт стар» и искали меня, когда мы только высадились на берег. Но сейчас слушания уже идут. Все уже сказано, и мне нечего добавить.
– Я думаю, ты что-то видел, – покачал головой Тиллет.
