Александр Чернобровкин - Князь Путивльский. Том 2
– Если согласятся, пусть утром поднимут на приречной башне Детинца красный флаг, – закончил я. – Ну, а если попадетесь, врите, что хотите, но обо мне и моем послании ни слова.
– Оно и понятно, – согласились крестьяне. – Нам и самим не с руки говорить, что от тебя идет. Скажем, что боярин наш велел всем идти в осаду, а мы в отъезде были, только вернулись.
Пикинерам я приказал оставить свое длинное и грозное оружие, взять вместо пик по охапке соломы. Надеюсь, воевать им этой ночью не придется. Двигались быстро. Большая часть дружинников целый день дурака валяла. В походе я не напрягаю их строевыми занятиями. Часик мечами помашут, разомнутся – и хватит. Война, в отличие от учебы, должна быть в радость.
Ночь опять была лунная, ясная. По речному руслу пролегла желтоватая дорожка, которая слегка подрагивала, будто ее встряхивают. Тихое плескание воды наводило на мирные мысли, словно мы приехали на ночную рыбалку. В лагере осаждающих тоже тихо. Умаялись за день. На приступ не ходили, но весь день метали камни в стены, рыли подкопы, делали осадные башни и тараны. Дня через два-три, когда сильнее разрушат городские стены, будет штурм. В городе тоже было тихо. На стенах иногда появлялись огоньки факелов и сразу исчезали. Осажденные давали понять, что не спят, готовы в любое время суток отразить нападение.
Вернулся разведчик и доложил:
– На ладьях только несколько человек, все спят.
– Начинаем, – приказал я.
Первыми отправились два десятка пикинеров налегке. Они должны снять караульных на ладьях. За ними пойдут арбалетчики, займут места в шести ладьях. Следом отправятся пикинеры с соломой, которую распределят между остальными ладьями и подожгут, а потом столкнут на воду первые шесть и вместе с арбалетчиками уплывут. Отдельно пошли три дружинника и два кукинца. Эти похитят лодку и сразу отправятся на ней к городу. Высадив крестьян, дружинники поплывут вверх по течению, спрячутся там и посмотрят, появится ли утром красный флаг на башне. О результате доложат мне.
Я со спешившимися лучниками стою на опушке леса. Коней мы оставили в паре километрах от стоянки ладей, пришли пешком. Будет прикрывать свою пехоту. У реки много комаров. Со всех сторон слышатся тихие шлепки. Я тоже убиваю самых назойливых комаров. Наверное, они были еще одной причиной, почему ладейщики ушли ночевать подальше от воды. Хотя и у костров комаров не меньше. Насекомые не знают, что должны бояться дыма.
Я не заметил, какая ладья загорелась первой. Было темно, а потом вдруг сразу на нескольких появились язычки пламени, которое сперва было робкое, точно не хотело сжигать такие прекрасные творения рук человеческих. Послышался шум сталкиваемых в воду ладей и приглушенные голоса. Кто-то свалился в воду. Это падение и разбудило ладейщиков.
– Пожар! – заорали сразу несколько голосов.
Пламя на ладьях быстро расширялось и подрастало. Ничто не горит так хорошо, как сухая корабельная древесина. Красные блики побежали по воде, освещая отплывшие от берега ладьи. Они, мешая друг другу, разворачивались носами навстречу течению, которое медленно сносило их к городу. Вот гребцы первой ладьи, подчиняясь голосу кормчего, дружно опустили весла в воду и налегли на них. Ладья сразу пошла против течения. За ней последовали остальные, одна за другой.
К берегу реки бежали бывшие экипажи ладей. Они, скорее всего, орали свои пожелания моим дружинникам. Слов было не разобрать. Сливались в общий гул.
– Начали! – приказал я, но теперь уже лучникам.
Пламя хорошо освещало людей, которые бежали к ладьям. Когда упали первые, остальные не сразу поняли, что происходит. Они продолжали бежать к своим судам, надеясь потушить огонь. Следующая порция стрел остановила их, а третья заставила развернуться и дать деру.
– Засада! – заорали они, убегая с освещенных мест.
На берегу реки осталось лежать десятка три убитых и тяжело раненых. Может, кто-то прикинулся убитым. Нам это было неважно. Я подождал, пока огонь сделает свое дело настолько, что ладьи нельзя будет быстро отремонтировать, а затем приказал:
– Отходим.
Мы прошли лесом к своим лошадям, а затем поскакали на них к своей базе. Теперь двигались быстрее, потому что пехоты с нами не было. Она поплывет на ладьях вверх по Десне, а потом по ее притоку Снови. Поднявшись выше разрушенного Сновска, вытащат суда на берег. Там останется небольшой караул, который должен будет сжечь ладьи, если враг обнаружит их. Не думаю, что так случится. Скорее всего, осаждающие решат, что ладьи погнали в Новгород-Северский.
Представляю, как сейчас матерятся князья Владимир Рюрикович и Даниил Романович. Они не могут снять с осады большой отряд, потому что черниговцы заметят это и не простят ошибку. С другой стороны, мои уколы должны раздражать, требовать отмщения.
С утра мои дозоры следили за всеми дорогами, ведущими к деревне Кукино, и за рекой Сновь. Враг так и не появился. Наверное, решили разделаться со мной после того, как захватят Чернигов. Добытое в городе возместит им все убытки, нанесенные мной. Война – самый прибыльный бизнес. Но только для победителя.
24
Троицкий монастырь располагался на обрывистом берегу Десны примерно в километре от Чернигова. Между ним и городом находились Болдины горы – несколько курганов, а сразу через овраг было место под названием Гульбище. Наверное, там гуляли горожане, но монахам было ближе добираться. Обычно монастыри защищены стенами, валами и рвами не хуже городов. Троицкий, видимо, населяли невоинственные монахи. Все его защитные укрепления состоял из дубового частокола, соединяющего различные строения, расположенные по периметру, глухими стенами наружу. Огороженная территория имела форму кривого шестиугольника. Башня была всего одна, надворотная. Вторые ворота, выходящие к крутому спуску, по которому можно было добраться до реки, башни не имели и никем не охранялись. Через них монахи, пришедшие в лес за грибами и задержанные моими дружинниками, и провели нас внутрь монастыря. Там гостили командиры гуннов и поляков, которым тяжко было жить в шатрах под городскими стенами. Они выгнали монахов из жилых строений, разместились в них сами. Чем облегчили задачу моим людям. Монахи показали, где спят враги. Караул из трех человек был только в надворотной башне. Все трое спокойно спали.
Когда я въехал на территорию монастыря, монахи выносили из помещений раздетые трупы и сбрасывали с обрыва. Избавятся от ноши, перекрестятся и идут за следующим. Они уверенно передвигались по территории монастыря, не смотря на то, что луна скрылась в облаках, было темновато. Мои дружинники при свете двух факелов паковали трофеи. В завтрашнем бою добычи будет много, но собрать ее не успеем. Посередине двора стояло несколько телег, из которых монахи выгружали и возвращали на места то, что у них отняли непрошенные гости. Затем телеги наполнят добычей и увезут в лес. Пехота завтра не будет участвовать в сражении, только прикроет наш отход.
