Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв
– Теперь вы выглядите гораздо лучше, – одобрительно заметил стюард, но она опять огорчила его, когда попросила принести обед ей в каюту.
Стюард, готовый на все ради этой загадочной пассажирки, воскликнул:
– Мадам, у нас великолепный обеденный салон! Разве не лучше обедать там?
Он так гордился кораблем, что всегда обижался, если пассажиры отказывались воздать должное его роскоши и удобствам.
– Боюсь, мне просто нечего надеть: я отправилась в путь налегке.
– Это неважно. Красивая женщина остается красивой даже в простом черном платье.
Он заметил даже это!
– Может быть, завтра…
Стюард тяжело вздохнул и ушел, чтобы принести ей обед. Даже филе-миньон со спаржей по-голландски и яблочное суфле не вызвали у нее аппетита. Блюда остались почти нетронутыми.
– Мадам почти ничего не ест, – скорбно заметил стюард, забирая поднос, однако вечером, когда он зашел, чтобы приготовить ей постель, пассажирки в каюте не оказалось.
Эдвина долго не решалась, но все-таки вышла прогуляться перед сном. Держась подальше от бортовых поручней, она медленно шла по прогулочной палубе, страшась поднять взгляд и увидеть море. Мало ли что там: может, спасательная шлюпка… или призрак… или айсберг… Она старалась не думать об этом, глядя себе под ноги, и в следующий момент наткнулась на пару дорогих кожаных черных мужских туфель. Она подняла взгляд – перед ней стоял тот же элегантный господин в пальто с бобровым воротником.
– Ох, нет! – рассмеялась Эдвина, пытаясь скрыть смущение.
Он опять что-то выронил из-за нее, но не рассердился, а весело сказал:
– Кажется, это входит у нас в привычку. Задумались?
– Да, и не видела, куда иду. Опять! Простите ради бога!
– Вот и я, – признался он. – Засмотрелся. Море так прекрасно, не правда ли?
Он устремил взгляд вдаль, а Эдвина – на него. Он так напомнил ей Чарлза, что защемило сердце. Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел на нее и тепло улыбнулся.
– Не желаете ли пройтись? – Он предложил ей руку, а она лихорадочно соображала, как бы повежливее отказаться, только ничего не приходило в голову.
– Я… немного устала… хотелось бы лечь пораньше.
– Тем более полезно пройтись. Свежий воздух – это чудесно! А уж морской… прочищает голову… и улучшает зрение. Пойдемте!
И Эдвина машинально опустила руку на сгиб его локтя.
Они медленно обошли палубу, не сказав друг другу ни слова. Эдвина вообще не имела привычки разговаривать с незнакомцами. Молчание затянулось, и ей уже стало неловко. И тогда, словно почувствовав это, ее спутник спросил:
– Вы из Нью-Йорка?
Он словно разговаривал сам с собой, поскольку Эдвина слишком волновалась, чтобы заговорить первой, однако его это нисколько не смущало. Их окутывал прохладный ночной воздух, высоко в небе светила луна.
– Нет, из Сан-Франциско.
– Вот как… Направляетесь в Англию, навестить друзей, или, может быть, в Париж?
– В Лондон. – Вырвать сестру из лап престарелого негодяя. – Всего на несколько дней.
– Такой долгий путь ради нескольких дней? Должно быть, вы очень любите путешествовать морем, – заметил он непринужденно, останавливаясь возле шезлонгов. – Не желаете присесть?
Эдвина почему-то согласилась, даже не задумываясь. С ним было так легко, так просто. Она села в соседний шезлонг, он набросил плед ей на ноги, а потом с улыбкой сказал, протягивая руку: – Позвольте представиться: Патрик Спаркс-Келли, из Лондона.
Она ответила на его пожатие и откинулась на спинку шезлонга.
– Эдвина Уинфилд.
– Мисс? – спросил он без обиняков, и она с улыбкой кивнула: какая кому разница, – но его бровь поползла вверх. – Вот как? Очень интригующе! Знаете, тут о вас уже вовсю судачат.
У него был такой озадаченный вид, что Эдвина рассмеялась. Какой он забавный!
– Что вы говорите? И каковы же слухи?
– Ну вот только сегодня за обедом соседки по столу сообщили, что на борту есть одна красивая молодая дама, которая почти не выходит из каюты, ни с кем не общается и вообще ведет себя загадочно.
– Но, возможно, это про какую-то другую даму, – с улыбкой возразила Эдвина, не сомневаясь, что он все это выдумал.
– Вы ведь гуляете по палубе в одиночестве? Да, гуляете. Я-то знаю, потому что видел вас собственными глазами. А еще, – добавил он весело, – эта самая молодая дама пару раз чуть не сбила меня с ног. Вы не обедаете в салоне-ресторане, ведь так? – Он испытующе посмотрел на нее, и она опять рассмеялась, качая головой.
– Нет, то есть пока, но…
– Вот, сами видите! Значит, я прав. Вы женщина-загадка, о которой все говорят. И, должен вас сразу же предупредить, что слухи ходят самые экзотические. Говорят, будто вы вдова и направляетесь в Европу, чтобы предаться скорби. Или что вы бросили мужа, или что вы какая-то знаменитость: никто пока не догадался, кто именно, но, несомненно, из тех, кого все знают и любят, например… – Он внимательно посмотрел на нее. – Например, Теда Бара?
Эдвина уже смеялась не переставая, а он улыбнулся.
– У вас бурное воображение, мистер Спаркс-Келли.
– Забавное имечко, не правда ли? Особенно для американского уха. Прошу вас, зовите меня Патриком. А что до тайны вашей личности, боюсь, вам придется открыть нам правду и признаться, что вы кинозвезда, иначе весь первый класс сойдет с ума, пытаясь разгадать ваше инкогнито. Должен признаться, я сам целый день ломаю голову, но зашел в тупик.
– Боюсь, что публика будет разочарована. Я самая обыкновенная женщина, а в Европу еду, чтобы встретиться с сестрой.
Как ни старалась она произнести это обыденным тоном, он все равно навострил уши.
– И собираетесь там задержаться всего на несколько дней? Как это несправедливо! Странно, однако, что вы не замужем. – Он произнес это с таким искренним удивлением, что ей стало забавно. – Ну, американки к таким вещам относятся легко. У них особый стиль жизни. Англичанки уже лет с двенадцати начинают паниковать, как бы не остаться в старых девах, а то родственники похоронят их заживо на заднем дворе, если не найдут себе мужа в первый же сезон.
Эдвина уже хохотала в полный голос. В своем статусе одинокой женщины она не видела ни добродетели, ни особых преимуществ. Так сложились обстоятельства, продиктованные чувством долга, вот и все.
– Не знала, что жить без мужа – это прогресс по-американски. Может, мы просто упрямее англичанок. Ваши соотечественницы лучше воспитаны, не любят спорить или доказывать свою правоту. Моя тетя была замужем за англичанином.
– В самом деле? Как его имя? – зачем-то спросил он.
– Лорд и леди Хикам. Лорд Руперт умер несколько лет назад, и она пережила его ненадолго. А детей у них не было.
Он задумался, а затем кивнул.
– Полагаю, что знаю его… знал. Вот мой отец наверняка знал его неплохо. Помню только, тяжелый был человек, если позволите заметить.
И это слишком мягко сказано! Однако, судя по всему, он действительно знал дядю Руперта, если вспомнил сразу именно это.
– Да уж! Бедная тетя Лиз боялась собственной тени: супруг полностью подчинил ее себе. Мы ездили навестить их… давно. С тех пор я в Англии не бывала.
– То есть вы не были у нас…
– Одиннадцать лет.
– Действительно давно.
По ее лицу скользнула мрачная тень, но он сделал вид, что не заметил.
Эдвина встала. Как же она устала бежать от прошлого и сражаться с настоящим!
– Полагаю, мне пора. Было очень приятно с вами поговорить, мистер Спаркс-Келли.
– Патрик, – поправил он. – Вы разрешите проводить вас до каюты? Или, может, зайдем в бар и выпьем по бокалу вина? Там очень мило: вы ведь наверняка его еще не видели.
Меньше всего ей хотелось продолжать экскурсию по кораблю, сидеть в баре и знакомиться с другими пассажирами! Слишком все напоминало то, другое путешествие… Если бы не Алексис, ее нога никогда бы не ступила на палубу корабля.
– Думаю, не стоит. Но все равно благодарю за предложение.
Пожав протянутую руку, Эдвина направилась к себе, но, спустившись вниз, вдруг поняла, что и в каюте ей не будет лучше. Ей стало страшно – все повторяется! Стоит только лечь, и она окажется во власти воспоминаний и кошмаров! Ну нет. Она вернулась на палубу и остановилась у поручней, думая о том, как могла бы сложиться ее жизнь, и о том, как все закончилось. Эдвина так глубоко ушла в свои невеселые мысли, что не услышала звука шагов, зато мягкий голос прямо за спиной заставил ее вздрогнуть:
