Иван Кратт - Великий океан
Алексей спрятал трубу и снова продолжал спускаться. Он даже не намекнул на то, чтобы сделать передышку, хотя видел, что спутники его устали и у него самого дрожали руки и ноги. Все эти дни он был малоразговорчив, почти не шутил, заставлял Луку и Манука грести до изнеможения, вдвое больше работал сам, заметно оброс бородой.
После приезда испанцев и непонятного исчезновения Василия Алексей понял, что правитель не зря озабочен и что дружественное племя индейцев надо найти немедленно. Испанцы говорили вежливо, даже обещали от имени губернатора прислать лошадей и скот, но помимо губернатора есть и другие люди! Стоило посмотреть, как держался младший из посланцев. А главное, почему вице-король запрашивал о поселении? Не его здесь земля и не его забота!
Стояла осень, но на равнине и в горах было еще жарко. Небо оставалось синим и безоблачным, по-прежнему утром поднимался туман. Густые белесые волны затопляли всю низменность, клубились и нарастали, и только кое-где из них выглядывали утесы и вершины деревьев, словно утонувшие в ползущей мути. Пора дождей еще не наступила, хотя толком о ней никто не знал. В прошлом году Кусков был здесь летом, слышал, что дожди начинаются в ноябре. Сушь и жара проникли в ущелье, и каждый сорвавшийся камень поднимал тучу пыли.
За такую пыль Алексей принял и небольшое облачко, всплывшее вдруг на дальнем склоне. Серый дымок медленно пополз вверх и растаял, а потом, почти в том же самом месте, появился другой.
— Индейцы! — крикнул Алексей Луке и Мануку, спускавшимся шагов на пять ниже его.
Он вытащил подзорную трубу, но в этот момент неясный гул прокатился по каньону и ощутимо дрогнула скала. Колебание земли продолжалось не больше секунды, однако Алексей догадался о его причине.
— Землетрясение! — сказал он встревоженный. — Огнедышащая гора!
Лука истово перекрестился, а Манук, припавший к камню, поднял голову.
— Скорее вниз!
Теперь спускались они вдвое быстрее. Страх перед великой силой природы, ожидание нового толчка, быть может, в десять раз значительней прежнего, погасил усталость. Под Мануком сорвался камень, они все трое на мгновение словно приросли к скале. Несколько раз в ожидании удара замирали среди расщелин. И только когда очутились в долине, почувствовали себя свободней.
— Тут тебя, Серафима Пантелеевна, без мужика могло оставить, — сказал Лука, все еще возбужденно оглядываясь по сторонам. — А что, Лексей Петрович, гора сюда не рухнет, а?
Алексей тоже вздохнул с облегчением. О землетрясениях он слышал от Резанова, знал, что на японских островах они разрушают целые города и что огнедышащие горы есть и на этом берегу, но чувство беспомощности перед природой испытывал впервые. От молнии и бури можно укрыться в пещере или в лесу, от разбушевавшегося океана спасал берег, вода останавливала огонь. Здесь же рушились горы, падали камни, вода выступала из берегов, лопалась земля и огненная лава сжигала все на своем пути. Однако на ровном, открытом месте все же безопасней, толчок не повторился, а кроме того, приятно было сознавать, что пришлось испытать явление, о котором до сих пор только слышал.
— Ну, что б ты изведал, Лука, коли б сидел на одном месте? — сказал он вместо ответа промышленному. — Видишь, сколько на свете разных разностей!
Он снял шляпу, широким взмахом провел ею по воздуху. Усталое пыльное лицо его осветилось улыбкой, и вовсе несовместимым с бородой казался выгоревший от солнца, курчавый мальчишеский чуб. Глядя на него, Лука вдруг припомнил, как совсем немного лет назад этот вихрастый постреленок уговорил его взобраться на недоступную вершину Эчком, а когда промышленный сорвался с уступа, тащил его вниз, и как Серафима укрывала их от гнева правителя.
— С тобой навидаешься! — сказал Лука и яростно поскреб бороденку. — Тут всю землю прямо до пупа пройдешь.
В котловине они отдохнули, а затем решили итти вдоль речки, неширокой и быстрой, терявшейся в скалистом распадке. Еще спускаясь сюда, Алексей приметил, что за первой цепью утесов, перегородивших долину, горы отступали, как видно, образуя обширную впадину, а может быть, окружая озеро.
Так оно и оказалось. Едва путники, миновав котловину, обогнули нависшую над речкой скалу и, скользя по мокрым камням, выбрались из распадка, перед ними открылась просторная водяная гладь, окаймленная уходящими в небо хребтами. Это было горное озеро, но такое, какого ни Алексей, ни его спутники еще не видели. Отвесные гранитные стены, поросшие гигантскими соснами, лесистый берег, красные скалы и небо казались опрокинутыми в бездонную голубизну — до того чистой и тихой была вода, ясен и неподвижен воздух. А тишина стояла такая, что гудение реки лишь увеличивало заколдованное безмолвие.
— Места!.. — сказал Лука с неожиданной торжественностью и, сняв свою войлочную не то шапку, не то шляпу, вытер ею лицо.
Алексей и Манук молчали. Потом вдруг алеут тронул Алексея за руку и указал на противоположный берег, сплошь поросший лесом. Над деревьями поднималась тонкая струйка дыма, еле приметная на фоне серых скал. А когда помощник правителя вгляделся пристальней, то увидел и с полдесятка узких туземных лодок — пирог, вытащенных на береговую гальку. Очевидно, там находились индейцы, может быть, те, которых они искали.
— Однако погодим, — сказал Манук, когда Алексей заявил ему об этом. — Дым всегда одинаковый, лодки — тоже, а люди неодинаковые.
Он предложил укрыться в лесу и, обогнув озеро, незаметно выйти к лодкам. Тогда можно будет узнать, какое племя тут кочует.
Алексей одобрил совет. Многие племена индейцев враждуют между собою и вместо дружеской встречи могут засыпать тучей стрел, а потом снимут скальпы.
Лес был густой и старый. Гнилье и бурелом поросли кустарником, стволы деревьев и ветки переплетены лианами. Местами вершины образовывали такой плотный свод, что сквозь него не проникали солнечные лучи. Часто встречались столетние дубы с древней морщинистой корой, и все пространство вокруг было усеяно опавшими желудями. А возле одного такого дерева Алексей невольно остановился и от удивления даже присвистнул. По всей коре дуба, до самых верхних ветвей, были продолблены ямочки и в каждую из них заложен желудь. Это было сделано так тщательно и искусно, что дерево казалось одетым в своеобразный панцирь.
— Птица, — ответил Манук на недоумевающий вопрос Алексея. — Дятел. На зиму готовит. Когда голодно бывает, индейцы очень радуются таким деревьям.
Действительно, вскоре послышался стук, и, обернувшись, они увидели на соседнем дубе большого черного дятла, старательно долбившего ствол почти у самых корней. Выше виднелись свежие отверстия, половина из них уже была заложена желудями. Запасливая птица продолжала свою работу, не обращая внимания на людей.
