Время умирать. Рязань, год 1237 - Баранов Николай Александрович

Ожидающий сотник городовой стражи посторонился, давая пройти дальше по проходу. Сказал:

– На правой стене факел. Засвети от моего, боярин.

Ратислав вышел из пятна света, пошарил по стене, нащупал древко факела, протянул сотнику. Дерюга, пропитанная смолой, занялась быстро.

– Иди вперед, боярин, пока не упрешься в дверцу. Там жди меня. Надо воям спускающимся место дать. Иди, тут недалече.

Ратислав зашагал вперед. Лаз оказался невысок – голову приходилось пригибать, – но довольно широк, двое воинов в полной сброе пусть и с некоторым трудом, но могли в нем разминуться. Потолок через каждую пару саженей подпирали бревна. К нижней их части были привязаны крепкие веревки, которые уходили к самому началу лаза. Нужны они были для того, чтобы выдернуть подпорки в случае обнаружения осадниками потайного хода и завалить лаз.

Через два десятка саженей Ратьша уперся в дверцу, так же, как и крышка потайного хода, набранную из толстых дубовых плах. Запирал ее мощный железный засов. Ратислав остановился и стал поджидать остальных.

Первым до него добрался Первуша. Семен малость поотстал, но вскоре и он оказался рядом. Новоявленный Ратьшин меченоша легонько поеживался и поводил шеей. Глаза его тревожно поблескивали в свете пламени факела. Видно было, что Семену малость не по себе в подземелье. Или боится предстоящей схватки? Еще этого не хватало! Но ладно, посмотрим.

Следующим прибыл княжич. Этот возбужден и даже весел. С любопытством оглядывается по сторонам. Сразу за ним – оба его меченоши. Первым Воеслав, тоже с горящими в предвкушении предстоящего глазами. Вторым… Как же все-таки звать второго меченошу княжича? Нет, не вспомнить. Надо будет переспросить. Второй меченоша большой радости не выказывал. Но сосредоточен, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую нить. Может, и будет толк от отрока?

Потайной ход наполнялся воинами. Скоро стало совсем тесно и душно. К Ратиславу протиснулся сотник стражи. Сказал глухо:

– Все спустились. Можно вылезать наружу.

– Давай, – кивнул Ратьша.

Сотник пролез к дверце, с видимым трудом отодвинул засов, толкнул ее плечом. Дверь не поддалась.

– Примерзла, зараза, – пропыхтел он и толкнул дверь еще раз, сильнее. Та даже не дрогнула.

– А ну дай я спробую, – пролез из толпы охотников Годеня.

Он легонько отодвинул в сторону сотника, примерился и двинул плечом дверь. Та с хрустом распахнулась. Снаружи во вспотевшее уже в духоте лицо ударили свежий морозный воздух и колкий снег.

Годеня вылез наружу, за ним – сотник стражников, потом – Ратислав с княжичем и всеми меченошами, следом полезли остальные. Охотники оказались в крепостном рву. Ход шел под стеной и здесь заканчивался. Когда выбрался последний воин, сотник аккуратно прикрыл дверцу. Та оказалась сделанной заподлицо с толстыми жердями, которыми были выложены стенки рва, предохраняя их от осыпания. Даже вблизи, зная, что искать, приглядываясь, не враз разглядишь, что тут начало тайного хода.

Глубина рва в этом месте больше трех саженей, потому выбраться из него не так-то просто. Удостоверившись, что все на месте, Ратьша подошел к наружной стенке рва и помахал воинам на стене факелом. На стене послышалась возня, и вскоре в ров полетела шестовая лестница. Немного погодя – вторая. Объяснять, что делать дальше, охотникам не понадобилось, они быстренько приставили лестницы к наружной стенке рва и, пропустив вперед воеводу и княжича с мечниками, полезли следом за ними наверх. Сотник городовой стражи остался возле дверцы. Будет ждать их возвращения.

Выбравшись из рва, Ратислав со спутниками бегом добрались до первого ряда надолбов, стараясь пригибаться пониже. Здесь остановились, чтобы посмотреть, не заметили ли татары их появления. Но нет, невольники продолжали работать, а монголы-охранники не спеша разъезжали меж ними, иногда хлеща плетками нерадивых. Да и то, редкие факелы на крепостной стене стража погасила, и на ее черном фоне темные фигуры охотников не должны были быть видны. Тем паче место работ освещалось довольно ярко, а глаза человека со света в темноту видят плохо.

Ратьша указал на второй ряд надолбов, с некоторым трудом протиснулся меж вкопанных бревен первого ряда и заскользил ногами по свежему снегу дальше. Остановился перед вторым рядом надолбов, присел на корточки, прячась за косо вкопанным бревном. Спустя мгновение услышал шуршание снега под ногами спутников и их дыхание за спиной.

– Разошлись вправо и влево от меня, – громким шепотом приказал он. – Как махну рукой, нападайте и бейте всех татар, что попадутся под руку. А людям нашим кричите, чтоб к стене бежали, к веревкам. Далеко к лагерю не уходите и держитесь кучнее. Услышите мой рог, сразу назад. Вы со мной остаетесь, – это уже княжичу и меченошам. – Луки со стрелами, смотрю, прихватили. Молодцы. Прикрывать наших будем.

Княжич и два его меченоши и впрямь имели луки с тулами, полными стрел. Видно, подсмотрели, что брал с собой Семен во время сборов. Андрей, услышав, что в сечу его не пустят, недовольно нахмурился, но спорить не стал, наверное, решив, что и так сегодня понепокорствовал изрядно.

– За бревнами схоронитесь, – приказал остающимся Ратьша. – И от меня далеко не отходите. Княжич, твое место здесь, – он указал на вкопанное бревно надолба в сажени от себя. – Луком-то пользоваться учили? – подначил.

Андрей недовольно хмыкнул, надел защитную рукавичку на левую руку, достал лук из налучья, наложил стрелу. Ратислав посмотрел вправо-влево. Охотники были готовы. Он поднял правую руку, резко опустил. Воины, протиснувшись между бревен, канули в темноте. До изгороди, которую строил хашар, отсюда было саженей сорок-пятьдесят. Сама изгородь еще не была толком готова, чернела проемами дыр. Найдут охотники местечко, где пролезть.

Ратьша приготовил лук к стрельбе, выбрал цель – важного осанистого монгола, едущего шагом на рослом скакуне вдоль строящейся изгороди. Сотник? А может, кто и постарше? Он взял поправку на ветер, продолжающий бросать с низких туч клубы снега, прицелился, спустил тетиву. Попал. Куда-то в бок. Расстояние небольшое. Даже если попал в защищенное доспехом место, бронебойная стрела почти наверняка доспех пробьет. Так и оказалось: монгол скрючился на левый бок, в который попала стрела, и медленно сполз с седла.

Справа и слева заскрипели сгибаемые луки, защелкали тетивы – то начали стрелять меченоши и княжич. Верховых монголов, тех, что были в прямой видимости, повыбили еще до того, как охотники добежали до изгороди. Но, видать, имелись там, за оградой, враги и пешие, поскольку оттуда раздались крики и лязг стали. Ратьша и его соратники встали в рост, высматривая новые цели для своих стрел, но пока таковых видно не было. Вскоре со стороны изгороди показались первые беглецы.

– Сюда! Сюда! – замахал им княжич Андрей.

Ратислав оглянулся на стену. Там как раз разгорались факелы, запаленные стражниками. Кусок нижнего яруса стены со свисающими с него веревками стал хорошо виден. Невольники добрались до надолбов, начали пролезать меж заостренных бревен.

– К свету бегите! – крикнул им на всякий случай Первуша. – Видите, веревки по стене и по валу! По ним полезайте.

Беглецы торопливо кивали и бежали дальше. А шум на месте схватки ширился вправо и влево от изгороди. Беглецов становилось все больше. Они уже не успевали все враз пролезать меж бревнами надолбов, подталкивали сзади мешкающих, разбегались вправо-влево, ища свободные проходы.

– Триглав им в печенку, – выругался Ратьша, имея в виду дерущихся за изгородью охотников. – Расходятся друг от друга. Ну что же ты, Годеня…

– Скачут! – выкрикнул стоящий по левую руку от Ратислава Первуша.

И впрямь, правее, со стороны мерцающего огнями костров татарского стана послышался глухой стук множества копыт.

– Ну все, хватит, повеселились, – пробормотал Ратьша. – Пора домой.

Он снял сигнальный рог с пояса, поднес к губам, протрубил раз. Потом еще и еще. Шум сражения начал утихать. То ли всех татар в этом месте побили, то ли, подчиняясь сигналу, начали выходить из схватки. А может, и то и другое вместе. Но пока что среди начинающей уже редеть толпы беглецов охотников видно не было. А топот конницы приближался. Ратьша вновь поднял лук. То же сделали его соратники.