Улыбка гения - Софронов Вячеслав

— А Китай вас подождет.　

Дмитрий с удивлением воззрился на него, не зная, как тот мог узнать, что незадолго до этого он дал согласие ехать на службу в Пекинскую обсерваторию.　

— Да, я тоже так думаю… — только и ответил он.　

— Лучше готовьтесь через годик к поездке в Европу, больше толка будет, — обнадежил его профессор.　

Поддавшись порыву, Дмитрий кинулся к нему и в исключение всех правил прижал того к себе, сдерживая хлынувшие вдруг слезы.　

— Полноте, батенька, полноте, — отстранился тот и подтолкнул молодого человека в спину, — наука ждет вас и я тоже.

Глава четвертая

Весной следующего года университет вручил ему разрешение на поездку в Европу для совершенствования в науках.　

Там он вначале добрался дилижансом до Варшавы, причем ехал рядом с кучером, поскольку дешевле. Из Варшавы на поезде в отправился в Краков, успел посетить рудники каменной соли, а оттуда в Бреславль, Дрезден, Лейпциг, Франкфурт-на- Майне, Гейдельберг…　

В Дрездене купил несколько копий картин знаменитой галереи, отчего бюджет его едва не иссяк. Но его завораживала живопись именитых художников, чего у себя на родине он был лишен. У него был выбор: остаться для продолжения учебы в Париже, но он выбрал именно Гейдельбергский университет — один из научных центров Европы, где можно было встретить и датчан и австрийцев, и высокомерных выходцев из Англии. С ними у Менделеева контакт за все время учебы так и не сложился, но он не был этим расстроен. Его мало занимали и прочие иностранцы, поскольку их занятия его никак не интересовали.

Ему дали место в лабораторий Бунзена, но он быстро разочаровался теми условиями, которые там оказались. В Петербурге и то было больше новейших приборов для химический опытов, а тут все напоминало гимназическую лабораторию.　

Настоящих исследователей он тоже не нашел, а потому принял смелое решение организовать собственную лабораторию на квартире, где он остановился.　

Правда, на это требовались немалые деньги для приобретения оборудования, но он пошел и на это. Потому, не раздумывая, отправился в Париж, где по его заказу местные мастера изготовили для него необходимое оборудование в течение месяца.　

Вернувшись в Гейдельберг, он приступил к собственным исследованиям, не имея ни ассистентов, ни научного руководителя. Единственный, с кем Дмитрий сошелся в своих научных интересах, был профессор Харьковского университета Николай Бекетов.　

Зимой в Гейдельберг приехал другой его знакомый — Александр Бородин, талантливый химик, тщательно скрывавший свои уже профессиональные занятия музыкой.　

Он и еще несколько русских молодых ученых организовали «Химическое общество», которое возглавил не кто иной, как Менделеев.　

На Рождество они всей компанией отправились кутить в Париж, где почти неделю предавались безудержному веселью и беспробудному пьянству. В Париж вместе с ним прибыли Бекетов и Бородин и они также участвовали во всех праздничных кутежах и пирушках. Одним словом, весело проводили праздничные дни, нимало не заботясь о собственной репутации. К слову сказать, парижане, привыкшие к подобным гулянкам иностранцев, смотрели на русскую троицу с огромным интересом, ожидая от них какой-нибудь немыслимой выходки. Но друзья, слышавшие о том от более старшего поколения своих современников, держали себя осторожно, поскольку знали, в подобных случаях непременно появляется полиция, следует арест, а потом или значительный штраф, а то и высылка из Франции. Осложнять свою жизнь им вовсе не хотелось. Не стоит она того.

После Парижа Менделеев, оставив друзей, отправился сперва на Альпы, а оттуда в Италию. Там во время поездки по стране он неожиданно для себя встретил на улице генерала Гарибальди. Поразительно, ни тот ни другой не знали языка собеседника, однако несколько часов общались друг с другом в кабачке на набережной.　

Менделеев потом очень часто вспоминал о той своей встрече с как, его называли, с «народным генералом», боровшимся за освобождение страны от Австро-Венгрии и сетовал, что в России такой человек просто немыслим по факту своего появления.　

После возвращения в Гейдельберг он вновь занялся начатыми опытами. Чтоб избавиться от полученной за день усталости, а работал он обычно по десять часов, реже по двенадцать, он шел в местный ресторанчик. Там у него были назначены встречи с местными белошвейками и прачками. Те без доли смущения соглашались провести ночь вместе с Дмитрием за определенную плату. И он, тоже без особого смущения, платил им.　

Однажды в том кабачке он познакомился с немецкой актрисой Агнессой Фойхтман. Тогда он еще не предполагал, чем это знакомство для него закончится. Тем более он не знал, что актриса имеет задание от крупного немецкого промышленника Альфреда Крупберга склонить талантливого и молодого русского ученого к тому, чтоб он остался работать в Германии. Меж тем Агнесса заранее получала за свое будущее сотрудничество с Менделеевым неплохие деньги. Но вот только мешало ей начать вербовку почти полное незнание русского языка. Впрочем, две или три фразы на русском она все же заучила, что не помешало в ответ на представившегося ей Менделеева осторожно кивнуть рыжей головой и тихо произнести:　

— Карашо, пардон.　

Менделеев в ответ лишь хихикнул. Поскольку он ожидал отказа, а тут его как бы пригласили в круг знакомых актрисы.　

Как он и предполагал, актриса оказалась дамой темпераментной и к тому же коварной. У своих поклонников она без особого, впрочем, успеха, пыталась выудить деньги на свои туалеты и посещения ресторанов. Это распространялось и на Дмитрия Ивановича. Мало того, своими тайными похождениями она регулярно изводила его. Первое время он злился на нее, а потом решил перейти к действиям. Так, однажды он застал у нее в спальне некого офицера. То ли майора, то ли капитана. В званиях немецкой армии Дмитрий плохо разбирался. Они с Агнессой о чем-то беседовали на повышенных тонах. Дмитрий прислушался. Речь шла о каких-то драгоценностях, находящихся у актрисы. Офицер требовал вернуть их ему. Агнесса не соглашалась.　

Офицер уже было перешел к действиям, схватил ту за плечи. Дмитрию не оставалось ничего другого, как вмешаться. Тот попытался не обращать на него внимания, но был схвачен в охапку и выставлен за дверь, где начал громко кричать, что вызовет полицию. Тогда Дмитрий вышел к нему и пригрозил спустить с лестницы. Тот уже безмолвно ретировался.　

Вернувшись обратно, он поинтересовался у актрисы причиной ссоры с военным. Та в ответ начала перечислять, какой тот нехороший. Да, он дарил ей что-то там, она точно уже точно и не помнит, что именно. Дмитрий понял, актриса явно лжет, ему сделалось противно, и он поспешил уйти.　

Прошло какое-то время, Дмитрий шел вдоль небольшой речки, собираясь перейти по деревянному мостику на другую сторону. Вдруг он увидал на противоположном берегу Агнессу под руку с неким господином, по костюму явно чиновником. Те прогуливались вдоль речки, о чем-то мило беседуя. Причем Агнесса беспрестанно улыбалась тому господину, а он нежно обнимал даму за талию. Дмитрий почувствовал, как внутри него все закипело. Он вспомнил слова Пирогова, что организм постепенно привыкнет к подобным нагрузкам, и потому не особо за себя волновался.　

Меж тем влюблённые направились к мостику, и едва они ступили на него, как Дмитрий направился к ним навстречу. Агнесса, увидев его, замерла, попыталась остановить своего спутника. Но тот, ни о чем не подозревая, тащил ее дальше. Когда они встретились, Дмитрий, достаточно разгоряченный увиденным, ни слова не говоря, схватил чиновника за руки, положил их себе на плечи, подхватил того и швырнул в речку. Агнесса в ужасе замерла, попыталась кричать, звать на помощь, но это получилось у нее, как обычно, фальшиво, потому она прекратила свои попытки и замолчала, бешено сверкая на Дмитрия огромными зелеными глазищами. Он же с презрением глянул на нее и прошел мимо.

Офицер через какое-то время разыскал Дмитрия и вызвал его на дуэль. При этом он объяснил, что доводится дальним родственником Агнессе. Дмитрий особо не прислушался к его словам и вызов принял. К месту дуэли он явился с приобретенной по случаю двустволкой, заряженной картечью. Офицер сперва растерялся, а потом начал хохотать и извинился перед Дмитрием за свое вранье. Дмитрий добродушно кивнул. И они отправились в соседний кабачок. Там даже подружились и при всякой очередной встрече дружески раскланивались.