Сергей Булыга - Шпоры на босу ногу
– Так вы все слышали? – чуть слышно спросил Чико.
– Как вам сказать! – Мадам пожала плечами и посмотрела на огонь. А после: – Да, трудно сказать! Ведь вы же, друг мой, ставите меня в трудное положение. Потому что всегда крайне неприятно уличать человека во лжи!
– Но я…
– Да, вы! Вот вы тут рассказывали о своей встрече с Белой Дамой. Рассказ был очень живописен. Но! Ведь же хорошо известно, что Белая Дама появляется только зимой, то есть когда уже холодно, выпадет снег. А в ночь с шестого на седьмое октября в Полоцке было довольно тепло.
– Даже жарко!
– Тем более. И, значит, Белой Дамы вы там видеть не могли. Так?
– Может быть, – зло согласился Чико. – Но дамы ведь бывают разные!
– Конечно! Вот только я здесь причем? Да и потом, ведь будь я Белой Дамой… Ну, дайте мне руку, отважный солдат! Дайте руку! Мое рукопожатие – не смерть, вы же это знаете! Вы же всё знаете! И вообще, да расскажите мне, будьте любезны, всё, что вы знаете о Белой Даме, а я в ответ тоже кое что расскажу. И тоже очень занимательное. Ну, говорите же!
Солдат молчал. Тогда Мадам обернулась к Дювалю и спросила:
– А вы что на это скажете, сержант?
– Солдат… н-ну, солдат ошибался, – нехотя ответил Дюваль. – И довольно об этом.
– Вы так считаете?
– Да, – и сержант отвернулся. Потому что подолгу притворяться он не умел.
Тогда Мадам посмотрела на Чико и спросила:
– И вы с этим согласны, да?
Чико молчал.
– Вы слышите меня?!
– Слышу, слышу, – недовольно проворчал Чико. – И даже кое-что ответил бы. Но у меня отмерз язык. Всё! Всё! Я больше ничего не говорю!
– Вот и прекрасно! – сказала Мадам. – Значит, я могу быть уверенной, что никто не будет меня перебивать. А мне ведь тоже есть, что рассказать! Начну с того, – и она повернулась к сержанту, – с того, что полоцкого пожара я, к счастью ли, к несчастью ли, не видела. Потому что именно в ту ночь у господина Пасторе был бал и мы там чудесно веселились до самого утра.
– У Пасторе? – переспросил сержант.
– Да, именно, у господина Амадея Пасторе, – очень уверенно и даже чуть-чуть надменно ответила ему Мадам. И так же уверенно, по-светски, как это называл сержант, продолжала: – Точней будет сказать, де Пасторе, даже маркиз де Пасторе. В особняке на… Ну, вы должны помнить, сержант, это примерно там, где мы с вами встретились. Только через улицу, напротив. Так вот! Ночь на седьмое октября я провела на балу, который давал Витебский гражданский губернатор маркиз де Пасторе. Кстати, весьма любезный и обходительный молодой человек. Он дважды ангажировал меня, я танцевала с ним. Мне также выпала честь быть приглашенной и господином Пуже. О, это уже не статский, а солидный человек – бригадный генерал, военный губернатор департамента. Не обошли меня вниманием и прочие бравые кавалеры, а именно сам командир и два обер-офицера Бергского пехотного полка. Но кирасир, поверьте мне, там не было! И вообще, о том, что в это время творилось в ста двадцати верстах вниз по Двине, в этом несчастном Полоцке, никто из нас и понятия тогда не имел. Нам было весело! И только когда уже на следующий день мы, приглашенные к обеду, начали рассаживаться за столом, то вот тут-то господину маркизу и вручили срочную депешу. Прочитав ее, господин маркиз поначалу сильно побледнел, однако тут же пришел в себя, рассмеялся и сказал: «О, это глупости! Этого не может быть! Ну, в крайнем случае, Гувьон…»
И Мадам осеклась, замолчала.
– Вы хотели сказать, что Сен-Сир… – смущенно подсказал ей сержант.
– О, нет, Гувьон, – настойчиво повторила Мадам. – Дело в том, что господин маркиз де Пасторе, равно как и бригадный генерал Пуже, равно как и маршал Виктор, считал, что графский титул и маршальский жезл, доставшиеся Гувьону в этом августе… Ну, одним словом, Пасторе, именовавший маршала Сен-Сира по-старому, привычному, сказал: «Гувьон просто заманивает русских! И, думаю, уже сегодня вечером мы получим из Полоцка новое, победное известие!» И обед начался. И всем казалось, что эта досадная заминка вскоре будет начисто забыта! Но увы! Однако я сейчас не буду повторяться, потому что то, что было дальше, вам известно!
Тут Мадам замолчали и посмотрела на сержанта. Сержант опустил голову. Мадам посмотрела на Чико. Чико смотрел ей в глаза! Мадам гневно нахмурилась.
– Нет, что я это говорю! – так же гневно сказала она. – Всё, да не всё! Да вот хотя бы про это напомнить! Так вот! В падении Полоцка и Витебска есть одно разительное отличие: если Полоцк пал от неожиданно начавшегося пожара, то Витебск напротив был сдан из-за того, что запланированный, желанный пожар так и не вспыхнул! А почему? Да всё от той растерянности, которая была вызвана внезапным появлением русских под стенами Витебска. Внезапным, ну еще бы! Как-нибудь я обязательно расскажу вам, отчего произошла эта досадная внезапность! А сейчас нам не до этого. Так вот, продолжаю: итак, на той стороне Двины вдруг появились несметные полчища русских. Что делать? Кроме восьмисот солдат уже упомянутого мною Бергского полка, защищать город было некому – баварцы ведь ушли, Чико о них рассказывал… Так вот, чтобы хоть как-то задержать неприятеля и выиграть время для достойного, упорядоченного отступления, генерал Пуже приказал поджечь мост через Двину. Однако, как совершенно верно сказал уважаемый Чико, кто-то по непостижимой глупости… мост так и не поджег! И русские хлынули в город, а там и за город. И были пленены и славный генерал Пуже, и не менее славный… Ну, одним словом, Бергский полк в полном составе положил оружие. Ушел только маркиз Пасторе, главный виновник всех наших бед. Чудом добравшись до Смоленска, он получил аудиенцию у императора и доложил…
И Мадам снова замолчала. Сержант спросил:
– А вы?
– А мы… – Мадам нахмурилась. – А нас было немало, правда, всё больше статские да женщины… До Смоленска мы, конечно, не доехали. Нас перехватили уже в четырех лье южнее Витебска.
– Кто?
– Русские казаки. Лейб-казаки. Сотник Дементьев, да! Ведь, не правда ли, смешно было бы притворяться, будто я с ним прежде никогда не была знакома. Однако в отличие от вас, сержант, равно как и от вашего генерала, опять забыла, как его зовут… Ну, одним словом, в отличие от вас, французов, русский казак не стал чинить мне никаких препятствий и позволил и дальше направляться туда, куда я пожелаю.
– А куда именно?
– Да почти что туда же, куда я направляюсь и сейчас.
– Но вы не направляетесь – сидите.
– Нет, это вы сидите, сержант! И ваш верный солдат вместе с вами. И вам обоим хорошо, вы пьете водку, греетесь. А я замерзну здесь. Я, между прочим, дама. И я хочу в тепло! В настоящее домашнее тепло! С настоящим камином!
