Эрнест Капандю - Рыцарь курятника
Слова епископа, соболезновавшего административной системе, сильно уязвили д'Аржансона. Фейдо это понял и хотел было заговорить, но из уважения удержался.
Людовик XV, сидевший по своей привычке откинувшись назад, засунув руку в карман жилета, по-видимому, принимал живое участие в том, что происходило перед ним. Наступило молчание, потом епископ продолжал:
– Человек, которого вы арестовали, невиновен.
– Это вы так думаете, – сказал д'Аржансон.
– Разве вы сомневаетесь в моих словах, когда я что-то утверждаю? – спросил епископ с гордым величием.
– Сохрани меня Бог! – отвечал д'Аржансон. – Я не сомневаюсь в невиновности человека, за которого вы ручаетесь, но из того, что невиновный был арестован, когда все доказательства виновности тяготели над ним, не следует заявлять, что администрация полиции и суда во Франции хромают. Арестовав этого человека, месье Фейдо действовал совершенно правильно, потому что он хотел арестовать убийцу аббата Ронье, каноника и декана Брюссельского капитула.
– Убийцу каноника?! – вскричал Мирнуа.
– Да, монсеньор!
– Но почему вы решили, что аббат Ронье убит?
– Это подтверждали все очевидные признаки.
– Какие признаки? – с удивлением спросил король.
– Предостережение, присланное амьенским уголовным судьей, доносившим, что на парижской дороге нашли труп человека, в котором узнали каноника Ронье, накануне проведшего день в городе. В том же самом донесении добавлялось, что виновник преступления – Рыцарь Курятника, что Рыцарь, убив и ограбив каноника, оделся в его платье, сел в карету и продолжал путь, взяв все бумаги брюссельского каноника и декана. Что, по-вашему, должен был сделать начальник полиции, получив такое уведомление от уголовного судьи?
– Но каким же образом амьенский угловный судья мог написать подобные вещи? – спросил епископ.
– Вот этого мы еще не знаем, но узнаем скоро, потому что сегодня утром Беррье, главный секретарь полиции, уехал в Амьен для получения полных сведений. Из двух одно: или уголовный судья действительно это написал, или это уведомление было не от него, а является новым доказательством смелости разбойников. Во всяком случае надо прояснить это дело.
– Я именно этого и требую, – сказал епископ. – А прояснить это дело легко. Я давно знаю каноника Ронье, сведите меня с ним, и я не ошибусь. Притом, если, как я искренне убежден, вы ошиблись, достойный служитель Господа сообщит нам сведения, которыми вы можете искусно воспользоваться.
– Это очевидно, – проговорил Людовик XV, – что самое благоразумное – свести месье де Мирнуа с пленником.
– Вы желаете видеть пленника сегодня? – спросил епископа Фейдо.
– Конечно, – отвечал епископ, – чем скорее я его увижу, тем лучше.
– Я к вашим услугам, если король это позволит!
– Поезжайте сейчас же в Париж, – приказал Людовик XV. – Если арестованный человек невиновен и невиновность подтвердит епископ Мирнуа, сейчас же освободите его. Если случится наоборот и месье де Мирнуа не узнает заключенного,
употребите самые сильные средства, чтобы заставить его говорить.
Фейдо встал. Епископ поклонился королю.
– Государь, – сказал маркиз д'Аржансон, поспешно подходя, – я умоляю ваше величество выслушать меня до исполнения этого приказания.
– Что вы хотите сказать? – спросил Людовик XV.
– Что освобождение заключенного, даже когда невиновность его будет признана, было бы удостоверением в безнаказанности для того, кого мы хотим наказать.
ХIХ Петух и стрелаКороль с удивлением вскинул брови. Епископ подошел, бросив грозный взгляд на маркиза д'Аржансона, который выдержал его со стоическим бесстрастием. Фейдо отступил на два шага назад и, казалось, не был ни встревожен, ни удивлен: очевидно, слова министра его не изумляли.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил король.
– Государь, – отвечал д'Аржансон, – ну посудите сами: вчера начальником полиции был арестован человек, и через два часа весь Париж узнал, что арестован Рыцарь Курятника. Сегодня утром это известие начало распространяться по провинциям. Через неделю вся Франция будет убеждена, что Рыцарь Курятника действительно захвачен.
– Зачем позволять распространяться этому известию, если оно ложно?
– Чтобы сделать его справедливым, государь.
– Но если этот человек невиновен?
– Пусть он продолжает считаться виновным.
– А если это аббат Ронье?
– Заставим всех думать, что это Рыцарь Курятника…
– Милостивый государь! – вскричал епископ. – Я даже не знаю, как назвать подобный способ действия.
Д'Аржансон улыбнулся.
– Извините, монсеньор, – отвечал он, – это называется ловкостью.
– Объяснитесь, – сказал король.
– Теперь все думают, что Рыцарь Курятника арестован: все опасавшиеся этого разбойника теперь спокойны и радуются. Из двух одно: или тот, кто в наших руках, действительно Рыцарь Курятника, или нет. В первом случае все идет само собою, во втором все запутывается. Но вместо того, чтобы помешать нам, эта путаница должна нам помочь. И вот каким образом: с одной стороны, заставив Рыцаря думать, что мы им обмануты и убеждены, что поймали его, мы на несколько дней обеспечиваем спокойствие ему и его шайке; а разбойника всегда удобнее поймать в то время, когда он убежден, что его не поймают. Стало быть, было бы странно, если бы не удалось схватить кого-нибудь из шайки Рыцаря, после того как распространится это известие.
Фейдо де Марвиль, внимательно слушавший маркиза д'Аржансона, одобрительно кивнул.
– Потом, – продолжал министр, – мне пришла в голову другая мысль, вызванная воспоминанием о письме, полученном месье де Марвилем. Я говорю о письме Жакобера. Очевидно, что его застали в ту минуту, когда он писал, но он успел просунуть это письмо в трещину, о которой говорил. Кто-то поднял это письмо, вложил его в конверт и послал по почте начальнику полиции. Главное – узнать то место, где было найдено письмо. Велев немедленно обыскать это место, мы должны спуститься в подземную галерею, о которой говорит Жакобер, и потом оттуда продолжать наши поиски.
– Месье д'Аржансон прав, – согласился король, – это превосходная мысль.
– Главное – узнать, кто послал это письмо начальнику полиции.
– Я пообещаю награду в сто луидоров тому, кто прислал мне это письмо, – сказал Фейдо де Марвиль. – За деньгами непременно придут. Это самое простое средство.
– Да, – подтвердил д'Аржансон.
– Но это не помешало бы оказать правосудие невиновному, – возразил епископ.
– Это-то и было бы опасно, – заметил д'Аржансон. – Выпустить этого человека – значит признаться, что Рыцарь Курятника опять не был пойман. После распространения этого известия неизбежно новое торжество разбойника, а ведь имя его и так внушает ужас. И осмелится ли тогда нашедший письмо получить награду, явившись в полицию?
