Кристофер Сэнсом - Плач
Уильям сказал:
– Я побеспокоюсь, чтобы тело Элиаса вывезли.
Тут миссис Рук впервые выразила враждебность:
– Разве мой сын не должен быть похоронен как подобает?
– Поверьте, так будет безопаснее. Для вас и ваших дочерей.
– И как мы вам сказали, – добавил я, – смерть Элиаса не останется неотомщенной.
Женщина опустила голову.
– А теперь можно мастеру Шардлейку взглянуть на тело? Мы прочтем молитву. – Сесил взял ее за руку.
Она злобно посмотрела на меня, но обратилась к нему:
– Посмотрите, что сделали с моим бедным сыном. Его убили за его веру? Как и мастера Грининга?
– Мы еще не знаем. Но может быть, – ответил Уильям.
Добрейшая Рук замолкла. Она понимала, что находится полностью в нашей власти.
– Пойдемте, мастер Шардлейк, – тихо сказал Сесил.
– Только не давайте увидеть его моим дочерям! – неожиданно страстно проговорила сзади Рук. – Если услышите, что они около комнаты Элиаса, пошлите их вниз. Им не надо этого видеть.
* * *Элиас лежал лицом вверх на соломенном тюфяке в крошечной спальне, и на его окровавленное лицо падали лучи послеполуденного солнца. Его ударили по правой скуле с такой силой, что на темном обезображенном лице виднелись белые осколки кости. Кроме того, его ударили по темени, и его спутанные волосы слиплись от запекшейся крови. Ставни были открыты, и в комнату залетели мясные мухи, которые ползали по его голове. В приливе внезапной злобы я прогнал их.
– Раны на голове очень кровоточили, – заметил Сесил довольно спокойно, хотя стоял всего в паре футов от ложа.
– Он был убит точно так же, как Грининг, – сказал я. – Ударом по голове. А эта повозка с парусиной почти наверняка была приготовлена, чтобы его вывезти. Они не хотели большого шума и криков.
Я снова взглянул на тело и почему-то подумал о лежавшем на кровати Билкнапе. Но тот весь прогнил от болезни и был готов умереть, а Элиасу было всего восемнадцать, он был полон молодых сил. Я повернулся к Уильяму:
– Вы в самом деле верили в это, когда говорили, что Элиас теперь спасен в объятиях Иисуса?
Мой вопрос как будто уязвил молодого юриста.
– Конечно. Хотите сейчас помолиться вместе со мной, как я обещал его матери? – сухо спросил он.
– Нет, – коротко ответил я и напрямик спросил: – Что вы собираетесь сделать с телом?
– У лорда Парра есть кое-какие связи. Думаю, он устроит так, что тело вывезут и закопают где-нибудь в Ламбетских болотах.
Я посмотрел на молодого человека.
– Да, лорд Кромвель поступал так с мешавшими ему трупами. Я помню.
Сесил жестко взглянул на меня своими выпученными глазами:
– В высокой политике, сержант Шардлейк, всегда есть люди, работающие в тени. Вы-то должны это знать! Хотите устроить шум и плач о двух убитых печатниках, радикальных протестантах? С возможными последствиями для королевы? Тут должна быть связь, не правда ли? Или лорду Парру не следует вмешиваться?
Я неохотно кивнул и отвернулся, чтобы не видеть разбитой головы Элиаса.
– А что с тремя друзьями Грининга, мастер Сесил? Что, если они тоже мертвы?
Юрист покачал головой:
– Судя по всему, они сбежали. Наверное, поняли, что двое убивших Грининга где-то рядом.
Я согласно кивнул. Это звучало разумно.
– Я хочу что-нибудь сделать для бедной женщины, – заявил я.
– Я попрошу лорда Парра.
– Этого пожелала бы королева, – сказал я и добавил: – Пришлите кого-нибудь поскорее.
* * *Оставив добрейшую Рук понуро сидеть за столом, мы вышли на улицу и осмотрели повозку. Это оказалась дешевая деревянная телега, а парусина на ней была старой и тонкой. Но она представляла какую-то ценность, и вряд ли кто-то бросил бы ее здесь.
Мы медленно пошли по Патерностер-роу.
– Почему Элиас не убежал вместе с другими? – спросил Сесил.
– Потому что ему было нужно содержать мать и двух сестер, он не мог просто бросить их, – объяснил я.
Мой спутник согласно кивнул:
– Я доложу лорду Парру. Он, вероятно, захочет с вами поговорить, когда вы завтра утром отправитесь в гардероб королевы. – Молодой человек с любопытством взглянул на меня и добавил: – С вашим помощником, который когда-то работал на лорда Кромвеля.
– Кромвель был жестким и безжалостным человеком. Но в нем была вера. Если бы он увидел, как его выдвиженцы – Пэджет, Рич и Ризли – переметнулись к Гардинеру и помогают бороться против того, во что он верил… – Я покачал головой.
– Равновесие в Тайном совете вот-вот будет нарушено. Скоро вернутся из Франции сэр Эдвард Сеймур и лорд Лайл. Скоро будет подготовлен мирный договор. Это будет их козырем перед королем.
– Удержится ли мир?
– О, я думаю, да. Денежная система уже так подорвана, что английским деньгам в Европе не доверяют. Немецкие банкиры, ссудившие королю столько денег на войну, больше не позволят ему воевать. – Уильям грустно улыбнулся. – Вы же видите: Англия – банкрот.
– Это и в самом деле так.
– Но если мы разберемся с этим делом без неприятностей для королевы, реформаторы могут начать все сначала. – Молодой юрист говорил безучастным, отстраненным тоном, но я понял, что Уильям Сесил знает очень многое. Он снова уставился на меня своими выкаченными глазами, а потом приподнял шапку и поклонился. – Дай вам Бог доброго вечера, мастер Шардлейк!
После этого он повернулся и направился к реке, чтобы взять лодку в Уайтхолл.
Глава 13
Я шел домой по тихим улицам, глубоко задумавшись. Два человека были уже убиты, трое скрылись, а я ни на шаг не приблизился к выяснению вопроса, кто украл книгу королевы и зачем. Я чувствовал себя очень одиноким. Многого я не мог сказать Сесилу, и он не знал о пропавшей книге[25]. Единственными, с кем я мог говорить откровенно, были лорд Парр и королева.
Дойдя до Чансери-лейн, я свернул к Линкольнс-Инн, чтобы выяснить, действительно ли колокол звонил по Билкнапу. Привратник в дверях грелся на солнышке. Он поклонился мне.
– Дай вам Бог доброго дня, сержант Шардлейк.
– И вам также. Я слышал утром, звонил колокол.
Привратник запричитал благочестивым голосом:
– Мастер Стивен Билкнап умер, да смилостивится Бог над его душой! Женщина, которая ухаживала за ним, уже и гроб заказала. – Он кивнул в сторону двора – там как раз внесли гроб. – Его отнесут в морг коронера, чтобы лежал до похорон, потому что у него не было семьи.
– Да, – кивнул я.
Мой собеседник прищурился:
– Пожалуй, вы не очень будете горевать по нем.
Привратник знал все отношения в инне, включая и мою давнюю вражду с Билкнапом.
– Перед лицом смерти мы все равны, – ответил я. Благочестие за благочестие. Мне подумалось, что когда распространится новость о планируемом памятнике Стивену, у привратника будет просто великий пир сплетен.
