Игорь Болгарин - Миссия в Париже
– Вряд ли. Это – боль не одного комдива, – не согласился Фрунзе. – Я всех их хорошо знаю, лишнего не наговорят.
– По секрету вам скажу, я почти все знаю, и совсем недавно говорил об этом со Львом Давыдовичем, – сказал Ленин. – Возможно, вынесем вопрос на Политбюро. Это так, попутно. А теперь о деле. Вы ведь правы: частая смена командармов не способствует укреплению боевого духа армии. Но то же самое можно сказать и о смене Председателя Реввоенсовета. Троцкий знает свое дело. А с недостатками, и с его, в частности, надо бороться. Тут вы правы. Тем более, что дело в войне все-таки движется к вешалке. И всяческие перемещения, раздрай в армии не будут способствовать успеху. Надо стараться, чтобы к новому году все завершить. В ближайшее время, надеюсь, заключим мирный договор с Польшей. С Западного фронта снимем часть войск и направим их на укрепление вашего, Южного фронта. И возможно, к новому году и здесь, на юге, сможем завершить боевые действия.
Накануне над Москвой два дня бушевали холодные ветры, они разметали по всему Тайницкому саду сухие осенние листья. На дорожке, по которой они шли, в некоторых местах листья лежали тонким ковром, а затишках их намело целые сугробы.
Ленин наклонился, сгреб целую охапку листьев и озорно, по-мальчишески, обсыпал ими всего себя.
– Осень! Как хорошо! – с тихим восторгом сказал он. – Люблю эту пору. А потом…
Он снял с рукава большой и красивый багряный лист и стал его рассматривать.
– Какое чудо!.. А потом начнутся дожди, слякоть. Грязь. И люди станут такими же неприветливыми, как погода.
– Я – южанин, – сказал Фрунзе. – С дождями, даже с холодными, я еще как-то примирюсь. А вот снег, морозы – это не для меня.
– А хорошо бы, – Ленин остановился, поднял глаза на Фрунзе. – Хорошо бы до лютых холодов покончить с Врангелем. Армия ведь не очень готова к зиме. Нужны полушубки, сапоги, валенки. Много чего нужно. Обо всем об этом надо было позаботиться еще вчера. А мы все рассчитывали закончить войну летом. Преступная самонадеянность. Да-да! И моя тоже.
– Мне это тоже хорошо знакомо, – согласился Фрунзе. – Из-за обилия текущих дел порой забываешь предусмотреть что-то очень и очень важное. А потом сам себя ругаешь. Но не извлекаешь урока. Потому что наваливаются новые неотложные дела, новые заботы. Карусель.
– Вот-вот! Пожалуйста, все предусмотрите. Чтобы не войти в зиму, в холода и морозы, налегке.
– Я думаю, если часть войск снимете с Западного фронта и передадите их нам, мы постараемся.
– Хотя бы до нового года, – мечтательно произнес Ленин.
– Мы постараемся, – снова повторил Фрунзе и добавил: – До начала декабря.
– Завтра начинается Девятая Всероссийская партконференция. Там мы еще раз поговорим о сроках. Вам бы следовало на ней побывать. Встретитесь с главкомом Каменевым, может, сумеете у него чем-нибудь разжиться. Сергей Сергеевич – мужичок прижимистый. Никогда не знаешь, что припрятано в его сундучке.
Кремлевские куранты, которые два года назад были разбиты прямым попаданием снаряда и личными хлопотами Ленина вновь восстановлены, пробили двенадцать.
При последних ударах курантов Ленин взял Фрунзе за руку.
– Теперь, слушайте! – и застыл в ожидании.
После последнего удара колокола зазвучала музыка. Фрунзе знал, что долгие годы они играли гимн Российской империи «Боже, царя храни». Нет, сейчас это была другая мелодия. Очень знакомая. Вспомнил. «Вы жертвою пали», – прозвучало над Тайницким садом, над Красной площадью, над Кремлем.
И когда наступила тишина, Ленин поднял глаза на Фрунзе, и в них светился почти детский восторг.
– Меня убеждали: ничего не получится, все разбито, не заговорят. А они не только заговорили. Запели! – радостно сообщил он.
– Впечатляет, – согласился Фрунзе и после некоторых раздумий спросил: – А нельзя ли было что-нибудь жизнеутверждающее?
– Что? «Польку-бабочку»? – резко вскинулся Ленин. Видимо, Фрунзе был не первый, кто выражал сомнение по поводу этой печальной мелодии. – Это – ночная мелодия. В память тех, кто плечом к плечу стоял вместе с нами, но не дожил до этих дней, – жестко пояснил он, – а в полдень они играют нашу, революционную – «Интернационал».
Потом они вернулись в Кремль, и Фрунзе еще издали увидел прогуливающегося возле Царь-пушки Сергея Сиротинского. Больше на площади никого не было.
– Ваш адъютант? – догадался Ленин, и упрекнул Фрунзе: – Что ж вы так? Могли бы отправить его в гостиницу.
– Не нашел его сразу после заседания, – попытался оправдаться Фрунзе. – Ничего. Погулял по Кремлю. Когда-нибудь внукам расскажет.
Они направились к Сиротинскому.
– Здравствуйте, товарищ! Не замерзли? – и Ленин пожал Сергею руку.
– Нет, пока еще тепло. Почти как там, у нас, – слегка ошалело от неожиданной встречи с Лениным, ответил Сергей. Но по всему было видно, что он уже порядком продрог. Одет-то пока был в расчете на туркестанскую жару.
– Врать, дружочек, вы пока еще не научились, – улыбнулся Ленин. – Но я-то вижу: замерзли. Пойдемте чайком отогреваться, – и Ленин подхватил Сиротинского и Фрунзе под руки и повел к дому, где жил он сам и некоторые высшие руководители страны.
Ушли они от Ленина едва ли не на рассвете.
Глава третья
А уже утром начиналась Девятая Всероссийская конференция РКП(б). Ленин появился в зале заранее и, к удивлению Фрунзе, был бодр, будто и не было у них длительной ночной беседы.
Первым в повестке дня значился вопрос о возобновлении мирных переговоров с Польшей. Совсем недавно они были вдруг прерваны, и поляки вновь повели ожесточенные бои. Хотя ни у кого не было сомнений, что они уже выдохлись и ведут боевые действия из последних сил и что Пилсудский попросту блефует. Он понял, что Советская Россия постарается избежать зимней военной кампании и поэтому предпримет новую попытку возобновить переговоры, и надеялся выторговать новые уступки.
Ленин высказал по этому поводу свои соображения. Он сказал, что советская Россия могла бы отказаться от переговоров. Нет сомнения, что победа над Польшей уже близка. Ее экономическое и политическое положение ухудшается с каждым днем. Мира хотят уже все слои польского населения. За продолжение войны только крупная буржуазия, она готова в этот огонь бросить все, до последней щепки. Можно ничего не предпринимать, ожидая, когда Польша сама предложит мир. Но когда это случится? В результате, Красная армия будет вынуждена воевать зимой. Если же пойти на некоторые уступки и заключить перемирие с поляками уже сейчас, можно будет перебросить часть войск с Западного фронта на Южный и благодаря этому покончить с Врангелем до наступления лютых холодов. Иными словами, закончить войну.
