Мэри Рено - Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря (сборник)
Он сурово посмотрел на меня и сказал:
– Похоже, ты торгуешься со мной?
– Нет, господин, – из вежливости ответил я, а потом признался: – Впрочем, да. Торгуюсь. Но для меня это вопрос чести.
Он молчал так долго, что я спросил, не прогневил ли его своими словами.
– Нет, – отозвался он. – Ты поступил как подобает. – Потом, не сходя с места, поклялся передо мной и добавил: – Я вижу в тебе деда. Да, в тебе больше от Питфея, чем от меня. Но так, наверно, и лучше.
Конь ожидал меня. Я велел слугам возвращаться попозже: предчувствие говорило, что одинокое возвращение сулит мне удачу.
В порубежной сторожевой башне меня приветствовали и немедленно пропустили. Я подумал, что все складывается чересчур гладко, когда услышал за собой чей-то голос:
– Не сходится что-то с их повестью. Все афиняне – большие лжецы.
Тут дорога повернула, и на вершине следующего холма я заметил щетину копий.
Они уже могли поразить меня стрелой, поэтому я непринужденно продолжил свой путь. Скоро на фоне неба появилась фигура мужа. Тут я узнал его и взмахнул рукой. Он жестом велел следовать за ним и сам отправился вниз по склону.
Натянув поводья, я остановился и сказал:
– Приветствую тебя, Биас.
– Рад видеть тебя дома, Тесей. – И он обернулся назад, крикнув: – Я же говорил вам! Ну, что теперь скажете?
Мои спутники полезли вниз, спотыкаясь и перебраниваясь по дороге:
– Я никогда в это не верил… Это все Скопас наплел… Что? Слыхали мы тебя!.. Утрись-ка своей ложью…
Блеснули кинжалы. Все как в добрые старые времена. Мне пришлось спешиться и развести их как дерущихся псов.
– Привет всем, кто наверху, – проговорил я. – Неужели за эти три дня мы превратились в пахарей? Что случилось? Садитесь, я хочу видеть вас.
Опустившись на камень, я оглядел их:
– Одного не хватает. Гипсенора. Его убили?
Мне ответили:
– Нет, Тесей. Он отправился предупредить войско. – После паузы Биас добавил: – О том, что ты вернулся один.
Я поднял брови:
– Когда мне потребуется, чтобы войско встречало меня, я сам прикажу ему. Кем считает себя Гипсенор?
Закашлявшись, Биас уклонился от ответа:
– Войско уже вышло, оно за этой горой. Мы лишь передовые бойцы.
– Передовые? – переспросил я. – Надеюсь на это. Но против кого вы ополчились?
Все поглядели на Биаса, ответившего им гневным взглядом.
– Давай, – сказал я. – Нечего тянуть.
С трудом сглотнув, он проговорил наконец:
– Ну, Тесей, вчера вечером из Афин к нам донесся слух. Никто из нас, конечно, ему не поверил, но царица подумала, что это правда. Говорят, ты предложил Элевсин царю за то, что он сделал тебя своим наследником.
Сердце мое похолодело и заныло. Теперь я понял, почему отец назвал меня безумным. То, что я считал делом последним, оказалось самым первым.
Я поглядел на них по очереди, и они обрели дар речи:
– Говорят, что царь признал тебя и вывел к народу над цитаделью…
– Мы не верим…
– Мы рассердились…
– Мы поклялись, что убьем тебя на границе или умрем сами, если все это правда…
– Потому что мы верили тебе, Тесей…
– Мы не поверили, но если это правда…
Разговор этот дал мне время на размышления, и я ощутил некоторое облегчение, которое, впрочем, трудно было определить каким-либо другим словом. Дело в том, что мне не нужны оракулы, чтобы узнать, какой день окажется для меня удачным. Я просто ощущаю это, как было в то утро.
– Ну, кое-что верно, – отозвался я. – Мне удалось договориться с царем Эгеем. – Наступило молчание, словно бы вокруг меня все одновременно умерли. – Он поклялся мне, что никогда не причинит зла мужам элевсинским, но будет считать их сердечными друзьями и родичами. Какой еще договор может заключить отец с сыном?
Они смотрели на меня, сохраняя молчание. Я не стал дожидаться, пока они начнут переглядываться.
– Я говорил всем вам в день, когда умер царь, что путь мой лежит в Афины. Я не назвал имени своего отца, потому что поклялся своей матери-жрице, что никому не назову его по пути. Кто из вас нарушил бы такую клятву? Она дала мне отцовский меч, чтобы я показал ему. Поглядите, разве он похож на меч простого мужа? Видите знак его рода?
Они пустили оружие по рукам. Я остался без меча, впрочем, что может сделать один против тридцати?
Я продолжал:
– Я – сын Миртовой рощи, которому предречено изменить обычаи. Разве вы не видите, что богиня берегла меня на пути? Отец мой явился в Трезен, чтобы добраться по морю до Афин, и зачал меня, когда мать моя развязала свой пояс ради Матери Део. Неужели подательница даров забыла об этом? У нее тысячи тысяч детей, но она знает каждого. Она знает, что я сын царя и царской дочери эллинов, народа, которым правят мужи. Она знала, что я возлагаю свою руку на то, что вижу вокруг. И все же привела меня в Элевсин и отдала царя в мои руки. Она лучше знает, кто породил нас и призывает домой. Мать меняет свое отношение к сыновьям, когда они достигают поры зрелости. У всего есть свой срок, кроме вечноживущих богов.
Они притихли, словно слушали кифареда. Слова мои не могли бы произвести подобного впечатления. Нечто невидимым облаком окружило нас, и я говорил из его глубин. Сказитель поведает вам, что это – присутствие бога.
– Вы увидели во мне чужака, – снова заговорил я. – Много мужей скитаются по свету ради наживы; они жгут города, угоняют скот, сбрасывают мужей со стен и забирают себе их жен. Так они живут, и окажись один из них на моем месте, для него это было бы выгодной сделкой. Но я воспитан в царском доме, где наследник зовется пастырем своего народа, потому что он защищает свое стадо от волка. Мы приходим, когда бог призывает нас, а когда он в гневе, мы служим ему жертвой. Мы идем на это собственной волей, потому что боги ценят дар, принесенный с желанием. Так и я пожертвую ради вас своей жизнью. Но только когда бог позовет меня, я отвечу за вас перед ним, но не перед каким-нибудь смертным. Это знает и мой отец, но он согласен. Такую-то сделку я и заключил в Афинах. Принимайте меня таким, как я есть. Другим я быть не могу. Вы слыхали мои слова, и если я не царь вам, меч мой у вас в руках, рядом со мной нет никого. Делайте, что сочтете правильным, а потом отвечайте перед небесами.
Я ждал. Наступило долгое молчание. Потом Биас встал, подошел к тому, у которого оказался мой меч, и взял оружие из его рук. Когда он вернул мне меч, буйный Аминтор крикнул:
– Тесей – царь наш!
И тут уже завопили все.
Но Биас молчал. Когда все смолкли, он, вскочив, стал рядом со мной и сказал:
– Хорошо. Сейчас вы можете радоваться, но кто из вас готов встретиться с проклятием? Помните: не приводить его назад в Элевсин, а оставить умирать в одиночестве.
