Станислав Пономарев - Гроза над Русью
Струны рокотали все быстрее и быстрее, звуки расширили пространство и, казалось, заполнили весь мир!
И исчезла старинушка сирыя.
Вдруг почуял Полита силушку,
Да такую, што стать расправилась,
А головушка закружилася,
И Полита десницей да о дуб хватил:
Загремела земля тут матушка;
Пригибалась трава муравая;
Возбурлилась речка Лебединка;
Пал на землю дуб трехсотлетним,
Што корнями врос до среды земли!
Как расправил тут плечи Политушка,
Зашагал прямо к батюшке в займище.
Он склонил свою буйну голову
Да и речет ему тихим голосом:
«Здравствуй, батюшка да старинушка.
Ты примай меня, сына родного,
Дай в десницу мою могутную
Той сохи кленовой рогалики.
Не желаю быть захребетником,
А желаю быть вам помощником!»
Закачалися боры стоячие,
Расплескались озера светлые,
Разбежалися волки лютыя,
Разлетелись по небу вороны.
На колени пал родный батюшка.
Убежала кобылка соловая!
Молвил батюшка да старинушка
Слабым голосом со смирением:
«Гой ecu да ты, добрый молодец.
Да какого ты званья да отчества?
Да и коей земли заморския?»
Да какого народа великия?
«А яз есмь земли Святорусския, -
Отвечал ему сын неузнанный, -
А по имени яз Полита есмь,
А по отчеству сын Буславич-та».
Прижимал ко груди его белыя
Черный смерд Буслав, сына узнавши.
Прибегала тут его матушка,
Што дитя свое да кровиночку
Во обличьи узрит даже волчиим.
Оливала она слезьми светлыми
Да милое чело свово отпрыска,
Пирогами его да потчивала
И просила Политу-кровиночку
Сим держать ответ по-ученому:
«Што он думушкой да замысливает.
На какое дело нацелился?»
Мерно переговаривались струны, тихо текла беседа между сказителем и его поводырем, и слушали ратники голоса былинные:
И ответствовал тут Политушка
Своим батюшке а и с матушкой:
«Не хочу яз быть захребетником,
Для заботы плечо молодецкое,
Нам во старости яз опорою,
А во горести вам отрадою...»
Но вот заговорила мудрость, отмеченная светом прожитых лет. Богатыри русские — защитники родной земли — с интересом прислушивались к ответу старых родителей своему вновь обретенному сыну:
А и сказывали тут родители,
А и батюшка с родной матушкой:
«Дал Перун тебе стать могутную,
Силу сильную богатырскую!
А плечо твое молодецкое
Для опоры не нам, а Святой Руси!
Ибо горесть земли Святорусския
В тыщу горестей против нашия.
Мы ж родной земле, чать, не пасынки -
Кровь от крови ее, плоть от плотии!
Если горе падет в землю Русскую,
Нам горючей всего жить на светушке.
Ну, а радость на Русь -
Нам в сто радостей.
A и слава ее -
Пусть потомкам в век!
И жила бы Русь песней светлою,
Да враги ее заколдобили:
Жжет поля земли Святорусския
Змей Горынович — сын Кагановый.
Он отцов мертвит, да их жен вдовит,
Сиротит слабит детушек малы их.
Ополчи ты десницу могутную
Да на злого Змея поганого.
Коль с победой придешь — слава воину!
Коли в битве падешь — память вечная!»
Все ратники, как один, вздохнули с облегчением, пораженные мудрой речью родительской. Многие из них поступили бы точно так же, хотя нет горшей судьбины, чем расстаться, может быть, навсегда, с единственным сыном.
Но что же ответит сын? Не испугается ли смерти? Не растратит ли силушку свою богатырскую в гульбе да ярмарочной похвальбе?.. Но гусляр продолжал:
Загорелась душа добра молодца.
Поклонился он батюшке с матушкой,
Вырвал с корнем дуб трехсотлетним —
Сделал палицу богатырския.
Взял в тряпицу он горстью полныя
Да родной земли, потом вспоенной. Бра
л тростиночку он да водицы налил
Как из тихой речки Лебединки.
И вот весело заплясали струны. Напряжение спало. Заулыбались русичи. И даже пламя костра, казалось, весело приплясывало в такт музыке...
Вот идет богатырь по полюшку.
Он дубинкой своей да помахивает,
Да чуток no-соловьи посвистывает.
А от маха того ковыль клонится,
Да овраги в степи прорываются
В мать сыру землю
Глубиной в версту!
А от свиста того да Соловьева
Припадают к траве дерева-леса,
А козорин летит головой в бурьян;
Печенег лихой катом катится,
На краю земли только может встать!
Но вот тревога обуяла сердца сторонников, Гусли внезапно оборвали веселый перезвон: плясовая кончилась.
Как подходит Полита Буславич-та
К той высокой горке Кагановой,
Што над речкой Итилью возвысилась,
Подпирает небо высокое.
Там парят орлы
По три года в пути,
А вершины доселе не видывали!
А кругом горы не трава растет,
А стоят востры колья железные
Лесом черным, диким, немерянным.
А на каждом колу голова торчит,
А и сколь тех голов — не сощитано!
Струны гудели тревогой, голос слепого сказителя внушал трепет в сердца...
