Станислав Пономарев - Гроза над Русью
И вот загремели все струны тревогой. Казалось, ахнули громы небесные. Сторонники русские отшатнулись.
Пробудился тут Змей Горынович
Да как гаркнет голосом страшныим:
«Ты пошто шумишь, мужик-лапотник?!
Не даешь отдохнуть моим косточкам!
Али жизня тебе опротивела,
Што в пасть мою так торопишься?»
И ответствовал тут Политушка
Голосочком своии да ласковыим:
«Што ты, волчья сыть, похваляешься?
Да позавтракать мной собираешься.
Лучче б ты сощитал свои косточки,
Ан придет твой час — будет неколи.
Яз пришел доискать живота твово...
Выходи на бой, Змей Горынович!
Ты попробуй на зуб силу русскую,
Силу смердову — богатырскую!»
Как завыл, завопил Змей Горынович:
«Ну держись за подол, мужик-лапотник!»
И завыла тут буря грозная
От змеиных крыльев поганыих,
И стрелою пал с неба черного
Змей Горынович на Политу Буславича.
Норовит поганое чудище
Попалить огнем, ухватить когтем,
Головы лишить поединщика!
Но удалый Полита, Буслава сын,
Легкой белкою прыскнул в сторону
И, махнувши дубовой палицей,
Угодил по башке по поганыя.
От удара могутного русского
Отлетел Змей Горынович-чудище,
Будто чижик в лапте, аж на сотню верст
От поганой горы Кагановой...
Змей трясет башкою тяжелою
И от звона в ушах не отцепится.
Тут кричит ему добрый молодец:
«А пошто ты, нахвальщик бессовестный,
Развалился на отдых так скоренько?
Аль устал языком намолачивать,
Похвальбу на круги рассыпаючи?!»
Ратники засмеялись:
— Знай наших!
— Видывали мы таких, кои силу русскую с налета сломать вознамеривались!
Между тем грозно гудели гусли и песнь-былина вещала о брани...
Закипела тут удаль у чудища,
У поганого Змея Горыныча,
Налетает он снова на русича.
Да уроком добрым наученный,
Сподтишка норовит в поединщика.
Но Полита ухваткой русскою
Да не дал тому ворогу хитрому
Из-под тиши к себе приблизиться:
Да как палицей той могутною
Угодил он Змею по спинушке...
День за ночью три года минуло,
Как колотятся поединщики...
Стал кончаться огонь у Горыныча —
Только дымом из пасти харкает.
А Полита дубинкой помахивает
Да врага по бокам охаживает!
Вот в четвертый год, на кровав рассвет
Порешил Змей поганый Горынович
Раздобыть себе силу в реченьке
Речке рудыя да кровавыя,
Штоб огнем запастись во утробищу
Да Политу Буславича потчевать.
Камнем пал с неба высокого
Змей во речку свою заповедную...
Да просчелся поганый чудище,
Ведь в той речке вода сменилася
Из горючей на воду светлую,
Воду чистую из Лебединки.
Ключевая вода та русская
Ухватила Змея Горыныча,
Очи выела, в прах рассыпала,
Разметала по стрежню быстрому
И землицей русской присыпала.
Поклонился Полита, Буслава сын,
Тоей горсти земли со водицею,
Што принес из сторонушки родныя
На победу себе и во прах врагу...
Весело, по-праздничному звучала музыка. Голоса водили хороводы. И показалось, темная ночь волшебно осветилась. Души людо кие раскрылись навстречу добру.
И развеялись тучи черные,
Воронье по лесам рассыпалось,
В небе синем, высоком да ласковом,
Засветилось солнышко красное.
Зацвела вкруг земля от радости,
Жаворонки во славу затренькали.
Опадала та дверка железная,
Што неволей злой была кована.
И из чрева горы Кагановой
Вышли сто королевичей бледныих
А вослед пошли девы-лебеди
Да царевишны целой тысячей
А за ними — народу черного.
Столь числом — и досель не сощитано
На колени они все попадали
С благодарностью к руссу-воину
Пели песни в пиру, удаль славили
Пили меды во здравие русича!
Разбредались они в разны стороны
И на ста языках чужедальниих
Они славу поют да Святой Руси
А и храбру Полите Буславичу
За добро и живот поединщику!
...Долго еще у костров пересказывали друг другу былину славные сторонники русские. Прибавляли от себя новые подробности: Змей Горынович — сын Кагановый — обрел двенадцать голов вместо одной, и все они слетели от могутных ударов Политы-богатыря; Полита Буславич сел на богатырского коня; кузнецы отковали ему палицу «ажио в тыщу пуд»!
По сказкам русских витязей, былинный богатырь Полита Буславич разметал по камешку ту «горку Каганову», а на месте том лежал меч-кладенец, при одном виде которого слепнул ворог и падал ниц. Все утверждали, что этим волшебным мечом владеет теперь прославленный в боях воевода Добрыня...
Глава третья
Добрые вести
Немного времени прошло, а рать у городища Змеево выросла уже до двадцати тысяч человек. Добрыня далеко, к самому Киеву, выставил конные дозоры, зорко следя за действиями врага. Ему донесли, что на Днепре был жестокий бой, однако подробностей никто не знал: говорили только о поражении степняков.
