Виталий Гладкий - Меч Вайу
Первая стычка для сколотов закончилась удачно: военачальник одного из отрядов Дамаса позарился на небольшое стадо овец, в спешке потерянное пастухами, и попал в засаду. Спастись удалось немногим. Сколоты врагов не щадили и в плен не брали – лишние едоки им были ни к чему. Разъяренный Дамас, выслушав донесение военачальника, спасшегося только благодаря замечательной резвости скакуна, ни слова не говоря, проткнул неудачника мечом и, не оглядываясь, ускакал вперед, туда, где сотрясала земную твердь железная поступь тяжелой конницы сармат.
Войска встретились в двух днях пути от Старого Города. Это место было заранее облюбовано Марсагетом, на этот раз изменившего обычной тактике боя сколотов из-за малочисленности своих отрядов. Поле предстоящего боя бугрилось невысокими холмами, кое-где зеленели маленькие рощицы, темнели провалы оврагов. Марсагет надеялся, что тяжелая конница сармат на такой пересеченной местности потеряет свое преимущество.
Время уже было вечернее, когда обе противоборствующие стороны сблизились. Из-за позднего часа боевые действия были отложены до утра, и только самые нетерпеливые воины показывали свою удаль в коротких жарких поединках один на один. И с той и с другой стороны запылали костры, готовились в ночной дозор боевые охранения, воины приводили в порядок оружие и амуницию.
Абарис, сгорая от возбуждения, пожирал глазами сражающихся удальцов, с визгом и криками носившихся в степи. Меченый стоял рядом с юношей, посмеиваясь при виде порывов своего воспитанника вопреки запрету Марсагета принять участие в поединках. Но вскоре он начал хмуриться, горяча жеребца: широкоплечий языг в дорогом панцире праздновал уже вторую победу.
Вот он снова пустил коня в галоп, и тяжелое длинное копье воткнулось в грудь сколота с такой силой, что того словно ветром сдуло с седла, и он затих на земле, кровеня траву.
– И-и-еа-ах! – дикий вопль Меченого заставил вздыбиться жеребца Абариса; рванув поводья, ста- рый воин наметом поскакал вперед, где языг с хохотом показывал обозленным донельзя сколотам голову их товарища.
– Куда! Назад! Меченый, стой! – закричал Марсагет, в это время беседовавший неподалеку с Радамасевсом.
Но старый воин, видимо, уже ничего не слышал; да и возвратиться мешали гордость и ненависть к врагам, клокотавшие в груди.
Языг заметил Меченого и припустил ему навстречу. Три победы заставили его забыть об осторожности, хотя он и видел, что новый противник, не в пример первым, принадлежит к знати: боевой конь Меченого хороших кровей и дорогое оружие, которые не по карману простому воину, указывали на это.
На этот раз языг встретил достойного противника: копье пронзило пустоту, потому что Меченый молниеносно нырнул под брюхо жеребца, а затем, снова забравшись в седло, метнул дротик. Языга спасла надетая под панцирь кольчуга: дротик пробил панцирь и слегка оцарапал тело, разорвав несколько колец железной рубашки. Разозленный неудачей языг повернул коня и, поправив копье, из-за большой длины и приличного веса крепившееся ремнями к шее и крупу жеребца, снова поскакал навстречу Меченому. Тот снова увернулся от смертоносного острия, бросив коня в сторону, и с размаху рубанул мечом по древку копья. Отбросив обломки копья, языг выхватил меч и попытался достать Меченого, который кружил вокруг него, раз за разом поднимая коня на дыбы.
Мечи, сталкиваясь, роняли на землю россыпи ярко-желтых искр, и долго ни один из них не мог найти брешь в защите соперника.
Тем временем два сарматских воина, до этого безучастно наблюдавшие за поединком, начали не спеша приближаться к месту схватки, старательно маскируя свои намерения под видом полного безразличия к происходящему. Абарис первым заметил этот коварный маневр. Он пустил коня вскачь в тот момент, когда сарматы, уже не таясь, помчали к Меченому. Сын вождя правильно оценил создавшееся положение: помочь военачальнику сколотов, увлеченному поединком, мог только он, так как был ближе всех к месту схватки; его великолепный породистый жеребец мгновенно развивал очень высокую скорость в отличие от низкорослых лошадей простых воинов- сколотов, чрезвычайно выносливых в беге, но медленно набирающих ход.
Меченый увидел новых врагов, только когда аркан прижал его руки к туловищу. Но сдернуть его с коня сармат не успел: Абарис полоснул акинаком по аркану и словно ястреб налетел на опешивших от неожиданности воинов. Один из них попытался было достать его коротким копьем, но смертоносные молнии двух акинаков в руках Абариса заставили дрогнуть сармата, и в следующий миг холодное железо клинка до половины погрузилось ему в горло. Второй в испуге шарахнулся в сторону, и пока он разворачивал коня, Абарис метнул дротик, притороченный к седлу.
Тяжело раненный сармат хотел ускакать в свой лагерь, но теперь уже роли поменялись: искусно брошенный Абарисом аркан захлестнул его поперек туловища, и торжествующий юноша потащил поверженного по степи.
Меченый, добавивший к своим шрамам еще один, от языга, рубился с таким бешенством, что его противник начал помышлять о бегстве. Тем более, что на подмогу Меченому поспешил Абарис, налетевший на языга сбоку.
– Оставь! – захрипел Меченый, и Абарис отвернул коня в сторону; он понял: самолюбивый.
Меченый не желал делить победу даже со своим любимым учеником.
Неожиданно Меченый изменил тактику: на очередном развороте, перехватив меч левой рукой, правой он со страшной силой метнул боевой топор. Удар пришелся в голову языга; тот зашатался в седле, теряя сознание; и следующий удар, уже мечом, довершил начатое – мертвый противник.
Меченого завалился под копыта коня…
Сколоты ликовали. Сияющий Абарис и хмурый, но в душе довольный Меченый спешились и, не сговариваясь, по старинному обычаю, швырнули головы врагов под ноги Марсагету.
– В следующий раз накажу… – хмуря брови, сказал Марсагет, но, не удержавшись, обнял сына и прижал к груди.
Военный клич сколотов гремел над степью до полуночи – жрецы-гадальщики пророчествовали победу. Хмельной от счастья Абарис долго не мог уснуть, бродил по лагерю, а Меченый, тоже довольный сверх вся- кой меры, в противовес своему ученику, спал мертвым сном – что может позволить себе юность, то старости, увы, заказано…
С первыми лучами солнца начался бой. Вождь сколотов Марсагет торопил события, первым послав в атаку своих легкоконных лучников. Так как у сармат спешенных воинов не было, а тяжелая конница Дамаса еще не была построена в боевые порядки, сколоты с визгом и криками почти безнаказанно обрушили на врага тучи стрел. Искусные стрелки били из луков настолько прицельно и с такой быстротой, что первое время в рядах сармат возникло замешательство, едва не переросшее в панику. Сколоты волнами накатывались на лагерь Дамаса и, не входя в соприкосновение с боевыми порядками сармат, возвращались обратно, чтобы снова кружить нескончаемую смертноносную карусель. Казалось, вот-вот ряды сармат дрогнут и они обратятся в бегство. Но не растерявшийся вождь языгов бросил на сколотов несколько отрядов своей легкой конницы, и противники сошлись врукопашную. Ободренные первым успехом, сколоты вначале рубились на равных, но свежие отряды врага, ударившие с флангов, заставили их отступить. Сарматы, повинуясь окрикам военачальников, их не преследовали; пустив вдогонку по две-три стрелы, они возвратились обратно.
