Редьярд Киплинг - Ким
— Из этнологического отдела межевого департамента? — сказал отец Виктор. Полковник утвердительно кивнул головой. — Очень рад познакомиться с вами и должен поблагодарить вас за то, что вы привезли мальчика.
— Не за что, падре. К тому же мальчик вовсе не собирался бежать. Вы не знаете старого Махбуба Али? — Барышник неподвижно сидел, освещенный солнцем. — Узнаете, если пробудете здесь месяц. Он поставляет нам всех лошадей. Этот мальчик довольно любопытное явление. Можете вы рассказать мне что-нибудь про него?
— Могу ли рассказать? — задыхаясь, проговорил отец Виктор. — Вы единственный человек, который может помочь мне в моих затруднениях. Рассказать вам! Силы тьмы, да я чуть не лопнул от желания рассказать все кому-нибудь из знающих лестные обычаи и нравы!
Из-за угла показался грум. Полковник повысил голос и сказал на местном наречии:
— Очень хорошо, Махбуб Али, но к чему рассказывать столько о пони! Я ни в каком случае не дам более трехсот пятидесяти рупий.
— Сахиб немного разгорячился от езды и рассердился, — ответил барышник, подмигивая с видом привилегированного шутника. — Он скоро лучше увидит качества моей лошади. Я подожду, пока он окончит разговор с падре. Я подожду под этим деревом.
— Черт побери! — со смехом сказал полковник. — Вот что значит посмотреть на одну из лошадей Махбуба. Это настоящая старая пиявка, падре. Ну, жди, если у тебя много лишнего времени, Махбуб. Я к вашим услугам, падре. Где мальчик? О, он отправился беседовать с Махбубом. Странный мальчик. Могу я попросить вас распорядиться, чтобы мою лошадь поставили куда-нибудь?
Он опустился на стул, с которого ему хорошо были видны Ким и Махбуб, разговаривавшие под деревом. Патер ушел в дом за трубками.
Крейтон слышал, как Ким говорил с горечью:
— Верь брамину больше змеи, змее больше распутной женщины, а распутной женщине больше, чем афганцу Махбубу Али.
— Это все равно. — Большая красная борода торжественно качалась из стороны в сторону. — Дети не могут видеть ковра на станке, пока не обозначится рисунок. Поверь мне, Всеобщий Друг, я оказываю тебе большую услугу. Солдата из тебя не сделают.
«Хитрый старый грешник, — подумал Крейтон. — Но ты не вполне не прав. Этого мальчика нельзя упустить, если он действительно таков, каким его описывают».
— Извините меня на минутку, — крикнул патер из окошка, — я собираю документы!
— Если благодаря мне ты попадешь в милость у этого смелого и мудрого полковника-сахиба и будешь пользоваться почетом, как отблагодаришь ты Махбуба Али, когда станешь взрослым?
— Ну, ну, я просил тебя, чтобы ты вывел меня на дорогу, где я был бы в безопасности, а ты продал меня англичанам. Какую цену крови получишь ты?
— Веселый молодой демон! — Полковник откусил кончик сигары и вежливо обернулся к отцу Виктору.
— Что это за письма, которыми толстый священник размахивает перед полковником? Встань сзади жеребца, будто рассматриваешь мою узду, — сказал Махбуб Али.
— Письмо от моего ламы, которое он написал с Джаладирской дороги, обещая платить по триста рупий в год за мое учение.
— Ого! Так вот каков Красная Шляпа? В какую школу отдадут тебя?
— Бог знает. Я думаю, в Нуклао (Лукнов).
— Да. Там есть большая школа для сыновей сахибов и полусахибов. Я видел эту школу, когда продавал лошадей. Итак, лама также любил Всеобщего Друга?
— Да, и он не говорил неправды и не возвращал меня в плен.
— Неудивительно, что падре не может найти нити. Как быстро он говорит что-то полковнику-сахибу. — Махбуб Али засмеялся прерывистым смехом. — Клянусь Аллахом! — его проницательный взгляд скользнул на мгновение по веранде. — Твой лама прислал что-то вроде чека. Мне пришлось иметь небольшие дела с этими хунди.[12] Полковник-сахиб рассматривает его.
— Что тут хорошего для меня? — устало проговорил Ким. — Ты уедешь, а меня вернут в пустые комнаты, где нет хорошего местечка для сна и где мальчики бьют меня.
— Не думаю. Имей терпенье, дитя. Не все патаны неверны — конечно, если дело не идет о лошади.
Прошло пять — десять минут или четверть часа. Отец Виктор продолжал энергично разговаривать и задавать вопросы полковнику, который отвечал на них.
— Ну, теперь я рассказал вам все, что знаю о мальчике, с начала до конца. И это большое облегчение для меня. Слышали вы что-нибудь подобное?
— Во всяком случае, старик прислал деньги. Чеки Гобинда Сакаи принимаются по всей стране до Китая, — сказал полковник. — Чем больше узнаешь туземцев, тем меньше можешь сказать, что они сделают или чего не сделают…
— Утешительно слышать от главы этнологического отдела. Это какая-то смесь Красных Быков и Рек Исцеления (бедный язычник, да поможет ему Господь!), чеков и масонских свидетельств! Может быть, вы — масон?
— Клянусь Юпитером, да, если хорошенько подумать. Это еще лишний повод, — рассеянно сказал полковник.
— Я рад, что в этом вы находите повод. Но, как я уже говорил, я не понимаю этого смешения понятий. А его предсказание нашему полковнику, когда он сидел у меня на постели в разорванной одежде, сквозь которую виднелась его белая кожа. И это предсказание оказалось ведь верным. В школе св. Ксаверия его излечат от всех этих глупостей, не правда ли?
— Окропите его святой водой, — со смехом сказал полковник.
— Даю слово, мне иногда кажется, что следовало бы это сделать. Но я надеюсь, что из него выйдет хороший католик. Меня беспокоит только, что будет, если старый нищий…
— Лама, лама, дорогой сэр, а в их стране некоторые из них джентльмены.
— Ну, лама так лама. Что, однако, если он не внесет денег в будущем году? Он человек, готовый строить прекрасные планы, и в данную минуту на него можно рассчитывать, но ведь он может умереть. И взять деньги язычника, чтобы дать ребенку христианское воспитание…
— Но он высказал чрезвычайно ясно, чего он хочет. Как только он узнал, что мальчик — белый, то, по-видимому, сделал соответственные распоряжения. Я отдал бы месячное жалованье, чтобы узнать, как он объяснил все это жрецам в храме в Бенаресе. Вот что, падре, я не претендую на большое знание туземцев, но если кто из них скажет, что заплатит, то заплатит — мертвый или живой. Я хочу сказать, что его наследники возьмут долг на себя. Мой совет вам, пошлите мальчика в Лукнов. Если ваш англиканский священник подумает, что вы опередили его…
— Тем хуже для Беннета! Он послан на фронт вместо меня. Даути дал медицинское свидетельство, что я не гожусь. Я отлучу Даути от церкви, если он вернется живым! Конечно, Беннет должен быть доволен.
