Николь Галланд - Трон императора: История Четвертого крестового похода
— Если она не принцесса, то и для Барциццы она ничего не значит, — сказал я.
— Барцицца пока не знает, что она не принцесса, — сказал Отто. — Нам нужно поменять ее на деньги, пока до него это не дошло.
— Пока вы здесь заняты обсуждением, разрешите мне помочь моим друзьям подготовиться к отъезду в дикие края, — попросила Джамиля напряженным голосом.
— Даешь слово чести, что не сбежишь? — Грегор бросил на нее строгий взгляд.
— Мое слово чести более ценно, чем моя личность? — сухо осведомилась она. — Советую вам, господин, довериться моему благоразумию: я не убегу, потому что пытаться бежать было бы глупо.
Она дернула руку, и он отпустил ее. Джамиля дала знак старшей девочке, чтобы та поймала поводья осла, но животное пошло семенить по кругу и резко меняло направление каждые несколько шагов, упрямо пытаясь отделаться от девочки. А мы стояли и смотрели.
— Ты не смеешь сдать ее за награду, когда знаешь, что женщина ничего не стоит, — выговаривал Грегор брату. — Это мошенничество, это бесчестно.
— А разве не бесчестно обращаться с невинной женщиной как с бездушной собственностью? — возмутился я.
— Никакая она не невинная женщина, она пленная, — буркнул Отто.
Младшая девочка схватила осла за ухо и потянула. Животное яростно заорало, щелкнуло зубами, пытаясь укусить ее, и вырвало поводья из рук старшей сестры. Потом затрусило в сторону, возмущенно тряся головой. Девчонки загнали осла в галерею.
— Она попала в пленницы только потому, что все решили, будто она королевских кровей, — возразил я.
— Она только потому и жива, что все решили, будто она королевских кровей, — поправил меня Отто.
— Следовательно, можно сделать вывод, что раз я не принадлежу к королевской семье, то мне следует умереть, — заключила Джамиля и, шагнув к Отто, покорно протянула руки. — Так почему бы вам, господин, не последовать своей моральной алгебре и не расправиться со мной собственноручно?
— Что еще за моральная алгебра? — У Отто был недовольный вид.
Она презрительно на него взглянула и повернулась ко мне.
— Где только таких находят? — спросила она, к моей радости.
— В болоте, — ответил я, решив при случае выяснить, что такое алгебра. — Пошли, отведем тебя в безопасное место.
— Не тратьте понапрасну время на меня. Займитесь лучше остальными, теми, кто есть на этом дворе.
Осел рысью вернулся во двор, преследуя девочек, которые заливались слезами от страха и горя. Судя по шуму, доносившемуся с дороги, исход жителей города подходил к концу, зато волна мародерства приближалась. Вопли раздавались через два дома отсюда, эхом разносясь по каменной улице. Их прерывали злобные голоса, выкрикивавшие угрозы. Джамиля нетерпеливо потопталась на месте.
— В доме припрятано серебро, и я покажу вам, где именно, если поможете матери и детям благополучно выбраться отсюда, — неожиданно сказала она.
— Значит, ты не бежишь с ним? — с надеждой спросил Отто, указывая на меня.
— Нет, — ответила она.
Он порывисто шагнул к ней, что мне очень не понравилось, и я метнулся, чтобы преградить ему дорогу.
— Ты дал слово. Я первым добрался до нее.
Рука Отто уже тянулась к мечу.
— Наше пари остается в силе только в том случае, если ты сбегаешь с ней, — объявил он с дотошностью законника, характерной чертой истинного католика. — Если она никуда не бежит, то это вне действия нашего договора, поэтому он отменяется, и я могу передать ее людям Барциццы за вознаграждение.
— Какой же ты осел! — закричал я как резаный и набросился на него.
С ошеломительным проворством он обхватил мое горло, сбил меня с ног и пригвоздил к сырой земле, крепко упершись в грудь коленом. Я попытался вскрикнуть, но не мог даже вздохнуть. Вдруг Отто отпустил меня, развернулся и вцепился в горло теперь уже Джамиле. Мать и дочери заголосили и кинулись в подвал под кухней.
Не успел я подняться с земли, как Грегор обнажил меч и преградил Отто выход на улицу.
— Отто, ты не станешь обманывать венецианского купца, который не сделал тебе ничего плохого, — заявил он. — Если ты отдашь женщину его людям, я сам скажу им, что она не принцесса.
— Глупец! — прошипел Отто.
— Рыцарь, — поправил его Грегор.
Наступила долгая пауза, когда слышалось лишь затрудненное дыхание Джамили, пытавшейся не скулить. Наконец Отто отпустил пленницу, с силой оттолкнув от себя. Она споткнулась, и мне пришлось поддержать ее.
— Я смогу вывести египтянок, поскольку знаком с одним охранником, — пропыхтел недовольный Отто, обращаясь к брату. — Мы оказались рядом во время осады, и я тащил его на себе, когда обрушилась катапульта, так что за ним должок. Если приведу к воротам женщину с дочерьми, то попрошу его отвернуться ненадолго в сторону, пока они не проедут мимо, увезя с собой немного денег.
— А Джамилю сможешь вывести с ними? — спросил я, по-прежнему едва переводя дух.
— Конечно нет, — ответила за него Джамиля, не переставая дрожать. — Одно дело — попросить кого-то закрыть глаза на вдову с дочерьми, провозящими несколько марок, и совсем другое — просить его помалкивать о женщине, за голову которой обещано большое вознаграждение. Останусь здесь. — Она отстранилась от меня, смущенная тем, что я почувствовал ее дрожь. — Видимо, — добавила она, стараясь казаться спокойной и даже веселой, — Всевышний решил, что будет лучше, если за тобой присмотрит кто-то благоразумный.
18
В конце концов нам удалось запрячь осла. Грегор ушел на свой наблюдательный пост, а мы с Отто, неохотно заключив перемирие, отправились провожать египтянок.
Несмотря на капитуляцию, день прошел относительно спокойно, правда, без кровопролития не обошлось. С окон посрывали ставни, деревянные пристройки сожгли дотла, по улицам раскидали мебель. Стоял неистребимый запах гари, так как горело то, чему не следовало бы гореть. На одной из рыночных площадей лежали мертвые изуродованные тела, словно выброшенные куклы. На улице истерично всхлипывала женщина — она не могла шевельнуться, так как обе ее ноги были перебиты. Я подергал Отто за рукав — тот состроил гримасу, но все же последовал за мной. Вместе мы подняли бедолагу и перенесли в повозку. Египтянки встревоженно посмотрели на нее, но возражать не стали. Несколько ребятишек сбились в стайку, зовя родителей, потом бросились врассыпную, как перепуганные цыплята, после чего снова вцепились друг в дружку, со страхом озираясь по сторонам. Я жестом подозвал их, но они умчались прочь с громкими криками. Животных в городе не осталось: их всех либо забрали при бегстве, либо убили для пропитания голодных воинов. Над городом во многих местах поднимались темные клубы дыма от горящих костров. Парочка оруженосцев затеяла драку, пустив в ход кулаки и кинжалы, из-за нескольких горстей серебра, украденных по приказу хозяев из общих военных трофеев, которые предстояло еще поделить в главном соборе.
К вечеру в городе не осталось ни одного задарца, их место заняли воины. Наша маленькая компания устроилась в том самом доме, куда сбежала Джамиля. Я начал было протестовать, но Джамиля быстро меня урезонила, сказав, что если мы уйдем и оставим дом на разграбление другим, то тем самым лишь увеличим страдания хозяев. В конце концов я подчинился ее логике после долгой перебранки с Отто, не считавшим нужным вообще искать какое-то оправдание своим поступкам.
Еще мне пришлось вытерпеть от Джамили немало упреков из-за моей провальной попытки помешать осаде Задара.
— Я ведь просил тебя помочь, но ты отказалась, а потом просто взяла и ушла от нас.
Пока Джамиля пряталась наверху, мы по очереди носили из лагеря наши пожитки. Большая комната располагалась над центральным входом, и, хотя для семерых человек, решивших там перезимовать, она была тесновата, мы убедились, что поместимся. Другие устроились гораздо хуже: армия почти в двадцать тысяч воинов втискивалась в город, рассчитанный на треть этого числа.
Грегор, разумеется, мог бы запросто явиться в самый большой дворец города, прибереженный для его тестя, маркиза Бонифация, но не стал этого делать. Я хотел уберечь Джамилю от внимания вельмож, поэтому с благодарностью принял его выбор, не пытаясь разобраться, чем он вызван.
Лилиана помогла нам обжиться: предполагалось на ночь расстилать тюфяки, а утром скатывать их к стенам, чтобы было на чем сидеть. К большой комнате примыкала комната поменьше, в форме буквы «Г»; на стыке двух комнат был устроен очаг. В маленькой комнате стоял большой тяжелый стол для приготовления еды, место под ним использовалось для хранения небольших сосудов с экзотическими специями и приправами. Джамиля, хорошо знавшая дом, показала, где находится туалет, где разбит маленький огород для зимних овощей, где хранятся продукты для людей и корм для лошадей, где лежат дрова, где расположен склад и где стоит шкаф с медикаментами и музыкальными инструментами, среди которых я заметил громоздкий щипковый инструмент, напоминавший гитару.
