Венеция. Полная история города - Минасян Лиана

Одна из самых популярных у них масок – Dama di Venezia, тициановская красавица, любящая роскошь, образ, позволяющий безудержно наряжаться, пришпоривая фантазию и раздвигая границы исторического соответствия и элегантности.

Правда, разнузданного веселья карнавал для Вольных Масок не предполагает. Во-первых, костюм тяжелый, чтобы надеть и снять его, требуются усилия, а уж ходить в нем по узким венецианским калле и откликаться на каждый призыв сфотографироваться – очень тяжелая работа. Время Масок – раннее утро, до прихода первых туристических групп. Есть и другая сторона дела – в маске нельзя разговаривать, кроме того, в маске невозможно пить вино кальдо и есть карнавальные пончики фрителле.

Маски на Венецианском карнавале

Исторические Костюмы – это те, кто приезжает в Венецию покрасоваться менее утомительным способом. Такой костюм не обязательно делать самому. Его можно сшить, купить, заказать в венецианских мастерских. Костюмы из муара и аксамита, как и аксессуары, в основном венецианского происхождения, украшены кружевами и вышивкой. Прекрасная демонстрация мастерства многочисленных ремесленников (портных, ткачей, кружевниц, вышивальщиц и т.д.), создававших эти образцы роскоши и элегантности, которыми, собственно, венецианцы и были знамениты. В отличие от костюма Вольной Маски, он должен максимально соответствовать стилю галантного XVII века – века расцвета карнавала, регулируемой распущенности нравов и свободы от повседневной реальности. Исторический Костюм может не носить сплошной маски, закрывающей лицо. Как правило, он этого и не делает, ограничившись полумаской. Кстати, организаторы балов и вечеринок просят гостей придерживаться в костюмах именно такого барочного образа. Хотя, конечно, трудно носить все эти кринолины, парики, шляпки, кружева так, чтобы не выглядеть в них комично, или открывать плечи и декольте в феврале. Предусмотрительные участники выбирают костюмы с запасом в один-два размера, чтобы была возможность поддеть теплое белье.

Джованни Доменико Тьеполо. Карнавальная сцена. Между 1754 и 1755 годами

Те, кто носят маски, считают тех, кто носит только исторические костюмы, фриками, хотя занятие у них одно – красоваться. Просто одни это делают за большие деньги, платят венецианским мастерским за костюм, посещают платные балы и другие мероприятия. Маски свой наряд сооружают сами, на платные маскарады не ходят – высокомерно презирают.

Все это просто забавные игры. Под маской не различить ни пола, ни возраста, ни статуса. Белая маска традиционного венецианского карнавального костюма нужна была только для одного – чтобы оставаться неузнанным. Сегодня на карнавале традиционную бауту можно встретить очень редко. Во-первых, она без стразов и кружев кажется слишком «простой», во-вторых, баута по происхождению – маска смерти, и многие просто опасаются примерять на себя этот довольно мрачный и инфернальный образ.

В венецианском Музее Ка Реццонико есть зал с картинами Пьетро Лонги – главного «певца» карнавала. На этих жанровых сценках видно, что прежний карнавал был монохромным – черным и белым. Нынешний наряд далеко ушел от классики.

Карнавал в Венеции, понятно, это не карнавал в Рио. Ни секса, ни рома, ни самбы: только церемонии, vino caldo и платные балы. Каждый развлекается сам – как может, ведь главный неофициальный девиз Венецианского карнавала – «Карнавал должен быть в тебе».

Пьетро Лонги. Ридотто. 1788 год

Город проводит «Шествие Марий» – конкурс красоты в исторических костюмах, и «Полет ангела» – это церемония открытия карнавала. Как только девушка, выбранная на роль ангела, спускается по тросу с кампаниллы на пьяццу – карнавал считается начавшимся. Карнавальной «Марией» может быть девушка не старше 25 лет, гражданка Италии и уроженка Венеции, но не обязательно Мария, имя – просто дань исторической традиции.

С этими Мариями связано и слово марионетка, и сама ростовая кукла – венецианского происхождения. За словом стоит очередная история о прославленной венецианской скаредности (зачеркнуто) предприимчивости. Пираты из Триеста пытались умыкнуть всех венецианских невест разом вместе со всем их приданым (а свадьбы в городе в X веке было принято играть в один день в году, 31 января). Невест отбили, приданое вернули, пиратов перебили, а чтобы сохранить память о молниеносной победе, дож решил устраивать торжественное шествие в честь праздника Очищения Марии и выдавать из государственной сокровищницы ежегодно двенадцати бедным, но красивым девушкам приданое, чтобы они могли удачно выйти замуж. И называть их всех символическим именем Мария.

Надо ли говорить, что идея вскоре выродилась: избранные девицы жадничали и вымогали большие деньги, остальные завидовали и мстили, казна пустела. В конце концов стали делать двенадцать деревяных кукол и торжественно носить их в процессии вместо живых невест. Эти фигуры и назвали «марионетками» – звались-то они по-прежнему Мариями. Традицию «шествия Марий» возродили на карнавале, но, конечно, уже без приданого, а при поддержке спонсоров.

Глава пятая. Туризм: «Как печальна Венеция»

Солнце в Венеции можно увидеть не каждый день. Не сразу, нет. Сначала – туман. Пока бежишь спозаранку до утреннего кофе с корнетто, туман залезает в легкие, оседает влажной сеткой на волосах, прячет фонари.

Вода в виде Acqua Alta – это одно, она приходит под визг сирены, но рано или поздно уходит. Вода в виде тумана – это как огромный лоскут серого газа на лице города. Ждать, пока он слетит, бесполезно, нужно просто смириться. Венеция учит смирению и терпению. Туман может быть и опасен. В итальянском языке есть два слова для тумана: nebbia и foschia. В Венеции люди говорят caligo для описания местной разновидности тумана средней тяжести. Он больше похож на смог, которого, к счастью, здесь не бывает. Но он тоже серый.

Туман породил и выражение filar caligo – кружиться в тумане. Если вы одержимы чем-то, беспокойны, тревожитесь о чем-то, что нельзя исправить, сбиты с толку и так далее – это оно и есть. Это самое точное выражение для особо бессмысленной и грызущей тоски, от которой невозможно избавиться, ее не стряхнуть с себя, как и туман с города. Он может уйти только сам по себе, например, при перемене ветра.

У Шарля Азнавура есть песня под названием Que c’est triste Venise («Как печальна Венеция»). Она подтверждает расхожую мысль о том, что Венеция – меланхолический город. Лирическому герою здесь тоскливо: любовь ушла в туман, и он, взвалив на город свое настроение, пришел к выводу, что тот и сам опечалился. Впрочем, когда туман рассеивается, Венеция оказывается обычным городом, который тоже пытается прожить день без особых потерь. Хотя большинство посещающих ее иностранцев воспринимают Венецию как отстраненный, сонный и изолированный от привычного мира город-остров. Непокорный, оберегающий свой мир – фикцию, существующую по инерции.

Туман в Венеции

Для многих приезжающих сюда Венеция существует только как туристический штамп. «Романтический город», «атмосфера карнавала» и прочая ересь. Им трудно себе представить, что это место самодостаточно и существует для иных целей, кроме развлечения посторонних людей. В мировом общественном сознании крепко убеждение, что нет никакой реальной Венеции. Есть открытка с ее изображением, и цель массового туриста – поместить себя внутрь этой картинки, сфотографировавшись на фоне какого-нибудь известного здания.