Алексей Сергеев - Стерегущий
— Но имейте в виду, — повелительно сказал консул, — я тоже еду с вами в Артур… И со мной мой лакей. Запомните: мой лакей.
— Есть, сэр. С вами едет ваш лакей. Из уважения к вам ему будет предоставлена отдельная каюта. Мои помощники потеснятся.
— И, кроме того, отдельная гичка в Порт-Артуре. Лакей поедет на ней собирать мои вещи, разбросанные в разных местах.
— Есть, сэр. И отдельная гичка для ваших дел.
Через час на английский пароход явились Мидзуно Кокичи и его лакей. У лакея была небольшая, изящно подстриженная бородка и воинская выправка.
Сейчас же на «Фули» звякнул машинный телеграф, и его машины пришли в движение; за кормою забурлила вода, вздрогнул нос парохода, столкнувшись со льдиной.
«Фули» приспустил свой флаг, проходя мимо «Варяга» и салютуя ему.
Над рейдом Чемульпо метался ветер, срывая пену с гребней волн, и лаг «Фули» в мерной поспешности, соответствовавшей условленной плате, стал отсчитывать одну милю за другой.
Утро 26 января только-только занималось, когда Мидзуно Кокичи вошел в каюту своего «лакея».
— Хиросо, — сказал он лакею, — мы подходим к Порт-Артуру.
— Я не сплю, — ответил Хиросо. — Я перечитываю «Ници-ници». Вы читали это воззвание? — Возвысив голос, Хиросо прочел: — «Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед, кавалеристы страны Восходящего солнца, бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала!»
— Пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала! — торжественно повторил Мидзуно Кокичи. — Японская нация сознает свою силу и перешагнет через Манчжурию и Сибирь до Европы.
Японцы вышли на палубу. Рыжие берега Порт-Артура уже открывались на горизонте. «Фули» быстро приближался к маяку, стоявшему в проходе между двумя рейдами.
Капитан «Фули» козырнул японцам, они ответили тем же. Хиросо отвернулся в сторону. С капитанского мостика ему хорошо была видна грязноватая палуба, покрывшаяся за ночь тоненьким слоем льда; по палубе лениво двигались фигуры матросов.
— Ваш экипаж плохо работает, — сказал Хиросо капитану. — Матросы даже не радуются Порт-Артуру.
— Вы правы, сэр, — почтительно ответил капитан. — Экипаж — шотландцы и индусы, и те и другие бездельники. Индусы привыкли только фантазировать о свободе, но не работать.
— Когда Индия будет наша, мы научим индусов работать на нас, — зло процедил сквозь зубы Хиросо.
Маяк остался позади, водное пространство рейдов сузилось, скалистые берега Порт-Артура все больше и больше сжимали водный простор Желтого моря.
— Беда, если тут затонет какой-нибудь пароход, — произнес англичанин. — Тогда в Порт-Артур никому не войти и не выйти оттуда.
Хиросо и Мидзуно Кокичи быстро переглянулись.
Англичанин поднес к глазам бинокль. Все рельефнее и рельефнее выделялись давно привычные капитану контуры Золотой горы, крепостные сооружения, знакомые корабли русской эскадры, здания. Уже стало видно, как на широкой улице, где помещался лучший в Порт-Артуре ресторан «Саратов», хорошо известный капитану, поднялось и рассеялось ржавое облако пыли, взбитой кверху быстро проехавшей коляской.
— Вот русская эскадра, — обращаясь к японцам, махнул биноклем англичанин.
Но японцы уже сами глядели на нее во все глаза. Эскадра стояла на внешнем рейде без паров по диспозиции мирного времени. Броненосцы и крейсеры были расположены в шахматном порядке по четыре корабля в линии, всего шестнадцать вымпелов. Миноносцы стояли на внутреннем рейде.
— Здесь ничто не изменилось, — облегченно вздохнув, произнес Мидзуно Кокичи, обращаясь к Хиросо.
Экстренный рейс «Фули» был окончен. Медленно разворачиваясь, входил на внутренний рейд огромный пустой корабль, его протяжный гудок разнесся над бухтой. На мачте взлетели четыре цветистых флага. Английский пароход, становясь на причал, называл свое имя по международному коду. Потом на «Фули» раздались свистки командира и его помощников, и матросы стремительно рванулись на палубу. Заработала лебедка, загремела якорная цепь. Японцы спустились в свои каюты.
Около шести утра командир итальянского крейсера «Эльба» проснулся, бросил взгляд на часы. Укутав обнаженное смуглое тело японским халатом, прошел в ванную комнату. Он еще не кончил купания, когда послышался легкий стук, и в дверь просунулась голова вестового, несшего на серебряном подносе пакетик.
— Синьор, простите, чрезвычайно важное дело. Вахтенный начальник приказал мне вручить немедленно.
Бореа торопливо вышел из ванной, вскрыл пакет. На чудесной корейской бумаге, единственной по своему качеству во всем мире, каллиграфическим почерком иссиня-черной китайской тушью было написано следующее письмо японского адмирала:
«ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
КОРАБЛЬ „НАНИВА“.
РЕЙД ЧЕМУЛЬПО 26 января (8 февраля) 1904 г.
Сэр,
Имею честь уведомить Вас, что ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между Японской и Российской Империями я должен атаковать военные суда Русского Правительства, стоящие в порту Чемульпо, силами, состоящими под моим командованием, в случае отказа старшего из русских морских офицеров, находящихся в Чемульпо, на мою просьбу покинуть порт Чемульпо до полудня 27 января (9 февраля) 1904 г. Я почтительно прошу Вас удалиться от места сражения настолько, чтобы для корабля, состоящего под Вашей командой, не представлялось никакой опасности от сражения. Вышеуказанная атака не будет иметь места до 4 час. пополудни 27 января (9 февраля) чтобы дать время привести в исполнение вышеупомянутую просьбу. Если в порту Чемульпо находится в настоящее время какой-нибудь транспорт или купеческие суда Вашей нации, то я прошу Вас передать им настоящее уведомление. Имею честь, Сэр, быть Вашим покорным слугой.
С. УРИУ, контр-адмирал, командующий эскадрою
Императорского Японского флота.
Старшему из итальянских морских офицеров.
P.S. Это уведомление будет доставлено Вам до 7 или в 7 часов пополуночи 27 января (9 февраля) 1904 г.»
— Джузеппе, самый полный вперед! В один момент — парадный мундир! Спустить на воду четверку!
Бореа не кончил своих восклицаний, когда на французском крейсере разыгралась такая же сцена.
— На шлюпке! Кто гребет? — окликнул французский часовой с «Паскаля» подходивший ял.
— Письмо вашему командиру от японского адмирала. Началась война!
— Ах, канальи, канальи! — возмущался командир «Паскаля», читая письмо Уриу.
— Паровой катер! Живо! — крикнул он вбежавшему на звонок матросу.
Приказав старшине катера держать курс на английский крейсер «Толбот», Сэнэс бросил взгляд на то место рейда, где стояли русские суда.
