Андрей Посняков - Мир пятого солнца
Кроме Асотля и уже уведенных к жертвеннику детей, в храме оставалось еще человек пять, судя по разговорам – пленники-шочимильки. Солнечные лучи попадали сюда лишь на излете, выхватывая из полутьмы оскаленные клыкастые морды и сосуды для жертвенной крови.
Спросив еще вина, Асотль уселся отдельно от всех: ему ли якшаться со всяким иноплеменным сбродом? Уселся, ухмыльнулся, хлебнул… Вот в храм по какой-то своей надобности вошел один из жрецов – молодой парень с обычным, ничем не примечательным лицом и мокрыми от свежей крови руками. Оглянулся и, вытащив откуда-то небольшой глиняный сосуд, подошел к «Тескатлипоке»:
– Тебя звали Асотлем?
Тот вздрогнул:
– Ну да, звали. А тебе что за дело? Очень любопытно?
– Вовсе нет. – Жрец снова оглянулся – быстро, испуганно, словно базарный вор. – Некая Ситлаль велела передать тебе это.
Он протянула юноше сосуд с каким-то питьем.
Асотль вскинул голову:
– Что? Кто? Ситлаль? Как она?
– Не знаю, – мотнул головой жрец. – Мне только велели передать. Выпей – и тут же умрешь. Быстро и без мучений. Ну, а мы уж притащим на жертвенник бесчувственное тело… Не в первый раз! Ну, держи, пей же!
Снаружи заголосили певцы, и жрец поспешно покинул храм, Асотль же поднес к губам смертельный напиток. Теплая волна нежности нахлынула на него, на миг лишая покоя… Ситлаль! Любимая! Вот это девчонка! Сделала все, чтобы облегчить страданья любимого. Не побоялась, пошла на преступление… О, Ситлаль…
Слезы лились по щекам юноши, он не замечал их, думая о любимой.
Ситлаль!
Снаружи послышался вопль. Очередной вопль несчастной жертвы.
Асотль сделал быстрый глоток – последний привет от любимой… И в глазах словно бы вспыхнули звезды, мириады разноцветных звезд… Вспыхнули и погасли.
Глава 11
Как в деревне принимают гостей
1324 г. Апрель. Окрестности озера Шочимилько
Я пришел, чтобы помочь вам нести ваш крест… а может, чтобы понести его вместо вас.
Франсуа Мориак. «Агнец»Но сердце… Сердце не остановилось, наоборот, забилось с новой силой!
Геннадий Иваныч Перепелкин пришел в себя…
Асотль очнулся…
…С удивлением обозревая храм.
Где это он? Ах да… Ага, так сейчас же придут жрецы! За ним, за Тескатлипокой…
А вот фиг вам!
Геннадий Иваныч – Асотль – незаметно протиснулся к поддерживающим своды храма колоннам: где-то ведь должен был быть запасной выход… Или черный ход – черт его знает, как тут у них это называется?
Ага… Вот какой-то лаз…
– Эй!
Черт! Какой-то жрец – ну и морда! Заглянул, принесла нелегкая…
– Ты готов?
– Да что-то живот схватило…
– Хватит, уже некогда! Идешь сам или мне кликнуть воинов?
– Сам… Подожди… Что-то с ногой… Подвернул… Помоги-ка!
Жрец подошел, с некоторой озабоченностью взирая на согнувшегося парня… А тот вдруг выпрямился! Резко, как пущенная стрела! И, ударив жреца ногой в пах, бросился к лазу…
Он пришел в себя, наверное, более чем через час, в густых зарослях на берегу озера Шочимилько. Сердце колотилось так бешено, что, казалось, вот-вот выскочит из груди…
Ага – и само собой поскачет к жертвеннику, точнее, к священному сосуду для сердец – вот оно я, возьмите.
Геннадий Иваныч наклонился к озеру – смыть пот… Из воды, как из зеркала, на него смотрел красивый юноша, длинноволосый брюнет с тонкими чертами лица и золотисто-карими, каким-то даже девичьими глазами.
– Да вы, кажется, красавец, господин Перепелкин! Да еще и юный. Ну надо же, кто бы мог подумать… Кто бы… А что вообще такое творится-то?
До этого момента Геннадий Иваныч воспринимал все случившееся как сон – из череды тех самых почти реальных сновидений, что в последнее время у него случались. Ну, вот… Ударил, побежал… Спрятался… И что дальше? Вообще-то пора бы проснуться…
А никак! А ущипнуть себя за руку? Ого… боль вполне ощутимая. Да и не похоже все это на сон – это сверкающее озеро, теплые порывы ветра, пьянящий аромат цветов… Все можно ощутить, потрогать… А вон там, вдали – пирамида. Пирамида Тлалока. А рядом – еще выше – Тескатлипоки.
Геннадий Иваныч все представлял четко – даже припомнил, как звали некоторых жрецов. И ясно при этом ощутил – то была вовсе не его память! Того мальчика, Асотля… Так, собственно, он, Геннадий Иваныч, сейчас и был – Асотль. Внешне… Что же касается остального… То прекрасно помнилось и другое: не только кальмекак и военные игры, но и неприятный разговор с любовницей… И выборы, и предательство друга! Хм… подействовали, значит, таблетки? Наверное, да… И что же теперь? Нет, не так надо вопрос ставить. Если это не сон, – а на то очень похоже, – тогда кто же он сам? Кандидат в депутаты Геннадий Иванович Перепелкин, человек не бедный и много чего в жизни добившийся, при этом преданный теми, кому доверял… Или… Или – вот этот юный красавчик, Асотль, едва не принесенный в жертву индейский парень с непонятным прошлым и не более понятным будущим.
Немного пораскинув мозгами, Геннадий Иваныч все же пришел к выводу, что он – Перепелкин и есть. Окружающий мир именно так и воспринимался, через взгляд человека двадцать первого столетия… Но, с другой стороны, все понятия, умения, даже какие-то первобытные знания, несомненно, принадлежали Асотлю. Грубо говоря – ум, рассудок оставались прежними, перепелкинскими, а вот душа… Или что там еще?
Где-то поблизости послышались голоса, и беглец пригнулся, затаился у самой воды, настороженно вслушался.
– Я же говорил, клянусь жезлом великого Тескатлипоки, – мы с тобой принесли слишком мало жертв отцу рыб! – продолжали начатую беседу идущие, судя по всему – рыбаки, жители этого вот индейского города, Колуакана.
И Геннадий Иваныч прекрасно понимал их язык! Мало того – отлично себе представлял, о чем идет речь: отцом рыб, их повелителем, местные индейцы почему-то считали лягушку, о ней сейчас и шла речь. Все вполне логично: мало жертв – плохой улов.
В этом Перепелкин, со всей очевидностью, разбирался, словно и в самом деле был местным уроженцем, Асотлем… И, тем не менее, полностью оставался тем, кто есть. Такой вот парадокс.
Впрочем, времени для самокопания, похоже, сейчас не имелось – нужно было поскорей выбираться отсюда. Куда? Ммм… для начала хотя бы на тот берег, а там посмотрим. Будет погоня? Гм… Лучше так сказать – несомненно, беглеца будут искать. Но искать осторожно, силами, собственно, жречества Тескатлипоки. Орать на весь город – мол, сбежал приготовленный в жертву товарищ – явно не будут, не дураки… Вообще, в жрецах дураков не держат. И наверняка жертвоприношение состоялось… Только вместо Асотля по-быстрому вырвали сердце другому – кому-нибудь из пленников или рабов, кто из посторонних будет особенно разбираться? Бегство будущей жертвы – скандал, и, естественно, жрецы его тут же замяли. Но искать будут, будут… Интересно, в первую очередь – где?
