Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
Одиссей кивнул.
— Очень хорошо. Итак, пять быков. Не так уж богато, но я и не скрываю, что я не самый богатый царь. Ну, так что, Алкиной?
Молодой человек в смятении огляделся. Большинство женихов смотрели на него насмешливо, но на многих лицах было просто нескрываемое изумление. Такого завершения дела никто уж никак не ожидал, и Алкиной ощутил вдруг что-то вроде злорадства, поняв, что втайне почти все здесь ждали его смерти и разочарованы тем, что не дождались ее. Зато Меланто, все еще стоявшая на коленях перед царем, закрыла лицо руками и глухо разрыдалась, содрогаясь всем телом.
Алкиной подошел к ней и положил ей руку на плечо.
— Клянусь стрелами Аполлона, Меланто! Что-то мне не нравится, как ты себя ведешь… Или ты не рада стать моей женой? Если так, то я от тебя откажусь, и царь убьет меня или прогонит с Итаки, что еще того хуже.
— О, нет, нет! — выдохнула девушка.
Молодой человек вновь посмотрел в лицо Одиссею.
— Я согласен, царь! И не только потому, что ты меня победил, хотя и поэтому тоже. Просто она, наверное, будет не самой плохой женой. Я благодарю тебя, Одиссей!
— Эвоэ! Слава великодушному и могучему царю Итаки, благородному Одиссею! Эвоэ!
Этот крик, прозвучавший из конца зала, подхватили десятки человек, и зал заколыхался, загудел восторженными воплями. Женихи, кажется, только теперь до конца поверили, что останутся живы, и с некоторыми началась настоящая истерика.
— Эвоэ! Слава Одиссею!
— Слава Ахиллу и Гектору! Эвоэ! Да славится мудрость и великодушие нашего отважного базилевса и его великих друзей!
— Отлично, отлично! — прошептал Гектор, перехватив выразительный взгляд младшего брата. — Похоже, все удалось еще лучше, чем мы задумывали. Послушай, Одиссей, теперь для того, чтобы они тебя полюбили окончательно, объяви о начале свадебного пира. На это ведь в твоем дворце еще хватит снеди?
— Пожалуй… — взгляд Одиссея скользнул по смятенным лицам гостей и остановился на бледном лице Пенелопы. — Хватит, я думаю. А о какой свадьбе ты говоришь, Гектор? Ах, да! Послушайте, благородные гости! — тут он возвысил голос: — Поскольку вы сегодня так и так собирались здесь пировать, я приглашаю вас отпраздновать свадьбу Алкиноя и Меланто, ведь замуж ее выдаю я! Эй, рабы, вина сюда и всего, что готовилось на ужин!
— Эвоэ!!! — уже во все полторы сотни глоток заревел зал.
— Но начнете вы без меня! — перекрывая крики, воскликнул базилевс. — Мне нужно осмотреть мой дворец и немного отдохнуть. Мой сын и мои отважные друзья пока что заменят меня во главе стола. Пойдем, Пенелопа.
И он, уже ни на кого не глядя, положил руку на плечо жены.
Глава 10
Одиссей вернулся в зал спустя три или четыре часа, уже один, без доспехов, в простом белом хитоне. При этом выражение лица у него было удивительно умиротворенное, почти глупое.
— Хвала богам! — негромко проговорил Ахилл, когда базилевс под громкие приветствия пирующих уселся на свое место. — А я уж боялся, что дерево рухнет…
— А? — удивленно повернулся к нему Одиссей. — Какое дерево?
— Да этот тополь, что растет посреди зала и уходит кроной в потолок, — самым невинным голосом пояснил герой. — Все время, пока тебя не было, он так сотрясался, что я подумал, не подпереть ли его чем-нибудь… И чего только не бывает порой с деревьями! — И в самом деле! — улыбнулся базилевс, тронув ствол тополя и улыбаясь ему, как старому другу. — Знаешь, Ахилл, мне кажется, изменилось все в этом доме — все, но не Пенелопа… Она прежняя. Кто-нибудь нальет мне вина? Или все уже выпили?
Выпито было еще не все. Телемак в отсутствие отца распорядился нацедить вина прошлогоднего изготовления, его подали неразбавленным, и многим оно успело как следует ударить в голову. К чести бывших женихов, в них теперь заговорила совесть, и они, вовсю прославляя великодушие Одиссея, решили хотя бы как-то возместить ему убытки, причиненные их долгим пребыванием во дворце. Аросий предложил на другой же день закупить у прибывших накануне финикийских купцов масла и дорогих тканей, чтобы поднести в дар царю, а из своих собственных подвалов пообещал прислать несколько бочек вина и кувшины с зерном. Другие женихи-итакийцы собирались сделать то же самое, хотя далеко не все были так же богаты, как Аросий.
…Уже на рассвете с улицы долетел шум многоголосой толпы, топот ног и испуганные возгласы рабов.
— Там около тысячи человек местных жителей, — сообщила Пентесилея, спустившись со второго этажа, из окон которого успела как следует рассмотреть шествие. — Они кричат, что Одиссей убил их родственников, и требуют отмщения.
Как выяснилось позднее, один из рабов Лейода, выбравшись из дворца и созвав около сорока человек воинов и других рабов, кинулся с ними к гавани, к своему кораблю, на ходу вопя, что Одиссей устроил дикое побоище, перебив всех женихов Пенелопы, что им с трудом удалось убежать, и что разъяренный царь грозит истребить и всю родню тех, кто вторгся в его дом и посмел свататься к его жене.
Афинский корабль беспрепятственно отплыл с Итаки, а среди жителей всколыхнулась волна ужаса и гнева. Слух о кровавом побоище разлетелся по городу со скоростью ветра, и родственники женихов, собрав слуг и друзей и захватив оружие, бросились ко дворцу.
— Надо унять их! — проговорил, поднимаясь с места, Гектор, который, как обычно, выпил очень немного и сохранил совершенно ясную голову. — Одиссей, поспеши! Если твои рабы и воины окажут сопротивление этой толпе, крови не миновать, и все наши усилия пропадут даром.
Одиссей и сам это понимал и поступил, на первый взгляд, безрассудно: он просто-напросто подошел к дверям дворца, за которыми уже гремели крики и брань, и распахнул их во всю ширину. Правда, Гектор, Ахилл и Телемак успели встать у него за спиной, показывая итакийцам, что в случае нападения на царя они получат отпор. Увидав две громадные фигуры, сверкающие доспехами, взбудораженные горожане остановились перед самым порогом, но не отступили. Впереди всех оказался красивый рослый мужчина, уже очень немолодой, седобородый, в длинной богатой одежде. Это был Эвпейт, отец Алкиноя.
— Одиссей! — закричал он, и в его голосе прозвучали одновременно ярость и отчаяние. — Одиссей, да не пощадят тебя боги за то, что ты сотворил! Ты вернулся не мудрым господином, а кровожадным мстителем… Не гневи и дальше богов — верни нам тела наших детей и близких и выходи к жителям острова, чтобы объяснить свой поступок! Если спрячешься в своем дворце, клянусь, мы все равно войдем! Верни тела, дай нам их оплакать!
