Богдан Сушинский - Полюс капитана Скотта
— Напрасно иронизируете, мой великий мореплаватель. Рано или поздно вопрос о создании такого музея все равно возникнет. Исходя не столько из вашего престижа, сколько из престижа Британии. Кстати, насколько я помню из твоих рассказов и твоей книги, одну хижину, которая в свое время приютила экспедицию «Дискавери», ты так и оставил на каком-то из глетчеров.
— Так оно и было. Это наша аварийная хижина, расположенная на мысе Хат-Пойнт. Она вполне оправдала свое название, когда, по существу, спасла экспедицию Эрнста Шеклтона[18], члены которой, во главе с ним самим, нашли в хижине пристанище в пургу и лютый мороз.
— Обязательно постарайся проведать ее, — беспорядочно переходила Кетлин в своем обращении с «вы» на «ты», и обратно. Переход на «вы» всегда сопровождался появлением в ее тоне неких высокопарных ноток.
— Не раз думал об этом.
— И, если это возможно, тоже прикажи разобрать и погрузить на судно. Таким образом, здесь, в Новой Зеландии, а возможно, и в самой Британии, может образоваться своеобразная «антарктическая деревушка». Представляете, на какие воспоминания она навевала бы вас, мой великий мореплаватель!
…Вспомнив об этой беседе, капитан с какой-то особой теплотой взглянул на недостроенное пристанище полярных странников и представил себе, как бы оно смотрелось на одном из прибрежных холмов Крайстчерча, открытое всем горным и океанским ветрам.
10
К экспедиции на Хат-Пойнт, к своей «аварийной хижине», расположенной в пятнадцати милях от базы, капитан Скотт мысленно готовился давно. Другое дело, что из-за несметного количества дел на базе постоянно приходилось откладывать её. Но теперь, когда, в преддверии зимы, отопительная печь в Экспедиционном доме была установлена, трубы обогрева проложены, плита для приготовления пищи тоже заработала, капитан мог позволить себе и такую вот, тренировочную, перед рейдом к полюсу, разминку.
Поскольку это был воскресный день, Скотт решил взять с собой только Сесила Мирза, подарив остальным время для банных услад, отдыха и написания писем, которые «Терра Нова» должна была доставить в Новую Зеландию.
— Поскольку до Хат-Пойнта всего пятнадцать миль, советую создать упряжку из девяти собак, — предложил Мирз, как только капитан окончательно остановил свой выбор на нем. — В более далекий путь и при более тяжелом грузе полагается впрягать двенадцать-пятнадцать.
— Мы берем с собой только походную металлическую печь, спальные мешки, лом, топор, две лопаты и продовольствия на пять суток. При любом рейде с ночевкой из экспедиционного лагеря следует выходить, имея трехсуточный резервный запас продовольствия, — объяснил Скотт, обращаясь ко всем собравшимся вокруг него офицерам. — Считайте это приказом, который не будет отменяться до конца нашей экспедиции.
— Такой запас легко способен вмещаться в наших рюкзаках, — напомнил Сесил, — вместе с летними спальными мешками.
Капитан потому и остановил свой выбор на Мирзе, что во время недавнего похода тот успел разведать основательно заснеженную дорогу к Хат-Пойнту через мыс Эванса к мысу Ледовый Язык[19]. К тому же он хорошо управлялся с собаками, которые его знали. И хотя лейтенант преодолел не более четырех миль, этого было достаточно, чтобы появилась уверенность, что большую часть расстояния санки пройдут по вполне пригодной, то есть полностью заснеженной трассе.
Солнце поднялось достаточно высоко и светило так, как и должно было светить в воскресный летний день. Словно бы истосковавшись по привычному занятию, ездовые собаки тянули легко, так что на отдельных участках капитан даже позволял себе снимать лыжи и подсаживаться на нарты вместе с Мирзом, экономя при этом силы.
Без каких-либо приключений добравшись до Ледового Языка, полярники обнаружили там почти голый, изъезженный морскими ветрами лед, на котором лишь кое-где виднелись остатки былых снежных заносов. Зная, по описанию Шеклтона, что в этих местах должен располагаться оставленный им склад, они сошли с материковой равнины и поднялись на прибрежный глетчер. Уже через милю Мирз заметил справа по курсу врытые в лед толстые жерди, пространство между которыми было частью заложено тюками прессованного сена, а частью — ящиками с маисом, который со временем мог стать резервным запасом продовольствия теперь уже его, капитана Скотта, экспедиции. Для большей сохранности весь этот «Нимрод-склад», как назвал его капитан, был огражден естественной для Антарктики оградой из ледовых блоков и накрыт надежно закрепленным брезентом.
Оба полярника были уверены, что на складе должна храниться небольшая зернодробилка, которая бы им очень пригодилась. Не обнаружив ее, полярные странники не проявили больше интереса к содержимому пакгауза и вновь старательно закрыли его. Уже отойдя от «Нимрод-склада», Скотт с романтической грустью оглянулся на него. Любое строение в этой ледовой пустыни, пусть даже такое условное, как это, представало перед полярным странником символом цивилизации, некоей меткой бытия, признаком того, что кто-то здесь уже побывал, чья-то нога уже ступала…
— Вы правы, господин полковник флота, — попытался прочитать его мысли лейтенант Мирз, — в драматической ситуации этот склад с тюками сена вполне мог бы сойти за пристанище для полярников и даже спасти их от ураганного ветра, мороза и метели.
— Надо бы оставлять как можно больше таких «меток бытия», которые становились бы не только памятниками той или иной экспедиции, но и придавали последующим исследователям уверенности.
Мирзу показалось, что идти по приморской низине будет легче, но когда они спустились с Ледового Языка на паковый лед, то вскоре оказались перед огромной трещиной, по обе стороны от которой грелись на солнышке десятки тюленей.
— А вот и наши охотничьи угодья, — азартно воскликнул лейтенант, нервно нащупывая у себя в кармане пистолет, — в которых легко можно запастись на зиму тонной-другой мяса.
— Возможно, со временем мы действительно приедем сюда для антарктического сафари, поскольку мясо и жир этих животных нам так или иначе понадобятся, — охладил его пыл капитан, — однако сегодня отвлекаться не будем.
На всякий случай все офицеры экспедиции были вооружены пистолетами. Но, глядя на азартный блеск, вспыхнувший в глазах Мирза, капитан подумал, что следует установить жесткое правило: ни одного выстрела, ни одной гибели животного, если это не продиктовано жесткими условиями выживания группы, ее крайней нуждой.
— Мне рассказывали, что во время путешествия на «Дискавери» у вас из-за тюленей возник конфликт с вашим вторым помощником и штурманом экспедиции Альбертом Эрмитеджем. Он даже заявил журналистам, что «Скотт чувствует сентиментальное отвращение к забою тюленей в количествах, необходимых нам на зиму».
