Богдан Сушинский - Черные комиссары
Обзор книги Богдан Сушинский - Черные комиссары
Богдан Сушинский
Чёрные комиссары
© Сушинский Б. И., 2015
© ООО «Издательство «Вече», 2015
Часть первая. На дальних берегах
«Морские пехотинцы отличались стойкостью и упорством в бою. Они смело шли на рукопашную схватку с врагом, ходили в разведку в тыл противника, наводя ужас на фашистов. “Черная туча”, “черные комиссары” – так называл враг моряков-пехотинцев».
Вице-адмирал И. Азаров, бывший член Военного совета Одесского оборонительного района1
Стоя на капитанском мостике «Дакии», бригадефюрер[1] CC фон Гравс невозмутимо наблюдал, как все новые и новые подразделения румынских войск подтягивались к Дунаю и, спускаясь по прибрежному склону к понтонному мосту, переходили на левый берег его Сулинского гирла, чтобы тут же раствориться в зеленовато-сером плавневом безбрежье.
Впрочем, невозмутимость эта была сугубо внешней, поскольку цепкий взгляд его безошибочно определял: нет, это не те полки, на которых, по словам премьера Антонеску, фюрер Германии действительно мог положиться как на продолжателей славы римских легионов. И от того факта, что кундукэтор провозгласил Румынию национал-легионерским государством[2], ситуация не менялась. Да и сам фюрер-кундукэтор Антонеску весьма смутно представлял себе, что же в действительности должно скрываться за этим понятием – «легионерское государство».
Впрочем, все это – общие размышления. Что же касается действительности, то вот они, эти хваленые «железные легионы Великой Румынии»: бесконечная вереница крестьянских телег, угрюмые лица; тощие, в большинстве своем лишенные какой-либо выправки, крестьянские фигуры; тусклые, не ведавшие солдатского азарта глаза…
В том-то и дело, что не ведавшие ни авантюрного блеска, ни солдатского азарта… Это как раз больше всего и поражало бригадефюрера.
Познававшему окопное дыхание смерти уже во второй по счету мировой войне, старому вояке барону фон Гравсу нетрудно было определить, что на всем этом скопище оторванного от сохи, небрежно обмундированного и столь же небрежно обученного люда уже сейчас, за много дней до войны, лежит печать какой-то вселенской обреченности.
Так, может быть, прав был свергнутый румынский монарх Кароль II, пытавшийся не только германским военным, но и вождям «Железной гвардии»[3] доказывать, что в подвластном ему королевстве нет армии, с которой можно было хотя бы помечтать о войне с Россией, не говоря уже о том, чтобы рассчитывать на какие-либо территориальные завоевания? Во всяком случае, ему, начальнику румынского отдела Главного управления имперской безопасности рейха, «фюреру Валахии»[4], как называли фон Гравса во властных кабинетах разведки и контрразведки, хотелось верить, что монарх был прав. При всем презрительном отношении бригадефюрера к этому жалкому правителю жалкого, нищего народа.
Не далее как вчера «куратор сигуранцы» штандартенфюрер Кренц положил ему на стол аналитический обзор столичной румынской прессы и политических взглядов ведущих деятелей этой страны, подготовленный действовавшими в «подконтрольной организации» агентами СД. И бригадефюрер был поражен тем, как некоторые идеологи местного национал-шовинизма уже пытались обосновать установление пределов Великой Румынии не только по далекому от румынских границ Южному Бугу – об умилительных видениях «границы по Днестру» теперь уже попросту не вспоминали! – но и… по Днепру!
Мало того, идеологи Легиона Архистратига Михаила уже требовали нацеливать армию и народ на выход Румынии к Уралу, «ибо только там должны быть установлены исторически оправданные границы Великой Румынии!».
– Вы что положили мне на стол, фон Кренц? – побагровел тогда бригадефюрер, буквально пронзая страницы доклада пожелтевшим от сигарет указательным пальцем. – Какая, к черту, «Великая Румынская империя от Балкан до уральских ворот Азии»?! Вы что, всерьез полагаете, что я решусь отправить этот бред в Берлин, в штаб-квартиру РСХА[5]?!
– Но в Бухаресте это бредом не считают – вот что настораживает, – сдержанно парировал полковник СС. Бледнолицый, с белесыми, словно бы выцветшими, глазами, он производил впечатление человека нервного и болезненного, хотя ни того, ни другого за ним пока что не замечалось. – Поэтому-то и нам с вами нелишне знать, что же в действительности происходит в имперских умах наших союзников. Кстати, даже самые неисправимые романтики, размечтавшиеся по поводу создания «бессмертных румынских легионов», уже понимают, что без помощи вермахта им не оттеснить русских даже от Прута, не говоря уже о форсировании Дуная.
К своему счастью, фон Кренц не догадывался, как некстати он умолк. Считая свое объяснение исчерпывающим, он прервал монолог именно в ту минуту, когда бригадефюрер ожидал от него услышать именно то, главное…
Откинувшись на спинку кресла, он саркастически всматривался в глаза своего подчиненного как учитель, который все еще надеется, что его ученик сумеет вспомнить то, чего никогда не знал.
– Вам не кажется, что вы чего-то не договариваете, штандартенфюрер?
– Простите, господин генерал?..
– Вы очень убедительно поведали о том, как румынские союзники на своих повозках-каруцах намерены добираться в обозе германских войск сначала до Южного Буга, затем до Днепра, Волги, Урала… Но при этом забыли прояснить одну маленькую деталь: как, создавая свою великую империю «от Балкан до азиатских ворот», они намерены избавиться от нас, «выполнивших свою прорумынскую миссию германцев, которые теперь уже не представляют для Румынии никакого интереса»? Тех германцев, которые в пределах столь могучей империи окажутся лишними. Румынские национал-шовинисты всерьез рассчитывают на то, что мы жертвенно устелем просторы России телами своих доблестных солдат ради господства на них королевской Румынии?
– В самом деле, – лениво повел фон Кренц своим небрежно выбритым подбородком. – О нас, германцах, румыны как-то подозрительно быстро забыли. Хотя всем ясно, что поторопились.
– Нет, вас, лично вас, штандартенфюрер, действительно умиляет такое понимание румынами наших союзнических обязательств?! – наседал на подчиненного генерал от СД. – Вы считаете его допустимым?
– Оно возмущает меня, – с кротостью провинившегося школьника заверил его фон Кренц. – Предельно возмущает.
– Именно поэтому некоторым зарвавшимся созидателям этой империи следует жестко напомнить: не в Бухаресте, а в Берлине будут решать, каких берегов позволено будет достичь каруцам этих «мамалыжных легионов, – презрительно поморщился бригадефюрер, – а каких нет.
– Славянам эта фраза понравилась бы, господин бригадефюрер, – осклабился фон Кренц. – Особенно это ваше определение: «мамалыжные легионы», поскольку именно так, «мамалыжниками», обычно называют своих соседей-румын славяне.
– Но даже когда сами румыны устелют трупами своих вояк все пространство от Дуная до Волги и Кавказа, – пренебрег его комментарием фюрер Валахии, – мы еще будем долго думать, стоит ли отдавать под их юрисдикцию хотя бы пядь этой земли. Хотя бы пядь! Вы поняли меня, фон Кренц?!
– Я понял, – как всегда, упрямство штандартенфюрера победило его чиновничью кротость и служебное благоразумие. – Вопрос в другом: поймут ли румыны, которые считают, что без их нефти рейх небоеспособен и вообще обречен?
– Мы заставим их понять. Как в свое время заставили «понять» чехов, поляков, датчан, и даже совершенно обнаглевших французов.
Штандартенфюрер недоверчиво посмотрел на шефа «СД-Валахии» и подтвердил:
– Несомненно, заставим, господин бригадефюрер. В самом деле, прекрасное определение: «мамалыжные легионы»! – по-плебейски хохотнул он.
2
Казарму полка береговой обороны ее обитатели не зря называли «матросским фортом». Возвышаясь на скальном берегу Финского залива, между двумя поросшими мхом утесами, эта трехэтажная громадина уныло смотрела на бухту своими мрачными каменными окнами-бойницами, готовая в считанные минуты ощетиниться сотнями ружейных стволов.
Вот и сегодня, поднимаясь по тропе, ведущей к калитке обведенного полутораметровой крепостной стеной «форта», Дмитрий Гродов не мог избавиться от навязчивого видения того, что за стенами казармы – или, как она официально именовалась здесь, «флотского экипажа» – его действительно поджидали сотни бойцов вражеского гарнизона. И ему со своими солдатами нужно было преодолеть огневой заслон, ворваться в здание и в жестокой рукопашной схватке… Вот именно: преодолеть и ворваться!..
– Но как же непросто это будет сделать! – возбужденно прикидывал капитан береговой службы[6], постепенно входя в образ командира штурмовой роты. – Сколько бойцов понадобилось бы положить здесь, чтобы действительно ворваться и завязать рукопашную…».
