Богдан Сушинский - Полюс капитана Скотта
Как только метрдотель подошел к столику, Кетлин сразу же попросила его принести бутылку любого красного вина, но обязательно аргентинского.
— Только аргентинского. Закуска на ваш выбор. И все это — как можно скорее, у нас мало времени. — И лишь после того, как с бокалом красного аргентинского вина в руке Кетлин произнесла тост и они выпили, она сказала:
— На самом деле этот Норвежец дрейфует к берегам Аргентины.
— С какой стати?
— Вскоре мои агенты выяснят это.
— Я всегда знал, что в географии Амундсен не силен, однако никогда не думал, что он решится идти к Северному полюсу, направляясь из Европы к берегам Аргентины.
И лишь когда Роберт окончательно впал в угрюмое молчание, женщина поняла, насколько несвоевременной оказалась для него эта новость. В общем-то, подобную реакцию она предвидела, но решила, что скрывать от мужа это известие не имеет права.
— Теперь мне понятно происхождение вина, которым мы здесь наслаждаемся, — задумчиво произнес тем временем капитан первого ранга. — Интересно, что он намеревается исследовать здесь со своей полярной командой?
— Каюсь, я сообщила тебе далеко не все.
— Значит, и это еще не все… — обреченно обронил Роберт.
— Вместо того чтобы отправляться к полюсу, Амундсен надолго пришвартовал свое судно «Фрам» в порту острова Мадейры. И только оттуда, в письме, составленном не в полярной палатке, а под пальмой, в том письме, которое он адресовал кому-то из королевского двора Норвегии, он признался, что в действительности давно потерял интерес к Арктике и направляется в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Но самое интересное для вас, мой великий мореплаватель, заключается в тех строчках его письма, в которых он сообщает, что из Аргентины он отправится в Антарктику, откуда от него уже никаких вестей поступать не будет. Вообще никаких, вплоть до марта 1912 года.
— До марта 1912-го?! — не удержался Скотт, чувствуя, как кровь приливает к его лицу.
— И если учесть, что южные границы Аргентины почти вплотную подходят к границам Антарктики, — уже откровенно и безжалостно добивала его Кетлин, — то становится ясно, что для Амундсена не будет проблемой сделать бросок из Огненной Земли к северным землям Антарктики, в частности, к Антарктическому полуострову, к Земле Грейама, к шельфовому леднику Ларсена.
— Стоп-стоп, эти названия взяты из письма Норвежца?! Это принципиально важно: Амундсен сам указывал эти географические точки Антарктиды?
— Насколько я поняла, никаких, как ты порой изволишь выражаться, «географических привязок на местности» Норвежец не делал. Во всяком случае, агент о них умалчивает. Зато я сама сверялась с картой южного полушария.
— Оттуда, от южной оконечности Огненной Земли, до Ледового материка действительно недалеко, — почти со стоном выдавил из груди Скотт.
Он прекрасно понимал, что с сегодняшнего дня уже никогда, ни одного полярного дня не будет чувствовать себя спокойным; что, по милости своего основного соперника, навсегда теряет монополию на путь к Южному полюсу.
— Вот я и подумала: а не может ли случиться так, что пока мы будем тащиться на своем барке сначала к Австралии, а затем к Новой Зеландии, чтобы там и там пополнить свои запасы, а уже оттуда — к берегам Антарктиды… Амундсен уже будет двигаться к полюсу?
— Поэтому я и хотел выяснить: не конкретизировал ли Руал, что именно его интересует в Антарктиде?
— А разве для такого авантюриста, как Норвежец, — упорно наделяла его этим прозвищем Кетлин, — в Антарктиде может существовать иная достойная цель, кроме самого полюса? Еще никем не изведанного.
Скотт долил себе вина, залпом опустошил бокал и невидящим взором уставился в окно ресторана, за которым виднелась крона экзотического латиноамериканского дерева.
— Но ведь он же знает, что к полюсу движется моя экспедиция, — хрипловатым, осевшим голосом процедил капитан. — Не по-джентльменски это.
Кетлин грустно улыбнулась:
— О каком джентльменстве может идти речь, если на кону лавры первооткрывателя Южного полюса?
— Леди, а тем более супруга капитана первого ранга Скотта, — назидательно напомнил ей полярник, — не может рассуждать подобным образом.
— Раз уж норвежец Амундсен закусил удила, джентльменские предрассудки англичанина Скотта его не остановят, — окончательно решила не щадить своего супруга Кетлин. — Не говоря уже о том, что для «запоздалого викинга», как назвала Норвежца одна из газет, джентльменские каноны ровным счетом ничего не значат. И никогда не значили.
— К тому же следует учесть крайне напряженные отношения между Британией и Норвегией, — почти с отчаянием покачал головой полковник флота, давая понять, насколько несвоевременной оказалась эта выходка Амундсена. — Как все это некстати! Как некстати.
— Неслучайно это сообщение Норвежца уже попало не только на страницы скандинавских, но и на страницы некоторых лондонских газет. И вызвали там сенсацию, которая нам с вами, мой великий мореплаватель, сейчас абсолютно ни к чему.
— Еще бы! Вместо того чтобы восхищаться успехами моей экспедиции, газетчики теперь станут забавляться подробностями моей заочной дуэли с Норвежцем!
9
Заметив на льду лейтенанта запаса королевского флота Уилфреда Брюса, капитан решил немного пообщаться с ним. Как-никак брат его жены Кетлин оставался самым близким ему, почти родственным человеком в экспедиции.
— Как вы чувствуете себя, лейтенант? — приблизился он к Брюсу, когда тот на пару с Аткинсоном в очередной раз перевозил на лошади грузы от причального склада в лагерь.
Лейтенант оглянулся на голос, но при этом вел он себя как-то странно.
— Нормально, сэр. Осваиваю профессию портового грузчика.
— Не жалеете, что из-за меня ввязались в некую опасную авантюру? — произнося это, капитан умышленно сместился в сторону шедшего позади Аткинсона, чтобы проверить свое предположение.
— Она действительно опасна, и в этом ее прелесть, — ответил Брюс, но при этом смотрел в том направлении, где недавно стоял Скотт.
— Вы правы, — вмешался в этот эксперимент Аткинсон, — лейтенант почти ничего не видит, снежная слепота. Впрочем, у меня дела не лучше. Полагаемся только на лошадок, которые уже привычно ведут нас по наезженной дороге.
— Немедленно обратитесь к лейтенанту Бауэрсу и получите защитные очки, — сурово молвил Скотт. — Каюсь, я и сам не сразу воспользовался ими, в чем теперь искренне раскаиваюсь. Ночью вам придется, как минимум, два часа просидеть у шатра, всматриваясь в темноту. Это поможет вашим глазам хоть в какой-то степени восстановиться. И впредь снежными пейзажами любоваться только сквозь зеленые защитные очки.
