Ричард Зимлер - Охота Полуночника
Девочка ухмылялась, но не осуждающе. Я благодарно улыбнулся ей и еще раз прокричал, подражая дрозду.
— А теперь выходи, — велел Даниэль.
Он протянул мне руку, помогая выбраться, и мы опять влились в толпу. Жена торговца, закинув руку на лоб, лежала в обмороке на земле. Но ее муж был ни при чем. Он стоял рядом, раздраженно качая головой, пока две женщины в черных вдовьих одеяниях хлопотали над ней.
— Что случилось, — спросил мой друг у какого-то солдата.
— Мы слышали, как щебетала деревянная птица, — благоговейно прошептал тот.
Парень чуть не умер от смеха, когда я попросил еще раз повторить это чудо специально для меня, и сказал, что меня надо накормить землей и протащить волоком до Испании.
Даниэль снова потянул меня за рукав. За двуколкой я замешкался, чтобы вновь спрятаться под ней, Даниэль подтолкнул меня и попросил изобразить жаворонка, — его деревянную фигурку держал в руке верзила с рваным ухом.
Девочка все еще наблюдала за нами, и казалось, что взгляд ее прекрасных глаз нефритового цвета проникает глубоко в душу.
— За нами наблюдают, — прошептал я, обращаясь к Даниэлю и указывая на девочку.
Даниэль помахал ей рукой. Она сразу подошла, спрятав руки за спину.
— Как тебя зовут? — сердито спросил мой друг.
— Виолетта. — Девочка глубоко вздохнула и перекинула свои длинные золотисто-каштановые волосы через плечо. Облизнув губы, она добавила: — Я бы спросила ваше имя, юноша, но вы грубы и недостойны моего внимания.
— Катись отсюда, Виолетта! — закричал Даниэль, думая, что избавится от нее таким грубым тоном.
Девочка вызывающе посмотрела на него.
— Я видела, что вы здесь делаете, — она скрестила руки на груди.
Я почувствовал, что столкновение неизбежно, и, в попытке примирить их, сделал шаг вперед.
— Мы были не правы. Я больше не буду этого делать.
В этот момент я почувствовал, как какая-то сила поднимает меня за шею и отрывает от земли.
— Попался!
Я перепугался до смерти, решив, что меня схватил некромант. Пытаясь освободиться, я махал руками и ногами в полутора футах от земли.
— Отпусти его! — закричал Даниэль.
Торговец птицами держал меня мясистыми руками за загривок, сжимая не настолько сильно, чтобы я задохнулся, но было ясно, что он в любой момент готов свернуть мне шею.
Не обращая внимания на Даниэля, он яростно тряс меня, рыча:
— Ты, маленький ублюдок, любитель дохлых дятлов! Вы двое — единственные, кто мог проделать это!
— Отпустите мальчика! — потребовала Виолетта.
Я отбивался изо всех сил, пытаясь вырваться из лап негодяя. Даниэль пнул его по голени, но это не помогло. Но девочка оказалась более сообразительной: она начала плевать мерзавцу в лицо.
Отпустив мою шею, торговец схватил меня за шейный платок и вытер лицо рукавом.
Я задыхался и кашлял, меня начало тошнить.
— Помогите! Пожалуйста, помогите нам! — кричала Виолетта.
Толстый лавочник, получивший клеткой по лодыжке на рынке, резко ударил палкой по плечу торговца.
— Я по горло сыт твоими выходками, — закричал он. — Убери свои грязные руки от парня!
Но торговец по-прежнему держал меня, не желая сдаваться. Лавочнику пришлось нанести негодяю еще один сильный удар по спине, угрожая переломать ему все кости.
Падая, торговец вытянул руки вперед, чтобы не удариться о булыжники. Я был свободен. Я споткнулся, пошатнулся… и меня вырвало.
— Иди в свою повозку и оставь парнишку в покое, — посоветовал лавочник.
— Это щебетал не дрозд. То, что мы считали чудом… Это всего лишь маленький ублюдок подражал крику птицы, — оправдывался торговец. — Я своими глазами его видел. Бьюсь о заклад, это он украл всех моих красавцев.
— Это правда? — спросил меня лавочник.
Поскольку торговец уже поднялся на ноги, Виолетта ответила вместо меня:
— Сударь, я была с ним около часа, и за это время он не издал ни одного звука, о которых говорит этот человек.
После этих слов я стал предан ей до конца жизни.
— Она говорит неправду, защищая меня, — признался я, вытирая рот рукавом. — Обвинение вполне справедливо. — Я набрал побольше воздуха в легкие и защебетал, подражая дрозду.
— Великолепно! — восхищенно воскликнул лавочник. — А ну-ка, еще разок, сынок!
Я повторил.
— Еще! — воскликнула какая-то женщина.
В следующие несколько минут я подражал щебетанью и пересвистам щеглов, соек, канареек, воробьев, соколов и чаек и под конец очень живо изобразил трели двух зимородков в период брачных игр.
— Поразительно! — улыбнулся лавочник.
Расточая мне похвалы, он, казалось, обращался ко всей толпе. Сейчас мне приходит в голову, что я мог бы стать циркачом или артистом в бродячей труппе уродов и выступать вместе с бородатой женщиной или двухголовыми козлами.
Когда я замолк, торговец сказал:
— Ты очень даровитый мальчик, однако ты оставил меня без товара.
— Протяни руку, — обратился к нему лавочник.
Тот ничего не сказал, опасаясь нового удара палкой.
— Пожалуйста, я не ударю тебя больше, дружище. И думаю это, — он вытащил из кармана своего жилета две большие серебряные монеты по сотне реалов каждая, — вполне возместит твои убытки. Только отдай мне деревянных птиц.
Он бросил сверкающие серебряные монеты торговцу, и тот, крепко зажав в кулаке свое вновь приобретенное богатство, направился к повозке, чтобы завершить сделку. Лавочник вдохнул щепотку табака и, чихая, попросил, чтобы я изобразил соловья. Все больше людей подходило, чтобы посмотреть на представление, более двухсот человек, согласно подсчетам Виолетты, девочки, ставшей нашим хорошим другом. Сейчас, когда я представляю себе ее такой, какой она была в тот день, не могу удержаться от смеха — она стояла впереди толпы, покусывая губы, боясь, что у меня не получится, и при этом удивленно смеясь. Даниэль, конечно, стоял рядом с ней, махал кулаком в ритм моих трелей и смотрел на меня с таким восхищением, что я чувствовал, что подражаю пению птиц исключительно для него и Виолетты. Что касается деревянных птиц, почти все они были отданы лавочнику; кроме сойки, о которой жена торговца кричала, будто та превратилась в дерево у нее в руках. Она упросила оставить эту фигурку как доказательство вмешательства святого Иоанна в наши земные дела.
Именно благодаря жене торговца мы сами поверили, что в это утро, двадцать третьего июня 1800 года, произошло настоящее чудо. Это событие даже вошло в хроники Хоакима Родригеса, члена городского совета, под названием «Превращение птиц в городе Порту». Летописец упомянул меня под искаженным именем «Джо Стюарт Зарко», поменяв местами две части фамилии. Имя Даниэля в хрониках не указано, но он упомянут там как «ловкий старший товарищ юного Зарко». В хронике также говорится о красивой набожной девочке по имени Виолетта которая первой сказала, что превращение птиц — это результат вмешательства сверхъестественных сил.
