Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года
Пока мы были заняты на левом крыле, русские пытались прорвать наш правый фланг. Заметив это, вице-король направил к этому пункту 13-ю дивизию. Она остановила атаку русских. А наша артиллерия, занявшая выгодное положение на холмах, поддерживала нашу уверенность, что эта линия не будет взята.
Наш правый фланг, казалось, был хорошо защищен, но вдруг в центре и слева началась внезапная атака и оттуда раздались страшные крики. Противник явился в огромном количестве и оттеснил наших стрелков, расположенных в лесу, и артиллерию. В то же самое время русская кавалерия прошла по небольшой равнине слева от нас и яростно атаковала хорват и 84-й полк. К счастью, король Неаполя подошел вовремя и остановил их атаку. Два батальона 106-го полка остававшиеся в резерве, поддержали хорватов, а генерал д'Антуар, объединявший в себе и высшую степень талантливости, и неустрашимую отвагу, при поддержке полковника Деме и капитана Бонаделя, поднял дух артиллеристов. Своими умными распоряжениями он заставил их снова возобновить огонь.
Когда дела в центре и на правом фланге поправились, неаполитанский король и принц Евгений направились на правый фланг и призвали его к атаке. Русские, сидевшие в засаде в лесу, оказывали яростное сопротивление 92-му полку, который, несмотря на выгодное положение на возвышенности, практически бездействовал. Вице-король послал к ним своего адъютанта Форестье, которому удалось заставить его двинуться вперед. Это движение показалось, однако, слишком медленным горевшему нетерпением герцогу Абрантесу (Жюно). Этот бесстрашный генерал, привыкший к роли главнокомандующего, покинул принца, чтобы возглавить этот полк. Его присутствие, или вернее сказать, его пример, наэлектризовал все сердца, и в одно мгновение храбрый 92-й полк, возглавляемый генералом Русселем, пошел в атаку, смел все на своем пути, и, наконец, вошел в лес, где окопавшийся противник был практически неприступен.
Взглянув на край нашего правого фланга, мы заметили, что русская колонна, отправленная, чтобы обойти нас, начала отступление. Король Неаполя, с энтузиазмом, свойственным великим умам, приказал коннице атаковать эту колонну и заставить ее сложить оружие. Неровности почвы на мгновение заставили солдат задержаться, но король, желая, чтобы исполнение было таким же быстрым, как и сама мысль, выхватил саблю из ножен, и пылко воскликнул: «Пусть храбрейшие следуют за мной!» Такой героизм наполнил нас восхищением. Все ринулись к нему, но глубокие овраги и густой кустарник воспрепятствовали нам, и неприятель воспользовался этой задержкой, чтобы убежать и вернуться в свой корпус.
Наша победа в этом бою была несомненна, но мы не осмеливались рискнуть пройти большой лес, лежавший перед нами, за ним находились холмы Витебска, где, как мы знали, стояли главные силы противника. Пока обсуждался этот важный переход, позади нас поднялся сильный шум. Никто не знал его причины, беспокойство смешивалось с любопытством. Но когда мы увидели Наполеона в окружении блестящей свиты, наши опасения рассеялись, и энтузиазм, всегда возбуждаемый его присутствием, дал нам понять, что своим появлением он хотел добавить славы этому насыщенному событиями дню. Король Неаполя и принц поспешили к нему навстречу и доложили ему обо всех совершившихся событиях и о предпринятых мерах. Но Наполеон, желая лучше ознакомиться с обстановкой, быстро прошел на наши аванпосты и с холма осмотрел положение противника, а также местность. Благодаря свой проницательности он разгадал планы русских, и тотчас отдал новые распоряжении, исполненные быстро и точно. Таким образом, армия вскоре оказалась середине леса и, следуя в быстром темпе, мы дошли до холмов Витебска в ту самую минуту, когда солнце только начало садиться.
Во время прохождения леса сильное сопротивление испытывала 13-я дивизия. Враг уходил медленно и оспаривал каждый свой шаг, его многочисленные стрелки заставляли нас дорого заплатить за землю, которую мы завоевали. Именно в одной из этих таких несчастных стычек русский драгун подошел к генералу Русселю, выстрелил в него из пистолета и убил его на месте. Поскольку русские редко назначали драгун стрелками, распространился слух, что генерал Руссель погиб от руки одного из наших. Но впоследствии выяснилось, что у нас не было причины упрекать себя за смерть этого храброго генерала, действительно достойного сожаления, в силу его боевых и личных достоинств.
Дивизия Бруссье (14-я) шла по главной дороге и очень поздно пришла в назначенное ей место между дорогой и Двиной. А 15-я дивизия и Итальянская гвардия, составлявшие часть пехоты 4-го корпуса, были оставлены в резерве, немного позади 14-й.
После того, как корпуса заняли свои позиции, Наполеон расположил свою штаб-квартиру в селе Куковячи.[66] Король Неаполя и принц Евгений расположились лагерем в неудобной маленькой усадьбе близ села Добрижка,[67] вокруг них расположились их корпуса.
На рассвете следующего дня (27-го июля) наши войска пошли на Витебск. Русские, отступая к городу, дали несколько пушечных залпов, которые, однако, большого урона нам не нанесли. Затем они развернулись на обширной равнине недалеко от города, откуда можно было контролировать дороги, по которым мы могли бы подойти. С холма хорошо были видны неприятельские войска, в частности, его многочисленная кавалерия.
Дивизия Бруссье, шедшая в авангарде, по маленькому мосту перешла речку, отделявшую нас от равнины, и заняла позиции на противоположной равнине возвышенности. Шестнадцатый егерский полк, сойдя с холма, энергично атаковал несколько эскадронов гвардейских казаков и потерпел бы полное поражение, если бы не был оттеснен от противника подошедшей слева, легкой пехотой 9-го полка под командованием капитанов Гюйара и Савари. Эти храбрые воины привлекли внимание всей армии, которая, стоя на холмах, как на амфитеатре, наблюдала за их подвигами и аплодисментами оказывала уважение их доблести.
16-й егерский полк, отступающий за 14-й дивизией, находился под прикрытием 53-го полка, которым командовал полковник Гробон. Эта дивизия, построенная в каре, была совершенно неприступной преградой для врага, все неоднократные и яростные атаки которого, оказались безрезультатными. Это обстоятельство вызвало небольшое смятение в наших рядах, но Наполеон был рядом, и оно не могло продолжаться долго. Стоя на холме, откуда было все прекрасно видно, он спокойно отдавал приказы, которые, по его мнению, должны были обеспечить победу. Он приказал кавалерийскому полку отступить, чтобы 13-я дивизия могла пройти к мосту. Это отступление вызвало большое волнение у тех, кто шел в обозе – рабочих, маркитантов, интендантов и армейских поставщиков – эти люди очень пугливы, всегда боятся потерять свою добычу. От них армии скорее больше вреда, чем пользы.
