Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года
Вскоре принц сел на коня и в сопровождении адъютантов последовал за авангардом. По его прибытии в Бешенковичи, противник отступил, его кавалерия и несколько пушек вернулись на тот берег Двины. И все время, пока были в этом городе, русские стрелки-снайперы, спрятавшиеся в домах на противоположном берегу реки, вели по нам постоянный, непрерывный огонь. Полковнику Лакруа, шедшему по главной улице, ведущей к реке, пулей перебило бедро. Этот ужасный случай опечалил всю армию. Все жалели этого достойного офицера и горько сокрушались, что армия лишилась доблестного воина, а мы – доброго товарища, по роковой случайности, когда часто погибают самые лучшие, полные сил и энергии, достойные высших наград за свою доблесть. В усадьбу Бочейково вернулся из разведки вице-король. Вечером он долго совещался с генералом Дессолем, начальником штаба. Мы предполагали, что сейчас будет отдан приказ продолжать марш, но до утра приказ так и не поступил.
24-е июля. После пятичасового марша, перейдя через маленькую речку, которая называется Свеча,[64] наши войска прибыли в Бешенковичи. Этот маленький город был уже заполнен войсками, в частности, здесь уже стояли две кавалерийские дивизии генералов Брюйера и Сен-Жермена, последний направлялся в Уллу. Даже такая масса войск абсолютно не напугала врага, отделенного от нас водами Двины. Его кавалеристы молодцевато гарцевали и стреляли в наших солдат пытавшихся захватить паром для переправы на тот берег.
Однако, вице-король, приняв решение перейти Двину именно в этой точке, выставил батарею из двух пушек, чтобы защитить саперов, вызванных для возведения моста, и моряков Гвардии, которые пытались вплавь добраться до парома. Эти пушки и несколько стрелков так напугали русских, что они покинули свои укрытия, таким образом, дав нам возможность спокойно забрать лодку и завершить строительство моста.
Тем временем дивизия Баварской конницы генерала Прейсинга в двухстах шагах ниже по течению обнаружила брод и воспользовалась им. Не теряя времени, они быстро построились в боевой порядок. Кроме того, им было отправлено в подкрепление две пехотные роты. Они молниеносно атаковали врага – тот бежал, поджигая за собой все брошенное имущество и снаряжение. Мы были в восторге от боевой манеры баварцев! Точность и мастерство, которое они продемонстрировали в этом бою, достойны быть образцом для тех, кому будет приказано выполнить подобную задачу.
Пока все это происходило, пришла новость, что к нам приближается Император. За курьером, принесшим эту весть, вскоре последовал другой, подтвердивший это. Вскоре прибыло множество всадников, офицеров артиллерии и генералов Гвардии. Короче говоря, в городе и так переполненном войсками, стало совсем тесно. В разгар этой суматохи появился Наполеон и сразу же направился к месту строительства моста. В сухой и саркастической манере он раскритиковал его конструкцию, безусловно, весьма несовершенную, но пожелав попасть на ту сторону, он прошел по мосту, сел на лошадь и присоединился к баварцам, устроившим привал на равнине. Потом, вместе с ними он отъехал от Бешенковичей почти на два лье. Без сомнения, Наполеон, выполнил этот маневр с целью привлечения внимания противника к этому месту, чтобы уменьшить сопротивление врага при атаке Витебска. Он постоянно старался раздражать отступающую русскую армию с того момента, когда она покинула Дрисский лагерь.
Невозможно представить себе тот шум и суету, которые царили в Бешенковичах! Но каково стало, когда войск прибыло еще больше! Так вот, в ту ночь суматоха достигла своего апогея. Великое множество солдат разных частей, собравшихся здесь и быстрота, с которой они получали приказы о дальнейшем движении, не оставляли никаких сомнений в том, день битвы близок. Кавалерия под командованием короля Неаполя (Мюрата) пошла в авангарде, а 4-й корпус немедленно последовал за ней.
25-е июля. Мы получили приказ идти к Островно. И штаб был уже совершенно готов к выходу, когда мы услышали сильную канонаду. В этот момент появился адъютант генерала Дельзона, чтобы сообщить вице-королю (Евгению Богарне), что противник был настигнут недалеко от Островно, и что битва только-только началась. Едва он замолк, как снова громыхнули пушки. Его Высочество немедленно приказал оставить багаж и в сопровождении своего штаба, поспешил к Островно, где он присоединился к королю Неаполя – с ними были конные дивизии Брюйера и Сен-Жермена, а также 13-я пехотная дивизия. Но к тому времени, когда они прибыли в Сорицу,[65] сражение уже удачно закончилось. Двадцать пушек, попавших в наши руки и огромное количество убитых, устилавших поле боя, свидетельствовали как о яростном сопротивлении побежденных, так и о доблести 7-го и 8-го гусарских, покрывших себя славой в этом бою.
В три часа утра (26-го июля), принц Евгений прибыл в Островно к королю Неаполя. 4-й корпус расположился лагерем рядом с ними, а кавалерия, помещенная впереди, наблюдала за противником. В шесть часов его величество и принц, сопровождаемые своими штабами, отправились к аванпостам и когда они проходили место битвы, они узнали, что корпус Остермана, состоящий из двух дивизий, получил приказ быть в боевой готовности. Князь тотчас приказал 13-й и 14-й дивизиям идти в качестве подкрепления кавалерии короля Неаполя. Гусары, посланные на разведку, при въезде в лес подверглись нападению, вернулись с сообщением, что неприятель, по-видимому, намерен упорно отстаивать свои позиции. Со всех сторон раздавался ружейный огонь, а пушки, выставленные русскими на дорогу, обстреливали двигавшиеся вперед наши колонны. Генерал д'Антуар велел тотчас же выдвинуть наши орудия, во время этой перестрелки ядром оторвало ногу командиру 8-го гусарского полка капитану Феррари, бывшему адъютанту князя Невшательского.
Тогда король Неаполя, успевавший всюду, где его присутствие могло быть полезно, приказал атаковать со стороны нашего левого крыла, чтобы прогнать неприятельскую кавалерию, находившуюся у кромки леса. Хотя этот маневр был хорошо задуман, он не оправдал возлагавшихся на него надежд: гусары, которым было поручено его выполнение, были недостаточно сильны, они были вынуждены отступить, правда, без потерь, перед многочисленными вражескими эскадронами.
Пока мы были заняты на левом крыле, русские пытались прорвать наш правый фланг. Заметив это, вице-король направил к этому пункту 13-ю дивизию. Она остановила атаку русских. А наша артиллерия, занявшая выгодное положение на холмах, поддерживала нашу уверенность, что эта линия не будет взята.
Наш правый фланг, казалось, был хорошо защищен, но вдруг в центре и слева началась внезапная атака и оттуда раздались страшные крики. Противник явился в огромном количестве и оттеснил наших стрелков, расположенных в лесу, и артиллерию. В то же самое время русская кавалерия прошла по небольшой равнине слева от нас и яростно атаковала хорват и 84-й полк. К счастью, король Неаполя подошел вовремя и остановил их атаку. Два батальона 106-го полка остававшиеся в резерве, поддержали хорватов, а генерал д'Антуар, объединявший в себе и высшую степень талантливости, и неустрашимую отвагу, при поддержке полковника Деме и капитана Бонаделя, поднял дух артиллеристов. Своими умными распоряжениями он заставил их снова возобновить огонь.
