Поль Феваль-сын - Марикита
– Я сохраню тебе жизнь, если ты скажешь, какой мерзавец заплатил вам за мою смерть!
– Я не знаю, как его зовут, – прохрипел оборванец. – Я впервые видел его.
– Тогда скажи мне, как он выглядит… Только не ври, если хочешь жить.
Баск немного ослабил хватку, и бандит подробно описал человека, нанявшего его с приятелями убить Антонио.
– Это Пейроль, – проговорила подошедшая к ним донья Крус. – Значит, он уцелел!
Лаго сжимал горло поверженного врага, донья Крус и Аврора слушали признания бандита, а тем временем по густой траве, извиваясь, словно гадюка, полз человек. Кисть одной руки у него была отсечена, но вторая рука крепко сжимала острый кинжал; никто не слышал и не замечал его приближения… Никто, кроме Пейроля, который не спускал с бандита глаз. Интендант Гонзага с нетерпением ожидал развязки неравного поединка, готовясь, если потребуется, в финале пустить в ход свою шпагу. Разумеется, ему придется увеличить плату раненому, который, превозмогая боль, полз, оставляя на траве кровавый след. Он хотел, чтобы ему одному досталось все обещанное золото!
Антонио Лаго отпустил своего противника и встал, но встал он только для того, чтобы тут же ничком упасть рядом с испанцем. Из спины баска торчал длинный охотничий кинжал! Девушки в ужасе закричали… В ответ прозвучал торжествующий вопль Пейроля. Фактотум Гонзага собственной персоной вылез из кустов.
– О Боже! Мы пропали! – прошептала Аврора.
– Напротив, вы нашлись, – ответил Пейроль со зловещей усмешкой. – Я уже больше часа поджидаю вас здесь, голубки мои.
Оборванец, которому Лаго сохранил жизнь, был так рад этому подарку, что тут же удрал. Убийца же Лаго, нанеся предательский удар, исчерпал последние силы и, потеряв сознание от боли, недвижно лежал на земле. Пейроль остался в одиночестве. Удастся ли ему сломить девушек и их стремление к свободе?
– Мулы оседланы и ждут вас, – произнес интендант. – Правда, у вас будет другой проводник; его выбрали не вы, да и поведет он вас совсем в другую сторону, однако же придется с этим смириться. Извольте сесть в седла и следовать за мной.
В ответ цыганка разразилась пронзительным смехом; ее блестящие глаза вызывающе смотрели на Пейроля.
– Хватит с нас подлостей и преступлений! – воскликнула она. – Дьявол спас тебя в Байонне и в Пенья дель Сид, а шевалье де Лагардер не успел швырнуть твой смердящий труп на растерзание волкам – вот ты и возомнил, что преступления твои всегда будут оставаться безнаказанными!.. Негодяй! Пришла пора свершиться правосудию!
Донья Крус, слабая девушка, над которой, бывало, Пейроль издевался и подтрунивал, напоминала сейчас готовую к прыжку раненую львицу. Один удар мощной когтистой лапы – и враг будет повержен…
Интендант понял, что заполучить обратно Аврору, этот живой выкуп Гонзага, он сможет только после того, как уберет с дороги донью Крус.
Охваченная ужасом, Аврора застыла, не в силах сдвинуться с места; Флор же, удивительно красивая, с длинными черными волосами, которые растрепал утренний ветерок, бесстрашно приближалась к Пейролю.
– Аврора де Невер находится под моей защитой! – сверкнув глазами, прошипела она. – Пока я жива, ни ты, ни Гонзага не получите ее!
И цыганка, быстро выдернув кинжал из спины Антонио Лаго, всадила его в грудь Пейролю по самую рукоятку.
V
САНТА-МАРИЯ-РЕАЛ
– Во имя неба! – раздался голос за спиной у доньи Крус. – Зачем вам понадобилось убивать этого человека?!
Аврора и Флор молниеносно обернулись и увидели двух монахинь; судя по их скромным одеждам, это были сестры из близлежащего монастыря Лас Эльгас.
Та, что обратилась с вопросом к донье Крус, была напугана собственной дерзостью и, казалось, хотела, не дожидаясь ответа, поспешно ретироваться. Еще бы: гора окровавленных трупов могла испугать и куда более мужественную натуру, а разъяренная цыганка, только что совершившая убийство, выглядела отнюдь не миролюбиво. В Испании, где религиозное рвение доведено до степени крайнего фанатизма, монахини, считающие себя дочерьми Господними, никогда не общаются с цыганками, называя их дочерьми сатаны.
Монахини боялись цыганок, цыганки презирали монахинь, и только общая опасность или чья-то смерть могли на время примирить враждующие стороны. В повседневной же жизни всюду, где бы им ни довелось встретиться, многовековая религиозная рознь побуждала монахинь и цыганок отворачиваться друг от друга, а то и обмениваться колкими фразами.
Впрочем, было и кое-что, что объединяло этих женщин: милосердие! Ни монахиням, ни цыганкам оно не чуждо. У сестер, не побоявшихся заговорить с Флор, тоже было доброе сердце, поэтому они не раздумывая решили предложить девушкам свою помощь. Увидев же, как Аврора внезапно опустилась на колени и, воздев руки к небу, принялась жарко молиться, монахини растрогались, хотя в душе и посчитали, что взывать к Господу подле горы еще не остывших трупов, по меньшей мере, неуместно. Впрочем, они заметили, что красавица была искренна в своем порыве: по щекам ее катились крупные слезы.
Девушка, несомненно, исповедовала христианскую веру. Хотя на ней и было цыганское платье, но ее белокурые волосы и тонкое лицо свидетельствовали о принадлежности к европейской расе и о знатном происхождении. Что могло связывать это хрупкое создание с ее черноволосой подругой, чьи руки только что обагрились кровью?
В глазах доньи Крус все еще бушевало пламя ненависти. Цыганка ликовала: она не только отомстила негодяю за все его издевательства, но еще и отстояла завоеванную ею свободу. Теперь она с омерзением взирала на распростершегося у ее ног Пейроля. Судорожно кусая губы, она с трудом сдерживалась, чтобы вновь не вонзить кинжал в грудь фактотума.
Глядя на разгневанную донью Крус, монахини было подумали, что она сошла с ума. Однако вскоре все разъяснилось: цыганка торопливо рассказала, что убитый ею человек первым напал на девушек, и поэтому им пришлось защищаться.
– Я убила негодяя и горжусь этим! – воскликнула донья Крус, обращаясь к перепуганным сестрам. – Посмотрите, сколько людей погибло из-за него! Он и нас собирался убить!.. Везде, где бы он ни появился, он сеял одну лишь смерть. И да падет его кровь на голову Филиппа Мантуанского, злодея и убийцы!
Монахини замерли в нерешительности, а цыганка тем временем быстро опустилась на колени возле баска, прижала ухо к его груди и радостно сказала:
– Он жив! Заклинаю вас, добрейшие сестры, помогите мне спасти его, и Господь вознаградит вас!
– А как же остальные?
– Им уже ничем не поможешь!
– А тому человеку, которого вы ударили кинжалом?
– О! – вскричала донья Крус, сверкая глазами и сжав кулаки. – Если он жив, я прикончу его собственными руками!
