Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада
Точно такого же мнения был и голландский адмирал, изрыгавший
ругательства и проклятия. Лорд Уиллогби также проклинал Блада за то, что он,идя на абордаж, азартно поставил все на карту.
– У нас не было иного выхода! – дрожа как в лихорадке, воскликнул
Блад. – Вы правы, что это отчаянный шаг. Но мои действия диктовались
обстановкой и недостатком сил. Я терплю поражение накануне победы.
Однако корсары еще не помышляли о сдаче. Хэйтон с двумя десятками
коренастых головорезов, державших в руках абордажные крюки, скорчившись,
притаились среди обломков на носу корабля. Ярдах в семи-восьми от
"Викторьез" "Арабелла" остановилась, и, когда на глазах у ликующих французов
ее носовая палуба уже начала покрываться водой, корсары Хэйтона вскочили и с
дикими воплями забросили абордажные крюки. Два из них впились в деревянные
части французского корабля. Опытные пираты действовали с молниеносной
быстротой. Ухватившись за цепь одного из этих крюков, они начали тянуть ее
изо всех сил к себе, чтобы сблизить корабли.
Блад, наблюдавший с квартердека за этой смелой операцией, закричал
громовым голосом:
– Мушкетеры – на нос!
Мушкетеры, стоявшие в готовности на шкафуте, повиновались команде с
потрясающей быстротой, в которой заключалась их единственная надежда на
спасение от смерти. Пятьдесят мушкетеров бросились вперед, и над головами
людей Хэйтона, из-за обломков носовой части, засвистели пули. Это было как
раз вовремя, потому что французские солдаты, убедившись в невозможности
освободиться от крюков, глубоко впившихся в борта и палубу "Викторьез",
готовились открыть огонь сами.
Корабли с резким стуком ударились, друг о друга правыми бортами.
Спустившись с квартердека на шкафут, Блад отдавал приказания, и они
выполнялись с поразительной скоростью: мгновенно были спущены паруса,
обрублены веревки, поддерживавшие реи, выстроен на корме авангард
абордажного отряда. В ту секунду, когда корабли столкнулись друг с другом,
пираты по команде Блада взмахнули абордажными крючьями: тонущая "Арабелла"
была накрепко пришвартована к "Викторьез".Уиллогби и ван дер Кэйлен, затаив дыхание, стояли на юте и широко
открытыми глазами наблюдали за изумительной быстротой и точностью, с
которыми действовали капитан Блад и его отчаянная команда. Но вот трубач
проиграл атаку, и Блад, увлекая своих людей, стремительно ринулся на палубу
французского корабля. Корсары из арьергардной группы абордажников,
руководимые Оглом, с криком перескакивали на носовую часть "Викторьез", до
уровня которой уже опустилась высокая корма "Арабеллы". Следуя примеру
своего вожака, они накинулись на французов, как гончие собаки на загнанного
оленя. А вслед за смельчаками "Арабеллы" на борт "Викторьез" бросились все
остальные пираты. На палубе тонущего корабля остались только лорд Уиллогби и
голландец, продолжавшие наблюдать за боем с квартердека.
Бой длился не более получаса. Начавшись в носовой части корабля, он
быстро перекинулся на шкафут. Французы упорно сопротивлялись, ободряя себя
тем, что они численно превосходят противника, и ожесточая свои сердца
сознанием, что противник их не помилует. Но, несмотря на отчаянную доблесть
французов, пираты постепенно оттесняли их к одной стороне палубы, и
"Викторьез" под тяжестью пришвартованной "Арабеллы" опасно кренился на
правый борт. Корсары дрались с безумной храбростью людей, знающих, что имнекуда отступать и что они должны либо победить, либо погибнуть. И в конце
концов им удалось овладеть "Викторьез", хотя эта победа стоила жизни
половине экипажа. Уцелевшие защитники "Викторьез", загнанные на квартердек и
подгоняемые разъяренным де Риваролем, еще пытались кое-как сопротивляться. А
когда де Ривароль упал с простреленной головой, его соотечественники,
оставшиеся в живых, бросили оружие и взмолились о пощаде.
Но и после этого люди Блада не могли еще отдохнуть. "Элизабет" и
"Медуза", сцепленные абордажными крючьями, представляли собой единое поле
боя, и французы уже дважды отбрасывали людей Хагторпа со своего корабля.
Хагторпу требовалась срочная помощь. Пока Питт с матросами занимался
парусами, а Огл наводил порядок на нижней пушечной палубе, Блад приказал
вытащить крюки, чтобы освободить захваченный корабль от тяжкого груза. Лорд
Уиллогби и адмирал ван дер Кэйлен уже перешли на "Викторьез", и, когда он
делал поворот, спеша на помощь Хагторпу, Блад, стоя на квартердеке, бросил
последний взгляд на "Арабеллу", которая так долго служила ему и стала почти
частью его самого. После того как отцепили крюки, "Арабелла" несколько минут
покачивалась на волнах, а затем начала медленно погружаться, и вскоре там,
где она затонула, остались только маленькие булькающие водовороты надверхушками ее мачт.
Блад молча стоял среди трупов и обломков, не сводя глаз с места
исчезновения "Арабеллы". Он не слышал, как кто-то подошел к нему, и
опомнился только тогда, когда позади него раздался голос:
– Вот уже второй раз за нынешний день я должен извиняться перед вами,
капитан Блад. Никогда еще мне не приходилось видеть, как доблесть делает
невозможное возможным и поражение превращает в победу!
Блад резко повернулся, и лорд Уиллогби только сейчас увидел страшный
облик капитана. Шлем его был сбит на сторону, передняя часть кирасы
прогнута, жалкие обрывки рукава прикрывали обнаженную правую руку,
забрызганную кровью. Из-под всклокоченных волос его струился алый ручеек –
кровь из раны превращала его черное, измученное лицо в какую-то ужасную
маску.
Но сквозь эту страшную маску неестественно ярко блестели синие глаза,
и, смывая кровь, грязь и пороховую копоть, катились по щекам слезы.
Глава XXXI. ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО ГУБЕРНАТОР
Дорого обошлась корсарам эта победа. Из трехсот пиратов, вышедших с
Бладом из Картахены, осталось в живых не более ста человек. "Элизабет"
получила настолько серьезные повреждения, что едва ли можно было ее
отремонтировать. Хагторп, так доблестно сражавшийся в последнем бою, был
убит. Но ценой этих потерь корсары, значительно уступавшие французам в
численности, своим умением драться и отчаянной храбростью спасли Ямайку от
бомбардировки и разграбления, захватив при этом для короля Вильгельма
эскадру де Ривароля и огромные ценности.
Вечером следующего дня запоздавшая эскадра ван дер Кэйлена, в составе
девяти кораблей, бросила якорь на рейде Порт-Ройяла, и адмирал не замедлил
тут же и в соответствующих выражениях сообщить своим голландским и
английским офицерам, что он действительно о них думает.
Шесть кораблей эскадры немедленно же стали готовиться к новому выходу в
море. Новый генерал-губернатор лорд Уиллогби хотел поскорее побывать в
нескольких вест-индских колониях, чтобы посмотреть, как они управляются.
– А между тем, – жаловался он адмиралу, – я должен задерживаться
