Жуакин Машадо де Ассиз - Избранные произведения
Итак, он готовился к новому приступу на судьбу, в связи с чем ему надо было съездить на Север, когда вдруг увидел Сесилию Б., дочь коммерсанта Атаназио Б.
Приданое этой девицы составляли хорошенькое личико и сто конто наличными. Отец берег ее как зеницу ока. Правда, однажды она уже любила: предметом ее любви был морской офицер по имени Энрике Паэс. Отец воспрепятствовал браку, потому что ему будущий зять пришелся не по душе, но, кажется, Сесилия не слишком потеряла голову, так как, хотя проплакала целый день, наутро встала веселая и спокойная, словно ее и не разлучали с женихом.
Сказать, что Леонардо страстно влюбился в Сесилию, — значит солгать, а я больше всего ценю правду факта и чувства, по той же причине я не могу сказать, что она не произвела на него вообще никакого впечатления.
Но по-настоящему глубокое впечатление на душу нашего неудачника произвели сто конто приданого, именно они-то и завоевали его душу и сердце. И Леонардо тут же возблагодарил судьбу, которая упорно преследовала его, чтобы наконец вознаградить таким состоянием.
А какое впечатление произвел сам Леонардо на отца Сесилии? Хорошее, прекрасное, превосходное. Девушка же отнеслась к нему безразлично. Леонардо был уверен, что сумеет победить ее равнодушие, раз сумел заручиться расположением ее отца.
Как бы то ни было, на Север он не поехал.
Отец Сесилии проникся к нему столь большой дружбой, что ежедневно приглашал к обеду. В ожидании счастливого будущего Леонардо принимал эти знаки внимания.
Через некоторое время он стал своим человеком в доме Атаназио.
Однажды хозяин пригласил его к себе в кабинет и отеческим тоном сказал:
— Вы знаете, что пришлись мне по душе. Я ценю вас. Вы хороший юноша, однако, я слыхал, вам не везло до нашей встречи.
— Увы, это так, — ответил Леонардо, не сдержав радостной улыбки, появившейся на его губах.
— Ну что же, обдумав все, я решил, что вы станете для меня утешением, в котором небо мне отказало. Вы будете мне сыном.
— О!
— Погодите. В сердце моем вы уже заняли это место, но вы найдете его и в моей фирме, вы будете со мной работать.
Леонардо слегка побледнел — он думал, старик предложит ему руку своей дочери, а тот предложил ему работу. Однако, поразмыслив, вспомнил, как долго он искал ее, и решил, что предложение стоит принять, к тому же служба у Атаназио поможет ему достичь заветной цели.
И, целуя старику руку, он воскликнул:
— Я вам очень благодарен!
— Вы согласны?
— О, конечно!
Атаназио хотел было встать, но Леонардо, внезапно приняв решение, заговорил:
— Знаете ли…
— Что?
— Я хочу быть с вами откровенным. Я стольким вам обязан, что не должен от вас ничего скрывать. Я принимаю ваше благородное предложение с одним условием. Я всей душой люблю вашу дочь. И любовь эта, пылкая и безоглядная, все крепнет. Если, ваша милость, вы окажете мне честь и примете в семью, как принимаете в фирму, я согласен. Иначе мне придется выносить такие страдания, которые не по силам человеку.
Чтобы отдать должное проницательности Леонардо, я обязан отметить, что он осмелился поставить на карту работу только потому, что был уверен: Атаназио жаждет осчастливить его.
И не обманулся. Выслушав его, старик распахнул объятия и воскликнул:
— Только об этом я и мечтал!
— Отец! — вскричал Леонардо, бросаясь в объятия к отцу Сесилии.
Сцена была очень трогательная.
— Я уже давно заметил, какое впечатление произвела на вас Сесилия, и молил бога, чтобы счастливый союз состоялся. Надеюсь, теперь ничто нам не помешает. Моя дочь — умненькая девочка, она ответит на ваше чувство. Хотите, чтобы я поговорил с ней теперь же, или повременим?
— Как вам будет угодно…
— Скажите откровенно, Сесилия вам платит взаимностью?
— Мне трудно сказать. Надеюсь, я не совсем ей безразличен.
— Ну что ж, я сам разузнаю, как обстоит дело. Кроме того, моя воля здесь тоже кое-что значит. Она — послушная дочь…
— О! Принуждать ее!
— Вот еще — «принуждать»! Она умница и должна понимать, что такое талантливый, трудолюбивый муж…
— Благодарю вас!
На этом они расстались.
Завтра Леонардо должен был приступить к работе у Атаназио.
В тот же вечер старик заговорил с дочерью о замужестве. Начал он с того, что спросил, не хочется ли ей выйти замуж. Она ответила, что не думала об этом, но так улыбнулась, что отец тут же сообщил ей о предложении Леонардо.
Сесилия не проронила ни слова, потом с той же улыбкой сказала, что посоветуется с оракулом.
Отец удивился, какой еще оракул, с кем это она собралась советоваться, и спросил, что она имеет в виду.
— Да ничего особенного, посоветуюсь с оракулом, вот и все. Я ничего не предпринимаю, не посоветовавшись с ним, даже в гости не езжу без его совета. Тут ничего не поделаешь. Как он велит, так я и поступлю.
— Удивительное дело! А кто он такой?
— Это тайна.
— Но я могу хоть обнадежить молодого человека?
— Все зависит от оракула.
— Ты смеешься надо мной.
— Ну что вы, отец!
Пришлось уступить Сесилии, и не потому, что она была очень властной, а потому, что ее улыбка, когда она говорила о замужестве, свидетельствовала, по мнению ее отца, что она благосклонно относится к жениху, а затею с оракулом выдумала из кокетства.
Узнав, как ответила Сесилия, Леонардо несколько растерялся. Но Атаназио утешил его, рассказав о своих предположениях.
Сесилия обещала сообщить ответ оракула на следующий день. Воля старика была непреклонна: если таинственный оракул будет возражать, он сумеет заставить дочь выйти за Леонардо. Так или иначе, но свадьбы ей не миновать.
В назначенный день в доме Атаназио появились две его замужние племянницы, которых он перестал принимать у себя, поскольку они слишком сочувственно отнеслись к Сесилии, когда та хотела выйти за Энрике Паэса. Дочь подчинилась отцовской воле, но племянницы с этим не примирились.
— Чему обязан вашим визитом?
— Мы хотим просить у вас прощения за свою ошибку.
— То-то!
— Вы, дядюшка, были правы. Кажется, появился новый претендент на руку Сесилии?
— Откуда вы знаете?
— Сесилия сама сообщила нам.
— Так вы опять идете против меня?
— Наоборот, мы хотим поддержать вас.
— Слава богу!
— Мы хотим, чтобы Сесилия вышла замуж, а за кого — не важно. Только вы нас ей не выдавайте.
Помирившись с племянницами, Атаназио передал им, что ответила Сесилия. Еще он сказал, что именно сегодня она получит ответ оракула. Они вместе посмеялись над ее выдумкой, но решили ждать.
— Если оракул воспротивится, вы меня поддержите?
— Конечно, — отвечали обе племянницы.
Вскоре приехали их мужья. Наконец явился и Леонардо в черном сюртуке и белом галстуке — древние одевались несколько иначе, когда ждали ответа от дельфийского оракула или Дидоны, но в каждом веке, в каждой стране свои обычаи.
Пока все они — отец, племянницы, их мужья и Леонардо — беседовали, Сесилия сидела у себя в комнате, советуясь, как она говорила, со своим оракулом.
Разговор в гостиной вращался вокруг дела, которое всех их сюда привело.
Наконец, в восемь часов вечера, Сесилия вышла из своей комнаты.
Когда все поздоровались, Атаназио, стараясь казаться серьезным, спросил:
— Итак, что сказал оракул?
— Ах, отец, он сказал «нет».
Леонардо насупился.
— Значит, оракул против твоего брака с сеньором Леонардо?
— Да, против.
— Сожалею, что придерживаюсь противоположного мнения, но, поскольку я — человек известный, а сеньор оракул — личность таинственная, придется тебе поступить по моей воле, а не по воле сеньора оракула.
— Ах, нет!
— Как это «нет»? Вы только посмотрите на нее. Я согласился на твои выдумки только в шутку. Мне и в голову не приходило следовать советам какого-то таинственного оракула. Твои кузины со мной согласны. Я хочу узнать, что это за глупости… Сеньоры, пойдемте посмотрим на оракула.
В эту минуту в дверях появился какой-то человек и сказал:
— Не надо никуда ходить.
Все повернулись к нему. Он сделал несколько шагов и остановился посередине гостиной. В руке он держал какую-то бумагу.
Это был тот морской офицер, о котором мы упоминали раньше, только одетый в гражданское платье.
— Как вы здесь оказались? — спросил старик, брызгая слюной от ярости.
— А я и есть оракул.
— Не выношу таких шуток. По какому праву вы здесь?
Вместо ответа Энрике Паэс протянул ему бумагу, которую держал в руке.
— Что это?
— Ответ на ваш вопрос.
Атаназио подошел поближе к свету, вынул из кармана очки, нацепил их на нос и принялся читать.
Леонардо ничего не понимал и стоял разинув рот.
