Борис Коплан - Старинный лад. Собрание стихотворений (1919 - 1940)
Весна 1935
Н.Н. Столову
Падает хлопьями снег и тает на черном асфальте.
Ветер осенний летит бодро навстречу зиме.
Друг мой душевный! Я скоро приеду в твою Салтыковку.
Наши восторги тогда будем мы вместе делить.
26 октября 1935
* * *
Москва. И мне теперь не рано,
Минуя своды ресторана,
Сойти в Аид и сесть в метро,
Чтобы домчаться вмиг до ФИВ’а
И крепким чаем, вместо пива,
Согреть застывшее нутро.
26 ноября 1935
* * *
Похоже ли на то, что я в Музее,
Что предо мной старинный манускрипт?
Моя не кончилась, как видно, Одиссея:
Я слышу шум морей и корабельный скрип.
Шумит, я знаю, только вентилятор,
И от него ли скрип, или перо скрипит, –
Не все ль равно, о дивный Пантократор, –
Мечты творю я сам: недаром я Пиит.
28 ноября 1935
Московский отрывок
Хожу я с другом закадычным
Вокруг московского Кремля…
Каким блужданьем необычным
Мне кажется вся жизнь моя!
Давно ль я мнил: покой немыслим,
Мне пристани не увидать.
Теперь смотрю: сном летописным
Спит вековечных башен рать…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
<Ноябрь 1935>
Княжич
Посмотрите, посмотрите ж
Вдоль Невы на Петроград, –
Говорите: это Китеж,
Обретенный Китеж-град.
Говорите, китежане:
Ты – наш княжич, город – твой.
Посмотрите: княжич ранен
Половецкою стрелой.
Долго-долго я скитался,
Из полона убежав.
Ночью – Волгой, днем – скрывался
В чаще керженских дубрав.
Не догнали половчане;
Только меткою и злой
В грудь навылет был я ранен
Половецкою стрелой.
Но не знают в вражьем стане,
Что остался княжич жить;
Никогда не перестанет
Княжич Китежу служить…
Посмотрите, посмотрите ж
Вдоль Невы на Петроград, –
Говорите: это Китеж,
Обретенный Китеж-град.
1920 15 января 1936
От имени В.К. Кюхельбекера Ю.Н. Тынянову на случай его возвращения из Парижа
Простите же, Лютеция, Секвана!
Давно мне грезится домашний мой уют.
Петрополь и Нева меня к себе зовут,
И дали вдохновенного романа
К Пенатам Пушкинским влекут.
Апрель 1936 Греческий проспект
Утро в Коктебеле
Я вышел из дому пораньше,
Взглянул, – протер глаза свои:
Султан прощается с султаншей
В вершине Сююрюкаи.
Туманом облаков летучих,
Как белоснежною чалмой,
Одеты Карадага кручи
И дремлют в тишине немой.
И бухту в изумрудном лоне
Ласкает песнью волн прибой,
И тени на Хамелеоне
Сменились дымкой голубой.
И веет утренняя влага
На безмятежный Коктебель, –
Он лег в долину Карадага,
Как в голубую колыбель.
И киммерийский профиль строгий,
Навек прикованный к скалам,
Хранит кокайские чертоги,
Доступные одним орлам.
20 июня 1936 Крым
Могила Поэта
М.С. Волошиной
Вечная память и вечный покой…
Плачет вдова над могилой родной…
Черное море шумит под горой…
Солнце последним лучом золотит
Скрывший навеки Поэта гранит.
Он Киммерию свою сторожит…
Жизни конец – и начало стихий, –
Их не вместить ни в какие стихи, –
Люди пред ними немы и глухи.
4 июля 1936 Коктебель
Из письма
Mon oncle! Не большое горе,
Что долго не писали Вы,
А горе, что, простившись с морем,
Я еду к берегам Невы,
Что от мечтательной Тавриды,
От киммерийских гор и скал,
Где волн прибой меня ласкал,
Где слышал песнь я Нереиды, –
Я возвращусь на Север мой
(А просто говоря, – домой).
2 августа 1936 Коктебель
Может ли так быть, или Праздное воображенье
По метрошке
К Ферапошке
Я приехал невзначай.
Пью внакладку
Очень сладкий,
Очень крепкий вкусный чай.
За беседой
До обеда
Быстро время пролетит.
По бульварам
Мы недаром
Нагуляли аппетит.
За бутылкой
Очень пылкий
Разгорится разговор:
Анекдоты,
И остроты,
И невинный легкий вздор.
Коль устанем, –
На диване
Подремать немудрено.
Как проснемся,
Понесемся
В гости, в театр или в кино.
Иль до ночи
Во все очи
Мы на шахматы глядим:
К пешкам прямо
Конь упрямый
Скачет, горд и невредим.
Еле-еле
Встав с постели,
Утром сядем за еду…
…Что толкую?
Жизнь такую
Я не вел и не веду.
12 декабря 1936 Москва
Волжская пастораль
Колхозница, будь милой:
Продай мне молока.
Я выбился из силы:
Иду издалека.
Устал я от неволи
Бездушных городов;
Мне хочется до боли
Приволья средь лугов.
Мне хочется уюта
Твоей простой избы;
Мне хочется, Анюта,
С тобою по грибы.
Хочу купаться в Волге
И перед вечерком,
Отдавшись думе долгой,
Следить за поплавком.
Под ивою плакучей
Хочу я встретить ночь,
От тайны звезд могучей
Хочу я изнемочь.
Колхозница, будь милой, –
Дай выпить молока.
Я выбился из силы:
Иду издалека.
Я отдохну в деревне
На волжском берегу –
И после в Углич древний
С восторгом побегу.
С улыбкою отрадной
Кувшин дает она.
Беру кувшин прохладный
И – жадно пью до дна.
Август 1937 Углич
Воскресенье в деревне
Воскресенье в деревне – день отдыха.
Накануне в избе полы моются,
И по-черному банька топится,
И крестьяне идут в баньку париться,
Чтобы пот трудовой выбить веником.
В воскресенье, чуть свет, пироги пекут,
Пироги пекут с пшенной кашею,
Пироги пекут с земляникою,
Иль с черникою-голубикою,
Со смородою или с вишеньем.
За чайком вся семья прохлаждается,
О крестьянских заботах беседуя:
С сенокосом управились вовремя,
Аржаные давно в скирды убраны,
Долгунец теребить уже начали.
Огурцы, помидоры, все овощи
Хорошо дозревают на солнышке,
Медом липовым улья полнятся,
Нагуляли жирок гуси-уточки
И к реке ковыляют вразвалочку.
Воскресенье в деревне – день отдыха.
Молодежь на реке забавляется:
Ловят рыбу, купаются, плавают.
Старики же сидят на завалинке,
На детей и на внуков любуются.
Вечерком под гармонь-балалаечку
И фокстроты, и вальсы, и полечки
Пляшут парни и девушки истово,
А потом хором песни любовные
И частушки поют дервенские.
Любо-дорого мне, горожанину,
Восхищаться картинами сельскими…
25 июля 1938 Деревня Бор на Оредеже
На концерте Буси Гольдштейна
