Всеволод Емелин - ПСС
Политтехнолог
Стиранная.
(толкает в бок задремавшего поэта)
Надо под это дело
Быстро разлить по бокалам
А то вы были все в белом
А теперь мы все в этом самом.
( разливают, выпивают звучит музыка. Все трое встают обнимаются и начинают петь раскачиваясь в такт)
Вся эта жизнь хуйня
Усевшись на трубе
С похмельной головой
Мы ждали свой кусок
Остался у меня
На память о тебе
Портрет твой, портрет твой
Работы Пабло Пикассо.
На линии огня
Ты проиграл в борьбе
Соляркою умой
Разбитое лицо
Остался у меня
На память о тебе
Портрет твой, портрет твой
Работы Пабло Пикассо.
Прощай моя родня
В нетопленной избе
Я ухожу в запой
Твой тонкий колосок
Остался у меня
На память о тебе
Портрет твой, портрет твой
Работы Пабло Пикассо.
В неверном свете дня
Сотрудник ФСБ
Озлобленный конвой
И бабы без трусов
Остался у меня
На память о тебе
Портрет твой, портрет твой
Работы Пабло Пикассо.
Свой дар ты разменял
На радость голытьбе
Нестройный бабий вой
Прострелянный висок
Остался у меня
На память о тебе
Портрет твой, портрет твой
Работы Пабло Пикассо.
Занавес.
Стихотворение о русско-грузинской информационной войне.
Дожидаясь рассветного часика
Средь похмельной моей бессонницы,
Я читал блог ходячего классика -
Стихотворца Бориса Херсонского.
Как там в Грузии на фестивале
Среди пальм и столов накрытых
Жирно потчевали хинкали
Знаменитых русских пиитов.
Там в бассейнах плескались форели,
Их ловили, варить несли.
Как увидят, блядь, посинели,
Заливали в уху «Шабли».
Жрали блюда деликатесные,
Пили весело и легко.
А вокруг их ансамбли местные
Танцевали им «Сулико».
Их встречали послы и епископы,
Им устраивала там шоу
Прогрессивный поэт тбилисский
Пресловутая Кулешова.
Подливали им «Цинандали»,
Щедро мазали им повидло.
Меня, правда, туда не позвали,
Так как я - бездарность и быдло.
Раньше лишь Евтушенко так где-то
Принимали в Советском Союзе.
И поэтому все поэты
Были в данном конфликте за Грузию.
И не надо о пятой колонне,
Я вам правду открою простую -
Всем известно, кто девушку кормит,
Тот в дальнейшем ее и танцует.
Это ж надо быть негодяйкой,
Чтобы шавкою полной злости
Грозно скалится на хозяйку,
Угостившею вкусной костью.
И не то чтоб «Давить их, гадов,
За измену Родине-маме!»
Я к тому, что «Кормить их надо!»
Как в какой-то старой рекламе.
Я поэт, по мозгов квадратам
Могу жарить похлеще «Града».
Только, если нету зарплаты,
На хера мне все это надо?
Мне же, блядь, от родимой власти
И стакана-то не налили,
Но сто раз в милицейской части
Оставляли следы на рыле.
Сотни лет поэты с поэтками
Харчевались не очень густо,
Но всегда имели объедки
Со стола царя иль курфюрста.
Отнесись к ним по-человечески,
Заплати по 2000 долларов,
И поэты врагам отечества
Разобьют их собачьи головы.
Мы б эпитеты подыскали
Посильней чем «Мочить в сортирах!»
Нет, не зря нам товарищ Сталин
Выделял на Тверской квартиры.
А пока вы жидитесь дать бабки,
Господин президент и министры,
Будут русские Гомеры и Петрарки
Сплошь агенты империалистов.
Если уровень жизни поэтов
Вы не сделаете достойным,
Все просрете, так же как эту,
Информационные войны.
Киношок
(после очередного просмотра х/ф «Кавказская пленница»).
Где Шурик ездил на осле
В блокнот записывая тосты
Там смерть стоит навеселе,
Чтоб ямы вырыть всем по росту.
Где Вицин в лесополосе
Сидел в засаде с Моргуновым
Спит БТР возле шоссе
Являясь коллективным гробом.
Легли на цинковые полки
И больше не сопротивляются
Студентки ВУЗов, комсомолки,
Спортсменки, местные красавицы.
Прекрасны древние обычаи
Их чтут воинственные горцы
Сказала маленькая птичка:
«Я, лично, полечу на солнце».
А я седая, злая шавка
Хуячу по клавиатуре.
Но птичку жалко, птичку жалко.
И я рыдаю словно Шурик.
Вокруг одни козлы, ващще
Жизнь человеческая по-хуй*
При Леониде Ильиче
Жилось, конечно очень плохо…
Простите мою грубость, братцы
Нам эта фраза всем знакома:
«В моем доме не выражаться!»
Да только нету больше дома.
Грустит в горелом Гори Сталин
На бирже паника в пизду…
Похоже скоро нам настанет
Бамбарбия и киргуду.
*Вар. Кругом палач на палаче
Прошла прекрасная эпоха.
Песня о кризисе.
Над лужковскою Москвою
Кто кружится с перепою?
Между тучами и крышей
Чей противный голос слышен?
Это злобный неудачник
Отомстить решил всем мачо.
Он долбит им прямо в темя:
«Вышло на хер ваше время!
Много ждет нас всех сюрпризов
Пусть сильнее грянет кризис!»
Над однополярным миром,
Над замоченным сортиром,
Над застройкой элитарной,
Над кордоном санитарным
Из Эстоний, Латвий, Грузий
Грозно реет гордый лузер -
В телогрейке с пьяной мордой
Черной молнии подобный,
Он кричит дрожащей слизи:
«Пусть сильнее грянет кризис!
Что, финансовые монстры,
Сдулись ваши Доу -Джонсы?
Ваши ценные бумаги,
РТСы и Насдаги?
Что, порадовались чуду?
А теперь бегите к пруду
Наподобье бедной Лизы.
Пусть сильнее грянет кризис!»
Гордый люмпен грозно реет.
Олигархов и евреев
Он пугает громким криком
Вместе радостным и диким:
«Скоро прыгать вам с карнизов,
Пусть сильнее грянет кризис!
Смоют индексов обвалы
Блядские телеканалы
И гламурные журналы,
Девелоперов румяных,
Креативщиков поганых
И пиарщиков вонючих.
Всех снесет волной могучей
Всех до кучи, всех до кучи!
Ты купил билет на выезд?
Пусть сильнее грянет кризис!»
Над крестами Божьих храмов,
Над наружною рекламой,
Над пустыней депозитов,
Как Великий Инквизитор
Маргинал кружится мрачный
С грязной лексикой барачной.
Он орет во мгле кромешной:
«Выходи, кто здесь успешный,
Да с вещами, вот вам вызов.
Пусть сильнее грянет кризис!»
Над хот- догом и поп-корном,
Над съебавшимися в Лондон,
Над секс-звезд собачьей свадьбой,
Над рублевскою усадьбой
Вот он клюв беззубый скалит -
Всем он шлет последний смайлик.
Шлет его «Гражданской силе»,
Шлет «России голубой»:
«Щас придет товарищ Сталин -
Имя главное России.
Не поможет здесь рестайлинг,
Он вернется за тобой.
Где ребрендинг ваш и лизинг
Пусть сильнее грянет кризис!
Где был пир, там гроб хрустальный
Эксклюзивного дизайна
Вдруг в банкетном зале вылез
Пусть сильнее грянет кризис!
Что-то страшное случилось
Капитал пошел на силос.
Поздно пить гастал и линнекс.
До свиданья, частный бизнес.
Пусть сильнее грянет кризис!»
Мементо море. (Осенняя лирика 2008 года)
Не отпускают Бахмину на УДО,
За окнами холодно, ветрено, сыро.
А мы все сидим не то в ожидании Годо,
Не то сообщения о смерти товарища Ким Чен Ира.
Вы верите в добрые чувства?
Очкастые важные дяди.
Никого они не отпустят,
Но многих еще посадят.
А сколько раз нам говорили,
Мол, совершенно ясно,
Что, типа, уже в могиле
Комерада наш Фидель Кастро?
А он до сих пор живет
Назло империалистам.
А я ведь родился в тот год,
Когда они свергли Батисту.
На счастье или беду
К недостижимой цели
Полвека по жизни иду
Я в одной шеренге с Фиделем.
Сколько стихов прочитал
Я в поддержку Чили и Кубы,
Сколько ковров заблевал
Я ихним «Гавана Клубом».
Да раньше я склею ласты
Под яростный крик вороний,
А Ким Чен Ир и Кастро
Нас всех еще похоронят.
Не колокол языкастый
По мне прозвенит, а бубенчик.
Обрадуются педерасты -
Одним гомофобом меньше.
Солидные люди скажут: «Издох
Лузер и неудачник.
Злобный, завистливый лох,
Собаке и смерть собачья».
В каком-то давно забытом году
Все уже это было
И здорово напоминает пизду.
Разрытая свеже могила.
Воткнут по краям из пластмассы цветы,
И, может быть, пару слезинок
