Константин Арбенин - Зимовье зверей

Просто помни:
Однажды жили
Кони пони.
Они дружили
И ходили по кругу
В связке,
И шептали друг другу
Сказки
Про простые-простые вещи —
Про погоду и про здоровье.
Просто так им ходилось легче,
Просто так им жилось
меньшей кровью.
Просто поняли пони это,
Просто поняли и — ходили.
Просто помни:
Однажды жили
Кони
яблочного
расцвета.

Завтра этот вечер станет нашей новой песней,
Завтра этот вечер станет нашим первым утром,
А пока мы делим время, умножаем ночь на двести
И изгибов добавляем с каждой новой камасутрой.

Если даже рук двух пар нам
Не хватает для объятий,
Значит, чет благоприятен —
Нечет лишний в нашем деле.
Мы на всем двуспальном теле
Не оставим белых пятен,
Поцелуев не оставим —
Всё свое возьмем в постели.

Завтра этот вечер станет нашей страшной тайной,
Завтра место встречи мы сменить сочтём возможным;
Мы сочтём, но не изменим, всё изменится фатально —
Ты не будешь осторожной, я не буду осторожным.

Там, на том конце Вселенной,
Напрягают слух соседи,
Их смешная добродетель
Заставляет быть на взводе,
Но на нашем минном поле
Даже Бог нам не свидетель,
Только — флойды на кассете,
Только — рыбки на комоде.

Завтра этот вечер станет поводом не трусить,
Завтра этот вечер станет поводом остаться.
Мы все мании излечим, мы все тросы перекусим
И — вдвоём на все четыре вдоль семи ветров скитаться!

По запретным коридорам
Маленьким клещом нательным
Я вползу в твою аптечку
И найду к тебе отмычку,
И назло всем командорам
И шагам их запредельным,
Я зажгу в своей ладони
Сердца крошечную спичку —

Бейся,
Воробей, о свой застенок!
Лейся,
Сладкий мёд, на горький улей!
Смейся
Тот, кто счастье зримым сделал!
Между даром и уделом,
Между порохом и бурей —
Мы…

Там, на том конце Вселенной,
Напрягают слух соседи,
Их смешная добродетель
Заставляет быть на взводе,
Но на нашем милом поле
Даже Бог нам не свидетель,
Только — флойды на кассете,
Только — рыбки на комоде…
Только — рыбки на кассете,
Только — флойды на комоде…

Улицы злые, пустые дома.
Фонари навесные. В каждом окне — город-тюрьма.
Прятаться поздно — там на реке уже плавят мосты.
Люди и звёзды спят вдалеке, сушат хвосты.

Дома и машины прижались плотнее друг к другу, друг к другу,
Предчувствуют вьюгу, но им так не хочется вдруг околеть.
И я, чтоб не замерзнуть, — по кругу, по кругу, по кругу,
Наполовину голодный, замерзший, умерший на треть…

Мелодия непонимания…
Тяжёлая память — тяжёлый снег…
Не требую ни любви, ни внимания,
Но всё же, но всё же, но всё же — я тоже человек.
(Собаке — собачье…)

Лестницы стынут, ступени скользят.
В промокшую спину — люди плюют, звёзды грозят.
И нельзя возвращаться: там, где ты был, уже ставят посты.
Лишь остается вращаться по ближнему кругу беды.

Истрачены танцы, и песни никто никогда не услышит.
Усталые мысли разбросаны, их не собрать, не согреть.
И я, чтоб не поддаться, — всё выше, и выше, и выше —
Стремянкою в небо, к утру обречённый сгореть.

Восход неестественно тих
Назло катаклизмам природы,
И те, что на вольных хлебах,
Давно улетели на юг, —
Земная печаль не для них…
Крылатые тени свободы…
Мы встретимся в теплых краях,
В уютных краях чьих-то рук…

Мелодия непонимания…
Тяжёлая память — тяжёлый снег…
Не требую ни любви, ни внимания,
Но всё же, но всё же, но всё же — я тоже человек.
(Медведю — медвежье…)

Последняя ночь накануне Столетней Войны,
Когда белый снег вместо скатерти застил стол…
Я встретил Вас, когда Вы были пьяны
И горящий помост с лихвой заменял Вам престол.

Я видел Вас, когда Вас вели на костёр
И Вам в спину кидал проклятия королевский дом;
И чёрный дым над Вами свой зонт распростёр,
А я полез в бутылку — и не помню, что было потом…

Позвольте Вас пригласить
На танец ночных фонарей,
Позвольте собой осветить
Мрак этих диких мест.
Позвольте Вас проводить
До самых последних дверей,
Позвольте полезным быть
И обо всём забыть!
И Вы сказали: «Oh, yes».

Другая меня весь вечер тянула к огню
И шептала на ухо: «Диего, о как ты крут…»
Но я ей не верил и лишь крепче сжимал броню,
Стараясь вырвать свой сонный взгляд из ее тёплых рук.

Я видел лишь Вас, я верил в одну лишь Вас,
И только для Вас я пел и за Вас страдал…
А когда часы на ратуше пробили двенадцатый раз,
Я предложил вам уйти — и тут же разразился скандал!

Позвольте Вас пригласить
На танец ночных фонарей,
Позвольте собой осветить
Мрак этих диких мест.
Позвольте Вас проводить
До самых последних дверей,
Позвольте полезным быть
И обо всем забыть!
И Вы сказали…

Тук-тук —
Слышишь снаружи таинственный звук,
Будто бы — тук-тук —
Кто-то сплетает материю вьюг,
Это не вдруг, вдруг…
Видишь, в глазах затаился испуг;
Видимо, тук-тук —
Это мотив постоянных разлук,
Он попал на нашу волну,
Раздробив тишину
На шесть десятков минут…

Железная леди, звезда восходящих лет,
Исчезла с рассветом, оставив на чёрный день
Овал от портрета, которого, в сущности, нет,
И надежду на миф — вместо веры в живых людей.

Но я не поэт и, слава богу, уже не учусь —
Я констатирую факты, листая сухие сны,
И мне не вспомнить лица, хотя я выучил всю наизусть
Ту последнюю ночь накануне Столетней Войны…

Позвольте Вас пригласить
На танец ночных фонарей,
Позвольте собой осветить
Мрак этих диких мест.
Позвольте Вас проводить
До самых последних дверей,
Позвольте полезным быть
И обо всем забыть!
И Вы сказали:…

Когда банальные причины
Позволят нам уйти в запой,
Когда — навеки излечимы —
Мы станем сами не собой,

Когда, скрепя сердца и перья,
Совьём из лжи тугую вязь,
Нас время примет в подмастерья
Науки жить не торопясь.

Когда — посмертно, но с апломбом —
Мы примем чувства за порог,
Когда судьба нам даст условно
Пятнадцать мемуарных строк,

Когда мы вытравим химеру
Из этих параллельных вен,
Мы посвятим друг друга в веру
Терять, не находя замен.

Когда рассыплются преграды
Без объявления войны,
Когда нас выдадут награды
Погибших на фронтах весны,

Когда немыми вечерами
Забудем, как друг друга звать,
Мы тоже станем мастерами
Искусства падая вставать.

В холодных трубах замерзает вода,
В стаканах лёд, на подоконниках снег…
Мети, метель, мети, пока холода,
Полярную ночь
Прими на ночлег.

Пока ветра в разлив и звёзды на вес,
Пока аккорды замерзают в груди,
Мети, метель, мети с надрывом и без,
Крути веселей,
Смелее верти!

Мети, метель, пока не станет теплей,
Буди, метель, буди, пока горячо,
Всех, кто с тобой одних и тех же кровей,
Кто спит на плече
Плечо о плечо.

Дворники с улицы имени Леннона
Не боятся ни мороза, ни голода —
Бородатое поколение
Рок-н-ролльного старого города.

От полнолуния до солнечных бурь
Всего семнадцать вдохновений весны.
Мети, метель, мети и брови не хмурь —
Мети в глубину,
Ищи глубины.

Переверни, метель, страницу времён —
Под слоем золота — асфальт серебра.
Названий тьма, но маловато имен,
А значит, прости,
А значит, пора!

Дворники с улицы имени Леннона
Не боятся ни мороза, ни голода —
Бородатое поколение
Рок-н-ролльного старого города.

Гитары в руки, метлы в зубы — и в путь!
Подземным ходом от морозов к весне.
Мети, метель, пока креплёная ртуть
Стекает на дно
И тает на дне.

Мети, метель, сдувай золу со столов,
Гляди, рассвет уже, как порох, трещит,
И в тишине уже звучит Слово Слов,
И солнечный шар —
Как солнечный щит!

Дворники с улицы имени Леннона
Не боятся ни мороза, ни голода —
Бородатое поколение
Рок-н-ролльного старого города.

Дворники с улицы имени Леннона
Маршируют на свежую голову —
Легендарное поколение
Рок-н-ролльного честного города.